Изгой. Пенталогия (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов" - Страница 47
- Предыдущая
- 47/291
- Следующая
Рикар наконецто понял мои истинные намерения и, успокоившись, перестал вырывать плечо из моих пальцев. Поразительно, но и Ренис не торопился следовать за обожаемой хозяйкой, оставшись рядом со мной. Вот и считай после этого собак неразумными тварями.
– Но как я смогу покинуть пределы твоих владений без лестницы? Мы окружены стенами со всех сторон!
– Твои проблемы, – развел я руками. – Можешь попробовать вскарабкаться по стене. Я с удовольствием на это посмотрю. Так и быть, разрешаю тебе прикасаться к моей стене. На этот раз.
Девушка огляделась вокруг, оценила высоту окружающих стен, посмотрела на меня, перевела взгляд на Рикара, и тут все мои воспитательные планы рухнули – брызнули слезы, и, плюхнувшись в грязь, она заревела в голос.
Рикар в мгновение ока очутился рядом и, подхватив ее на руки, словно пушинку, понесся к светящемуся входу в пещеру, на ходу бормоча чтото ласковое и утешительное, сингерис бежал рядом и все норовил лизнуть рыдающую хозяйку. Утешители. Теперь Алларисса возненавидит меня еще сильнее, но это я какнибудь переживу, лишь бы глупостей не делала.
Проводив их взглядом, я почесал в затылке и начал выуживать из грязи мешок и оружие, что оказалось нелегкой задачей – вредное создание забросило их в самую глубокую лужу.
Возвратившись в теплую пещеру, я, с трудом унимая бьющую меня дрожь, всучил залитые грязью вещи страже и распорядился:
– Отдай женщинам. Пусть все приведут в порядок и сразу же вернут баронессе Ван Ферсис.
Добравшись до своего закутка, обустроенного в углу пещеры, я с трудом стащил с себя мокрую одежду, пересиливая слабость, забрался на лежанку и укутался теплыми шкурами. Меня знобило.
«Лишь бы не заболеть, – мелькнуло в голове. – Зря я взъелся на несчастную девчонку. Зря. Ей и так несладко сейчас. Надо извиниться. Обязательно. Сейчас немного отдохну и пойду извиняться. А пока надо откинуть шкуры. Слишком жарко. Построенная братьямимастерами печь достойна всяческих похвал».
С трудом стащив с себя шкуры, я облегченно откинулся на подушку. Странно. Каменный свод надо мной, казалось, медленно вращается. Присмотревшись, я убедился, что глаза меня не обманывают – потолок определенно кружился, с каждым мгновением набирая обороты.
Я был настолько поглощен происходящим, что и не заметил, как отгораживающая мой закуток шкура отдернулась и внутрь протиснулся тощий Стефий с парящей кружкой в руках.
– Господин, я вам отвару горячего принес.
– Отвару? Ты мне лучше водички холодной принеси, а то растопили печь так, что вдохнуть невозможно, – сонно ответил я, не отрывая глаз от потолка. – Стефий, а что у нас происходит со сводом пещеры? С чего бы это ему вращаться?
– Вращаться? – переспросил Стефий, но вместо того, чтобы посмотреть вверх, начал внимательно вглядываться в мое лицо, а еще спустя миг я почувствовал его холодную ладонь на своем лбу.
– Господин. У вас жар!
– Да нет у меня жара, – отмахнулся я от его руки, чувствуя, как медленно погружаюсь в сон. – Немного отдохну, и все будет в порядке. Лучше скажи, что происходит с потолком?
Последние слова я уже еле выговорил, а затем темная волна сна накрыла меня с головой, и лишь краем уха я слышал, как Стефий выбежал наружу, и его удаляющийся крик:
– Отец Флатис! Дядька Рикар!
Гдето высоко надо мной раздаются грохочущие голоса, некоторые из них мне знакомы – я различаю голос здоровяка Рикара, спокойный говор отца Флатиса, возбужденный фальцет Стефия и, кажется, пару раз прозвучал звонкий колокольчик Аллариссы. Надо мной мелькают смутные тени, я чувствую влажную материю на лбу, послушно глотаю поднесенный к губам горький отвар. Такое чувство, что со мной это уже случалось, и так же надо мной звучали встревоженные голоса… словно я заново переживаю прошлое. Да… тот злополучный день охоты, когда меня покалечил кабан…
– Вот бедато, как же я, старый пень, не досмотрелто, – сокрушается Рикар.
– Жар удалось сбить, думаю, теперь он быстро пойдет на поправку. – Это уверенный тон отца Флатиса.
