Выбери любимый жанр

Мемуары 1942–1943 - Муссолини Бенито - Страница 41


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

41

Кто-то может сказать, что Корона, с одной стороны, и масонство – с другой практически ослабили и республиканскую идею, и Республиканскую партию. С другой стороны, с учетом войны 1915–1918 годов и освобождением Тренто и Триеста историческая задача партии могла считаться выполненной. Мечта эпохи жертв, мучеников и сражений осуществилась. Заслуга того, что факел не угасал в течение столь долгих лет, несомненно, принадлежала Республиканской партии. После войны, за исключением участников Красной демонстрации во время открытия первой палаты по новому избирательному закону в ноябре 1919 года, никто больше не вспоминал о республике, даже левые[173].

С того дня, когда король оказал Турати «честь», призвав его на конференцию в Квиринал, и Турати явился (хотя и в пиджачной паре и мягкой шляпе), стало казаться неподобающим говорить о республике в Италии, где слово «монархия» ассоциировалось с победой.

Из «квадрумвиров» один – Де Векки – был бескомпромиссным монархистом и сторонником Савойской династии; Де Боно в глубине души был не меньшим монархистом; и только Итало Бальбо прошел через период республиканства в юности; в то время как Мишеле Бьянки, мозговой центр группы (который пришел к фашизму после синдикалистского опыта), не рассматривал проблему правительственных учреждений в Италии как относящуюся к области практической политики[174].

В таких исторических условиях и при таких политических реалиях «поход на Рим» не мог привести к созданию республики, к которой нация была абсолютно не готова; более того, попытка совершить это несвоевременно, вероятно, усложнила бы или даже нанесла вред конечным результатам повстанческого движения.

Двоевластие

Монархия была сохранена, но фашизм понял практически сразу необходимость создания собственных учреждений, таких, как Большой совет и Добровольная милиция национальной безопасности[175].

На заседании, проходившем в римском «Гранд-отеле» в январе 1923 года, родились не только милиция и Большой совет, но и сформировалась политическая система, которую можно было бы назвать двоевластием – правительство двоих, «двойная команда». Я тогда в шутку сказал, что система напоминает спальню женатой пары с отдельными кроватями: наихудшая ситуация в соответствии с произведением Бальзака «Физиология брака».

Понемногу двоевластие начало принимать более определенный характер, хотя и не всегда регулируемый специальными законами. На самом верху находились король и я, и во время парадов войска приветствовали по очереди каждого из нас. Был момент после завоевания империи, когда генерал Байстроччи[176], под воздействием своего вулканического темперамента, заставил их повторить приветствие три раза, пока я не попросил его не разводить молебны на парадах.

Кроме армии, которая в основной своей массе была верна королю, существовала еще фашистская милиция, преданная в первую очередь мне. Телохранители короля набирались из особенно рослых карабинеров, а Джино Кальца-Бини создал отряд моих личных телохранителей – мушкетеров.

Совет министров был рожден Конституцией[177], но Большой совет превосходил его по значению, потому что он был рожден революцией[178].

По торжественным случаям волнующий и воинственный гимн «Джовинецца» соединялся с шумным и утомительным «Королевским маршем» Габетти, который мог исполняться бесконечно, до тех пор, пока и оркестр и публика не были совершенно утомлены. Чтобы избежать нудного прослушивания, исполнялись только первые несколько тактов каждого гимна.

Даже военное приветствие имело отпечаток двоевластия; старое приветствие отдавалось с покрытой головой; римское, или фашистское, приветствие отдавалось с непокрытой головой (как будто кто-то делал это одновременно!)

Из трех видов вооруженных сил наиболее роялистской была армия, затем шел военно-морской флот, особенно его штаб. Только военно-воздушные силы с гордостью носили дикторскую эмблему, под которой они родились или по крайней мере возродились.

В армии был один род войск, исключительно преданный Савойской династии, – карабинеры. Это были личные войска короля. Даже здесь фашисты попытались организовать свои полицейские силы, которые служили бы гарантией политической стабильности, и была добавлена секретная организация – ОВРА[179].

Но сам королевский дом имел свою собственную полицию и внутреннюю секретную службу, в которой в различных провинциях действовали бывшие чиновники, гражданские и военные, вышедшие на пенсию. То, что Корона имела свою собственную дипломатию помимо дипломатии правительства, – абсолютно точно; это происходило не только посредством послов, которые всегда являлись с докладом в Квиринал по возвращении в Рим, но и посредством связи между королевскими семьями или благодаря тому, что когда-то представляло собой многочисленный и мощный «Интернационал» царствующих династий, а теперь уменьшилось до круга нескольких призраков.

