Встретимся в полночь - Нейвин Жаклин - Страница 59

• Предыдущая
• 59/69
• Следующая

Когда настал день отъезда Виолетты и графини, мать пришла проститься с Рафаэлем. Наклонившись к нему, она поцеловала его и сказала:

– Я вас люблю, Рафаэль. Я всегда вас любила. Если я не была хорошей матерью, в этом виновата я одна.

Бабка Рафаэля, которая все это слышала, неодобрительно посмотрела на дочь. Графиня никогда не была сентиментальна. Но когда она наклонилась, чтобы поцеловать внука на прощание, она погладила его по щеке и сглотнула, словно стараясь сдержать слезы. Он кивнул ей, и она ответила тем же.

– Вы должны есть. Вам нельзя худеть, иначе вы обессилеете, – настойчиво сказала она, и голос ее звучал сильно и жестко.

Когда они ушли, Рафаэль улыбнулся. Практичность – хорошее противоядие от сентиментальности.

Его мысли обратились к Джулии. К своему удивлению, он обнаружил, что может думать о ней без прежней горечи. В эти дни он почти мог чувствовать, как время от времени его оставляет напряжение, ставшее уже привычным. Он попробовал думать иначе, потворствуя фантазии, к которой он не позволял себе снисходить раньше. Некий философ как-то сказал, что фантазия – это первый шаг к формированию представления. Представления о собственной жизни, если у него хватит духа не размышлять об этом.

Он надеялся, что хватит. Джулия собиралась уехать в Лондон на днях. Рафаэль сказал себе, что им нужно на время расстаться. И все же его не покидало ощущение, что ему нужно сделать что-то до ее отъезда. Может быть, поговорить с ней, кое-что объяснить. Рассказать ей о том, что он сам только теперь начал понимать. Он собирался с духом, чтобы сделать это.

Но как-то раз вечером он увидел Джулию, когда она уходила, одетая в великолепное платье бледно-зеленого цвета. Рафаэль спросил у служанки, куда она идет.

Так он узнал о танцевальном вечере.

Джулия смотрела на празднество, стоя неподалеку от танцующих. Сельский танцевальный вечер так отличался от лондонских собраний! Гораздо более оживленный, не такой чопорный и явно очень веселый. Большой зал, который пышно именовался «котильонной комнатой», был полон до отказа. Музыка, смех и стук столовых приборов были непривычно громкими для Джулии.

Она с удовлетворением огляделась. Ее предложения, как сделать этот вечер наиболее интересным, остальные члены комитета приняли с восторгом. Ободренная их поддержкой, Джулия взяла на себя ведущую роль в организации праздника. Она не стала разыгрывать смиренницу, но если кому-то она и показалась излишне смелой, никто на это не сетовал. Эти люди вовсе не считали, что для женщины иметь голову и пользоваться ею – серьезное прегрешение. Они отнеслись к ней крайне доброжелательно, и очень скоро Джулия почувствовала себя среди них спокойно.

Как-то раз графиня сказала ей, что только простолюдинов принято называть странными. Богатых и титулованных – как бы ни было их поведение скандально или неприемлемо – величают, проявляя терпимость, «эксцентричными». По крайней мере она должна благодарить Рафаэля за то, что он, повысив ее общественный статус, дал ей возможность говорить и действовать, как ей хочется.

Из толпы не без труда выбралась Сесиль.

– Вот она, Пол. Я говорила тебе, что мы легко ее найдем. Джулия, Пол просил представить его. – Она остановилась, слегка запыхавшись. – Это старший сын моего брата.

Пол Бентли шагнул вперед и поклонился. Он был очень высок, и рядом с ним его маленькая тетка казалась совсем карлицей. У него были широкие плечи, на которых очень ловко сидел фрак. Волосы у него были темно-каштановые и волнистые, и даже обильное количество помады не могло их усмирить. Глаза были очень яркими, синими и смотрели на Джулию с нескрываемым восхищением.

– Тетушки много говорили мне о вас. Мне не терпелось с вами познакомиться.

Джулия улыбнулась.

– Мне тоже знакомо ваше имя. Ваши тетки отзываются о вас с большой нежностью.

– Не хотите ли потанцевать? – спросил он.

– Нет, благодарю вас. – Так она отвечала на все приглашения сегодня вечером.

– Ах, Джулия, – неодобрительно сказала Сесиль.

Несмотря на разницу в их общественном положении, Сесиль была склонна относиться к ней по-матерински. Джулии это казалось очаровательным. Сесиль продолжала:

– Не хотите же вы простоять здесь весь вечер в одиночестве?

– Могу ли я напомнить вам, что я замужем?

– Я тоже, однако я все еще не могу отдышаться после танца с Джорджем Веллом.

Джулия улыбнулась, не собираясь высказывать то, о чем она думает. Это ведь совсем разные вещи. Если двое старинных друзей вместе покружатся в танце – это совсем не то, как если бы привлекательный мужчина повел танцевать замужнюю даму, пришедшую на вечер без сопровождающих лиц.

Но она с удовольствием потанцевала бы. Поразмыслив, Джулия все-таки сказала:

– Ну ладно, наверное, мы, люди помоложе, не должны отставать.

– Ну вот и ступайте.

Пол повел ее к танцующим. Они обращали на себя внимание. Джулия вспомнила тот вечер, когда в свете узнали о ее романе с Рафаэлем. На них тоже смотрели тогда. Но теперь она видела не сузившиеся глаза и нервно трепещущие веера, а одобрительные улыбки. Здесь были ее друзья, и сознание этого согревало ее. Пол занял позицию для кадрили.

– Вы хорошо себя чувствуете? – озабоченно спросил он, делая шаг вперед и кланяясь.

Она присела в реверансе.

– Да. Просто кое-что вспомнилось.

– О вашем муже?

Они пошли вместе, ладонь к ладони, и закружились. Джулию насторожила его проницательность.

– Я спрашиваю только потому, что его здесь нет. Вам, конечно, его не хватает.

Она вгляделась в лицо Пола. Не смеется ли он над ней? Потом она мысленно выругала себя. Это ведь не Рафаэль, склонный ранить ее гордость каждым своим словом.

– Вы слишком хороши собой, чтобы грустить, – заметил он.

Его синие глаза скользнули по ее лицу и тут же опустились к декольте. Хотя декольте было очень скромным, Джулия вдруг почувствовала себя голой.

Они сходились и расходились, описывая круги. Джулию охватило смущение. Несколько запоздало она поняла, что Пол с ней заигрывает. Мысль была лестной, хотя и пугающей.

– Ваш муж проявил необыкновенное великодушие. Он позволил вам приехать на это празднество без него и вообще без надзора.

Джулия прошла совсем близко, ее спина коснулась его груди. Она ощутила запах его мыла и закрыла глаза, мгновенно вспомнив ни с чем не сравнимый запах Рафаэля, неизменно заставляющий ее терять голову.

– Он болен, – выдавила она.

Он вращал ее, овевая своим дыханием ее лоб. Потом они проделали променад между танцующими, выстроившимися в два ряда.

– Как ужасно. Я уверен, что нужно серьезно разболеться, чтобы пренебречь такой женщиной, как вы.

– У меня немного кружится голова, – поспешно сказала она, чтобы остановить наплыв чувств.

– Прошу прощения. Пойдемте. – Он взял ее под руку и быстрыми шагами вывел за дверь, туда, где задувал прохладный ветерок. – Так лучше?

– Да, благодарю вас.

Нет. Ей здесь не место. Ей не следует танцевать и флиртовать с незнакомым мужчиной, даже если все это только будит в ней воспоминания о том, что было когда-то.

– Пожалуй, я уеду, – с трудом проговорила она, озираясь в поисках кого-нибудь из своих друзей, чтобы те помогли ей. – Вы не видите никого из ваших теток?

– Я схожу за вашим экипажем. Подождите здесь.

Пол вернулся с ее накидкой. Ему удалось ловко увести ее. Выйдя из дома, он повел ее к поджидающему экипажу.

Стоя у дверцы, Пол поставил ногу на ступеньку и проговорил:

– Надеюсь, я не сказал ничего такого, что вас огорчило?

– Дело не в вас. Вы были очень галантны. Я очень вам признательна.

– Могу ли я говорить откровенно, госпожа виконтесса? Джулия колебалась. Она не была уверена, что ей хочется выслушивать его откровенные речи, но она все же кивнула. Пол с сочувствием посмотрел на нее.

– Я был в Лондоне в прошлую зиму. Голос ее дрожал, когда она спросила:

– Мы с вами встречались?

– Нет. Но у меня были дела с вашим мужем. И я знаю, какова его репутация. Среди тех, кто бывает в клубе «Уайтс», многие считают, что его… болезнь – возмездие.

• Предыдущая
• 59/69
• Следующая