Выбери любимый жанр

Здесь вам не причинят никакого вреда - Жвалевский Андрей Валентинович - Страница 44

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

– Спасибо, матушка! – сказал Георг. – Вот бы все кошмары такими были!

– Тогда бы… чмок… ты и до меня добрался бы, – резонно возразила жаба и зарылась в песок.

– Кошмары, значит… – пробормотал лейтенант О., заводя мотоцикл. – То-то я смотрю, не пахнет ничем.

Георг похлопал напарника по плечу – рукой, не костылем.

– Лейтенант. По всему выходит, что Мари пока жива. Но если ты не перестанешь тормозить, ее непременно съедят.

– …меня непременно съедят, – завершила Мари.

– Это печально, – согласился наемник, – но у меня свои проблемы.

– Да, – согласилась девушка. – Вас никто не боится, поэтому вы пошли в наемники. Хотите об этом поговорить?

Курсантка никогда не думала, что это так неприятно – когда тебя рассматривает забрало.

– М-м-м… – наконец сказал Черный рьщарь. – Контракт не поощряет задушевные разговоры с объектом.

– Но ведь и не запрещает?

Ужас почесал шлем.

– Очень неприятный звук, – сказала Мари, – можете использовать для запугивания.

– Вы полагаете? – в глухом голосе Наемника послышалась надежда. – У меня есть шанс снова стать страшным?

– Уверена. И не обязательно для этого обливаться слизью. Мигель, попробуйте… э-э-э… энергичней работать голосом. Он у вас достаточно… впечатляющий.

– У-у-у! – взвыл рьщарь.

Мари прыснула. В другой ситуации девушка из вежливости сдержалась бы, но сейчас она не могла отказать себе в удовольствии испытать еще какое-нибудь чувство, кроме отчаяния.

– Извините, – сказала она, – так не годится. Так похоже на неисправность в водопроводе. Попытайтесь сказать что-то шепотом.

Наемник пожал латами.

– Шепотом? Странная идея. Я всегда считал, что ужас внушает громовой голос! Громовой голос!

Муляжи скелетов затряслись и осыпались. Мари хмыкнула.

– Возможно, в средние века это работало, но после изобретения усилителей и тяжелого рока ваши децибелы только раздражают.

– Несчастная! – пуще прежнего взревел кошмар. – Как ты смеешь!

Теперь затрясся и начал осыпаться потолок. Девушка помотала головой – не столько вытряхнуть из волос очередную порцию бетонной крошки (прощай, прическа!), сколько унять звон в ушах.

– Так вы весь квартал разбудите. Соседи решат, что пьяный буянит, вызовут полицию и…

Курсантка и наемник одновременно издали звук, который лучше всего передает слово «Упс». В случае Мари «Упс» означал: «Ну когда ты будешь сначала думать, а потом говорить? Добровольная наставница ужасов! Нет, чтобы предложить ему крикнуть еще громче, глядишь – и вправду полиция бы приехала! Ну и не поделом ли тебя после этого съедят?».

Что означал «Упс» в переводе на мысли черного рыцаря, оставалось только догадываться. Глянув по сторонам и прислушавшись, Мигель повернулся к пленнице и поблагодарил ее кивком головы.

«Доверительные отношения с похитителями – первый шаг к спасению заложника, – невесело усмехнулась Мари, вспомнив соответствующую инструкцию. – Видимо, следующим шагом станет участие заложника в истреблении подоспевших на выручку правоохранительных органов».

– Вы правы, прекрасная пленница, – прогундосил кошмар. – Громкость перестала быть действенным оружием. Но все равно я не представляю, что нужно сказать шепотом, чтобы внушить страх.

– Побольше шипящих, – посоветовала девушка, – и свистящих.

– Шшшто нужжжно сссказззать шшшепотом шшштобы вшушшшить ссстраххх?

– Отлично! – обрадовалась Мари. – То, что надо…

Она только что придумала, как справиться с хитрым узлом. Вот только успеет ли она осуществить свою придумку раньше, чем чудовище ее съест?

Успеет ли она добежать до спальни родителей раньше, чем чудовище ее съест?

Девочка лежит в постели и в щелку между подрагивающими ресницами следит за чернотой перед собой.

Оно быстрое? Да, оно очень быстрое. Только скрипнула дверь шкафа, а оно – раз! – и уже сидело на стуле напротив кровати. Уже смотрело на нее.

«Беги, беги, беги!» – бьется в голове девочки внутренний голос.

«Лежи, лежи, лежи!» – захлебываясь, лепечет другой внутренний голос.

Но девочка точно знает: побежит она или останется лежать – ей не спастись.

Потому что первым делом чудовище забрало ее голос. Не внутренний, а настоящий, громкий, который услышали бы мама и папа. Оно выбросило вперед руку, с противным шелестом вытянувшуюся на три метра, сгребло воздух у нее надо ртом и забрало ее голос.

Все как ей сказали в классе.

Глаза слезятся, но взгляд от чудовища отводить нельзя. И закрывать глаза, даже на миг, нельзя. Потому что, если она перестанет смотреть, оно сразу бросится.

Шорох, дробный топот десятка сухих лап. Возле правого плеча чудовища вырастает голова огромного скорпиона.

– Хозяин, мы поймали ее, хозяин! И она уже почти не пахнет! Пойдем, хозяин!

Чудовище раздраженно ворчит, потом тяжело поднимается. Изъеденная злобой морда нависает над лицом девочки. Из приоткрытой пасти сквозит ледяной ветер, но девочка все равно не закрывает глаза.

– Сегодня мы не завершили, – клокочет в горле то ли свист, то ли хрип. – Но завтра нам никто не помешает. Ведь ты же никому не расскажешь наш секрет?

Девочка молчит. Чудовище ухмыляется и с невероятной скоростью отдергивается от кровати, как будто его рванули из шкафа за привязанный сзади трос,

– Постой, хозяин! – скорпион разворачивается так резко, что падает, и несколько мгновений сучит лапками по полу. – Меня подожди! Куда ты без меня?!

– Постой, лейтенант! Меня подожди! – крикнул Георг, изо всех сил орудуя костылями. – Куда ты без меня?!

Спина лейтенанта, не удостоив инструктора ответом, исчезла за поворотом. Полицейский остановился и покачал головой, разбросав по подвальным стенам капельки пота. После того, как О. после серии уточняющих вопросов в полной мере осознал серьезность ситуации («Да, это не учебная тревога! – орал Георг. – Это вообще не тревога!»), его будто подменили. Сейчас командир подразделения 11, выставив чуткий нос наподобие щупа миноискателя, несся по подземным коммуникациям, как резвый олень. Точнее, как резвый подземный олень, со связкой отмычек в руках, которыми олень, то есть лейтенант вскрывал подвальные двери одну за другой.

«А способный парнишка, – решил Георг. – Может, к себе его взять? Будет за пивом бегать. А вот и он».

– Вы правы… – выдохнул лейтенант О. – Куда я без вас? Я же не знаю ничего… Давайте вместе.

«И соображает правильно, – зачел еще один условный балл потенциальному напарнику инструктор. – Медленно, но правильно».

Полицейский кивнул, и дальше они двинулись вместе.

– Кстати, а мы правильно идем? – через минуту спросил Георг, который никуда не шел, а висел на закорках О. – Тут целые катакомбы.

– Запах слабый, но еще держится, – сдавленно ответил лейтенант, перехватывая ноги старшего товарища поудобней.

– Хорошо. Только не тряси, – приказал Георг.

От возмущения О. хотел сбросить хромого со спины, но тот пояснил:

– Я ракетницы заряжаю. Мало ли что. Стой! Тихо. Слышишь?

Лейтенант задержал дыхание и действительно услышал вдалеке, в нескольких поворотах подземного коридора странные и зловещие звуки. А потом тихий, еле различимый… голос Мари!

– Что… что она говорит?

– Что говорит? – помрачневший Георг крепко ухватился за плечи О., заранее подготовившись к неизбежному ускорению. – Она говорит «Ужасно. Отвратительно».

– Ужасно! Отвратительно! – Мари уже почти справилась с узлами.

Рьщарь прекратил замогильно мычать.

– Надеюсь, юная синьора, вы это говорите не из стремления мне угодить?

– А смысл, Мигель? У вас же контракт.

Кошмар помрачнел.

– Контракт… Проклятье! Клянусь сводами инквизиции, Мари, я сожалею. Но слово воина превыше всего. Я скорее погибну, чем нарушу подписанное мной соглашение.