Нет никакого сомнения в том, что штаб армии был в основном роялистским[180]; он представлял собой своего рода ограниченную, если не абсолютно исключительную, касту, на которую королевский дом полагался полностью. Если Палата казалась выражением духа партии, специфически представляющей режим, то Сенат, напротив, подчеркивал свою лояльность Королевскому дому и тем, что Сенат назначался королем, и самим своим составом[181]. Процент генералов, адмиралов и чинов из класса имущих был внушительным. Но в большей степени Сенат представлял не материальную силу, а политический и идеологический резерв династии.

Вся итальянская аристократия, сначала «белые», затем, после Латеранского договора, также и «черные», составляли другую верноподданную силу[182]. Как только был решен римский вопрос, Курия и духовенство были присоединены к сфере королевского влияния, и молитва за короля совершалась во время всех религиозных церемоний.

Масонство и иудейство

Высшие слои среднего класса, промышленники, землевладельцы, банкиры хотя и не в первых рядах, тем не менее маршировали под королевским знаменем. Масоны считали короля одним из своих «почетных братьев». Так же считали и иудеи. Еврей, профессор Полакко, был наставником наследного принца.

Чтобы эта диархическая система, основанная на параллелизме власти, функционировала, было необходимо, чтобы «параллельные силы» не переставали быть таковыми.

В течение всего 1923 года – года «полновластия» – не происходило особых изменений[183], за исключением серьезного инцидента на Корфу, который был разрешен в Женеве к полному удовлетворению итальянского правительства[184].

1924 год был, напротив, наиболее критическим. Режим был поставлен перед лицом последствий преступления, которое, помимо всего прочего, было политической ошибкой как с точки зрения метода, так и времени[185].

Лётом 1924 года давление Авентинской группы на короля и его близкое окружение было очень сильным[186]. Оппозиция осуществила «формальные» подходы к Квириналу. Король дал некоторые общие обещания относительно юридического наказания преступления, но колебался последовать за авентийцами в область политической ответственности.

вернуться

173

Выборы 1919 г., первые в условиях нового закона о выборах, закончились сокрушительной победой социалистов. На открытии парламента они покинули зал с песней «Красный флаг», когда вошел король.

вернуться

174

«Квадрумвират» – четыре лидера фашистского «похода на Рим» 28 октября 1922 года; были в числе самых первых и самых ярых сторонников фашизма, и тот факт, что двое из них голосовали против Муссолини на последнем заседании Большого совета, указывает на серьезность разногласий внутри фашистской партии.

Лишь один из них – Чезаре Мария Де Векки, граф Вал Сизмона, – считается оставшимся в живых. Проголосовав за предложение Гранди, он был заочно приговорен к смерти Особым фашистским республиканским трибуналом в Вероне в январе 1944 г., но укрылся в монастыре.

Маршал Эмилио Де Боно, которому повезло меньше, чем Де Векки, был арестован фашистским революционным правительством, приговорен к смерти веронским судом и казнен вместе с Чиано 11 января 1944 г.

Итало Бальбо, один из наиболее ярых сторонников ранних фашистских «сквадристи», пользовался, тем не менее, большой популярностью благодаря зрелищным массовым полетам, в которых он возглавлял итальянские военно-воздушные силы. О нем часто говорили как о возможном преемнике Муссолини, и в то же время он был близким другом принца. Он погиб в авиакатастрофе над Тобруком в июне 1940 г., когда его самолет был сбит «случайным» выстрелом итальянского крейсера, находившегося в гавани.

Мишеле Бьянки, пылкий социалист, поддерживал Муссолини во время его кампании в поддержку интервенции в 1914 г. и помогал в формировании интервенционистских групп в 1915 г. Он был первым Генеральным секретарем фашистской партии; после того как фашисты пришли к власти, он стал министром внутренних дел. Он умер в 1930 г. прежде, чем у Муссолини появилась необходимость обвинить его в предательстве.

вернуться

175

Относительно Большого фашистского совета, придатка партийной структуры, см. ниже. По закону от 9 декабря 1928 г. он брал на себя функции, которые нарушали, как указывает Муссолини в следующей главе, прерогативы монархии по Конституции 1848 года.

Добровольная милиция национальной безопасности, или милиция чернорубашечников, была основана в 1923 г. как добровольческая организация, члены которой, помимо того, что они являлись членами партии, принимали на себя специальные обязанности. Подчиняясь непосредственно дуче, организация была абсолютным гарантом безопасности фашистского режима. Она представляла параллельный королевским карабинерам орган, и Муссолини подчеркивает тот факт, что как король набирал своих телохранителей из рядов карабинеров, так и он сам имел телохранителей-мушкетеров, отобранных из Добровольной милиции.