– Отец Флатис, я принес еще отвара с лечебными травами.
На меня накатывает серая пелена тумана, и голоса отдаляются, пока не исчезают совсем, но им на смену приходят другие звуки – грохот сталкивающихся щитов, звон тетивы боевых луков и рев боевого рога, трубящего тревогу…
Очередная волна солдат лорда Ван Корлиса накатывается на стену, но, встретив ожесточенное сопротивление и изрядно проредив свои ряды, неохотно откатывается назад, оставляя после себя пятна яркокрасной крови и тела, оскалившиеся в посмертной гримасе.
Я мрачно оглядываюсь по сторонам, с трудом сохраняя на лице спокойное выражение. С высоты крепостной стены, на которой я стою, великолепно видно все плачевное состояние крепости.
Очередной штурм успешно отбит, но какой ценой?
Запасы камней и смолы полностью исчерпаны. Обессилившие воины едва стоят на ногах, помертвевшие от усталости лица с темными провалами безжизненных глаз похожи на маски, иссеченные доспехи больше не могут служить надежной защитой.
Да и я выгляжу и чувствую себя не лучше.
Восьмой день мы обороняем пограничную крепость, раз за разом отбивая атаки превосходящих сил противника, а обещанное подкрепление так и не прибыло. Проклятье. Еще несколько атак, и не останется воинов, способных удержать в руке меч.
Что ж, смерть в бою достойна для воина.
– Господин, вам срочное сообщение! – Устало обернувшись, вижу солдата с перевязанной головой, направляющегося ко мне.
«Сообщение? Неужели хоть одной почтовой сове удалось прорваться сквозь снующих над крепостью ястребов?»
Перевязанный солдат подходит вплотную, он кажется мне незнакомым, но изза многочисленных повязок разглядеть его лицо невозможно. Сейчас все на одно лицо.
– Что за сообщение? – нетерпеливо спрашиваю я, чувствуя, как во мне просыпается безумная надежда.
Склонившийся солдат резко выпрямляется, и я успеваю заметить блеск узкого лезвия, метнувшегося к моему боку, и тут же ощущаю резкую боль, пронзившую мои внутренности. Ноги подгибаются, и я начинаю медленно оседать на землю, удивленно смотря в глаза убийцы.
Склонившись ко мне, он торжествующе шепчет мне на ухо:
– Лорд Ван Корлис просил передать вам: сдохни!
Темнота…
Задохнувшись, дергаюсь всем телом и распахиваю глаза. Надо мной нависает такой знакомый каменный свод пещеры и маячит встревоженное лицо Рикара. Успокаивающе улыбаюсь ему и вновь проваливаюсь в забытье…
Осторожно развернув последний слой плотной материи, я полюбовался на содержимое свертка и отошел в сторону, чтобы вся аудитория смогла внимательно рассмотреть предмет, лежащий на моем столе. Переждав восхищенные вздохи, я поправил дужку очков и, улыбнувшись, сказал:
– Как вы можете видеть, сегодняшней темой для обсуждения я выбрал достаточно необычный предмет. Итак, кто из вас может поведать мне чтонибудь интересное о этом прекрасном и смертоносном образчике древней истории? Есть желающие?
– Это фламберг!
– Пламенный меч!
– Меч с отравленным лезвием.
– Ржавая железяка!
– Хорошо, хорошо, – засмеявшись, я поднял руки, останавливая словесное извержение. – Вижу, что данный предмет вам достаточно хорошо знаком. Значит, по крайней мере большая часть из вас внимательно проштудировала несколько книг о средневековом оружии. Это не может не радовать меня, как вашего куратора. А теперь давайте вернемся к этому мечу. Да, это двуручный фламберг. Для начала стоит заметить, что из рук кузнеца он вышел обычным прямым мечом и лишь гораздо позже подвергся специальной заточке по заказу некоего малоимущего, но, несомненно, храброго и достаточно наплевательски относящегося к религии воина.
– Профессор, откуда вы это знаете? Сохранилось имя владельца?
Улыбнувшись симпатичной девушке, задавшей вопрос, я помассировал левое плечо и, отрицательно покачав головой, пояснил:
– Нет. Имя владельца не сохранилось. Данные выводы я сделал самостоятельно, опираясь на общедоступные источники. Фламберг было достаточно сложно создать в то время, и поэтому такое оружие стоило очень приличных денег. Иногда путем специальной заточки лезвие прямого меча модернизировалось в волнообразное, и такой фламберг стоил гораздо дешевле. Отсюда вывод, что меч сделали по заказу небогатого воина.
- Предыдущая
- 47/291
- Следующая