вернуться

176

Заместитель военного министра в 1933–1936 гг. Арестован по приказу комиссии по наказаниям за военные преступления 18 апреля 1945 г.

вернуться

177

Совет министров специально не оговаривается в Конституции 1848 года, хотя его существование, которое являлось фактом, подразумевается. Его функции, определенные позднее в законе от 1876 года, были значительно изменены при фашистском режиме путем создания кабинета главы правительства, чьи полномочия были значительно шире, чем функции прежнего председателя совета. Сам Муссолини сказал о совете в его новой форме: «Он больше не теряет время в бесплодных дискуссиях. Министры стали солдатами. Они стоят или идут туда, куда им велит их лидер». Его власть была ослаблена в связи с тем, что для Муссолини было характерно занимать несколько постов одновременно.

вернуться

178

В начале этой главы Муссолини отрицает то, что фашизм привел к революции. Здесь фашистская революция определяется как источник власти.

вернуться

179

ОВРА (OVRA – Opera Vigilanza Repressione Anti-Fascismo) представляла собой итальянский аналог гестапо. Основанная в 1929 г. Артуром Боккини, тогдашним начальником полиции, она занималась исключительно политическими преступлениями. Она имела огромное количество платных агентов – от обедневших представителей светского общества до официантов в кафе.

вернуться

180

Традиционная преданность высших чинов армии Короне и, в частности, особое отношение пьемонтских офицеров к Савойской династии, несомненно, предоставляли королю когорту верных слуг. С другой стороны, необходимость для профессиональных офицеров в повышении и хорошей карьере приводила к постоянному компромиссу и почтительному отношению к высшим фашистским чинам с вытекающими отсюда ослаблением воинского духа и недостатку инициативы и самостоятельности.

вернуться

181

Окончательное преобразование палаты депутатов в палату фаши и корпораций в 1939 г. сделало палату полномочным представителем Большого фашистского совета, Национального совета Фашистской партии и Национального совета корпораций. Сенат теоретически продолжал иметь определенную независимость от партии посредством королевской номинации сенаторов. На практике, однако, все новые сенаторы выбирались по рекомендации Муссолини из числа преданных приверженцев режима.

вернуться

182

«Белая» аристократия состояла из тех благородных семей, которые в 1870 г., после учреждения Рима в качестве итальянской столицы, лояльно приняли короля Сардинии-Пьемонта в качестве короля Италии, включая Папскую область. «Черная» знать, с другой стороны, продолжала рассматривать папу как законного повелителя Рима и церковного государства.

Они отказались появляться в суде, занимать какую-либо государственную должность или принимать какое-либо участие в национальной жизни.

вернуться

183

После формирования первого фашистского правительства в октябре 1922 г. Муссолини вынудил парламент предоставить ему на год неограниченные полномочия с целью реформирования администрации, финансовой системы и Уголовного кодекса, так же как и изменения закона о выборах. Таким образом, нельзя утверждать, что не происходило никаких реальных изменений в 1923 г., за исключением инцидента на Корфу.

вернуться

184

Инцидент на Корфу был предвестником последующих незаконных актов во внешней политике, проводимой Муссолини. В августе 1923 года четверо членов итальянской военной миссии, перед которыми стояла задача определения границ с Албанией, были убиты на территории Греции. Не дожидаясь реакции со стороны Лиги Наций, Муссолини бомбардировал и осуществил вторжение на греческий остров Корфу. Афины обратились в Лигу Наций и получили поддержку Британии. Муссолини отказался признать право Лиги на вмешательство и угрожал выходом Италии из Лиги. Вопрос был окончательно урегулирован присуждением компенсации Италии, что спасло репутацию Муссолини, хотя ему и пришлось оставить Корфу.

вернуться

185

В этом небольшом отрывке Муссолини делает единственную ссылку на реальный кризис фашизма, когда само его выживание было под вопросом из-за убийства социалистического депутата Джакомо Маттеотти. Выборы в палату в апреле 1924 г. проходили при новом спорном законе о выборах, который дал Муссолини значительное большинство в палате. В день открытия Маттеотти и либерал Джованни Амендола бесстрашно обвинили фашистов в коррупции и запугивании во время выборов и в несправедливости избирательного закона. Два дня спустя, 10 июня, Маттеотти был похищен в Лунго Тевере Арнальдо да Брешиа, и позднее его тело было найдено в пригороде. За этим последовал взрыв народного негодования и недовольства фашизмом, что чуть не привело к падению режима.

вернуться

186

Депутаты оппозиции покинули палату в знак протеста против убийства Маттеотти, акт, который сравнивали с уходом римского плебса на Авентинский холм. Им, однако, не удалось возглавить антифашистское движение, и, таким образом, была упущена отличная возможность, которую предоставило им народное возмущение.

41
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело