Великая игра - Некрасова Наталья - Страница 35

• Предыдущая
• 35/164
• Следующая

Аргор медленно кивнул. Он только начинал осознавать сказанное, и мир его медленно переворачивался.

Избранник Единого. Рука Его вывела его из мрака смерти.

Он выше чем человек.

Бессмертен.

Значит, он всегда был прав? И не нужны сомнения? И Длань Единого, опочившая на нем, опустила на его плечи тяжкий груз исполнения Предопределенности, и все правильно, и нет греха? И нужно только делать то, что считаешь нужным, не задумываясь…

— Я не знаю, что теперь будет с твоим телом, — бубнил где-то на грани слуха голос Саурона. — Возможно ты еще проживешь как обычный человек те годы, которые тебе довелось бы прожить не случись вот этой неприятности, а потом начнешь обращаться в тень, которую смогут видеть только те, кто сможет… Или кольцо сумеет удержать твое тело в прежнем виде… А это будет тебе тогда нужно? Пока не знаю, не знаю… Кольцо многое может, но до конца его свойств я еще не исследовал. Вдруг даже больше, чем я думаю… Я не знаю. Никогда еще не испытывал его ни на ком. Ты первый, гордись…

Аргор не слушал. Он вдруг снова начал ощущать свое тело, мир опять начал наполняться цветом, от предметов протянулись настоящие тени, и все место стало другим. Почему-то было ужасно неудобно и неприятно…

Асма-анни была готова разрыдаться на глазах у всех, и лишь многолетняя храмовая выучка помогала ей не выдавать своего горя. А горе было страшным: впервые в жизни жрица влюбилась. Уже почти тридцать шесть лет она смотрела на мужчин бесстрастно и холодно, и вот и ее настигло проклятие. Нет, она чиста перед Солнцем — но в сердце она уже согрешила. И Асма-анни жестоко страдала. Она была в растерянности, в смятении и страхе. И в черном горе. Горе мешалось с облегчением: он умер, и она не нарушит клятвы богам. И что еще важнее, не надо будет гадать — от Солнца ли он или от темных ночных богов. Он ушел — и все кончено. Решать ничего не придется. Но расплачиваться придется все равно.

Асма-анни украдкой всхлипнула и вытерла нос.

Было душно и пыльно, пахло прогорклым жиром. Асма-анни сидела над убитым. На рассвете по обычаю тело сожгут. Асма-анни наклонилась к самому лицу мертвого — и отпрянула, не смея поверить чуду. Ей стало страшно. Но, может, именно сейчас явится знак, и все сомнения исчезнут, и не останется страха?

Ресницы его чуть дрогнули. Медленно открылись серые глаза.

…Он лежал на спине, одетый с варварской роскошью. Руки его были сложены на груди, на рукояти тяжелого церемониального меча. Вокруг горели красные свечи, а над ним смутно белело лицо жрицы Асма-анни. В ее широко открытых глазах стояли ужас и надежда.

Он приподнялся.

— Дай мне пить, — хрипло проговорил он. Жрица, словно завороженная его взглядом, протянула ему чашу. Мимолетное прикосновение ее руки было странно обжигающим. Она дрожала.

Он жадно пил. Затем поднял взгляд — Асма-анни словно чуть двоилась. На миг ее лицо стало серым, с тенями-перевертышами, потом вдруг засветилось, а потом сделалось обычным.

Он улыбнулся.

— Асма-анни, — потянулся он к ней. — Я был прав Я всегда был прав. — Он смеялся и был прекрасен.

Асма-анни замерла, стиснув зубы.

Она посмотрела на него — в глазах его плясали красные огоньки. И тени странно менялись местами на его лице. И ледяным было прикосновение его руки.

И жрица отшатнулась и упала на колени.

— Прошу тебя, господин, сними это проклятое кольцо, отруби себе руку, это смерть!

— Смерть? Нет. Оно — бессмертие. Я больше чем человек. И тебе придется признать, что я был прав.

Асма-анни молча встала и попятилась.

Лагерь гудел. Нуменорцы с возмущением отрицали всякую свою причастность к делу этого безумца, проконсул сразу же согласился отдать его в руки ханаттаннайн для суда и расправы. И тут вдруг невероятный слух: Аргор жив! Боги сохранили его!

Керна-ару встретил новость молча. Он ожидал чего-то подобного.

Асма-анни буквально ворвалась к нему в шатер.

— Отошли его. Откажись от него. Он не человек!

Государь молча поднял женщину.

— Я знаю. Но не это я хотел узнать. Он — от Солнца? Если от Солнца, то я должен идти за ним. Ты можешь дать мне ответ?

— Отошли его. Ты властен это сделать.

— Ты можешь дать мне ответ?

Асма-анни стиснула кулаки, впиваясь ногтями в ладони.

— Нет. Не могу! Он не человек. Он — от богов. Но я не знаю, от каких! Я не знаю, как это узнать! Не знаю…

— Тогда уезжай — с горечью ответил Керниен. — Я буду сам решать. Я не хочу оскорбить Солнце, прогнав его. Вдруг он Действительно — от Него? Тогда я должен повиноваться ему. Тогда я должен воевать с морскими варварами… — Он поднял голову. — Ты могущественна, госпожа. Прошу тебя. Попытайся в последний раз… Проси о знаке. Моли о знаке. Моли ради меня!

— Я повинуюсь, сын Солнца, — тихо сказала она, ощущая затылком чей-то недобрый взгляд. Обернулась — никого.

Нуменорцы возвращались домой. Дождь потихоньку иссякал, Халдиру даже казалось, что он начинает поскуливать, как забытый щенок — ну, обратите на меня внимание, я же есть… Но никто не замечал ни дождя, ни грязи, ни ветра. Все ехали в молчании. Все помнили слова Элентура: он уже не человек. Перед ними сквозь обыденность проступало нечто более страшное, тут затрагивались силы, которые двигали миром.

— Это не под силу простому человеку, — прошептал Халдир.

— Не ной! — рявкнул Ингельд. — Мы — Когорта. Мы люди. И мы не одни, уж тебе это известно лучше прочих.

Гирион покачал головой.

— Сейчас прежде всего надо позаботиться о родне… твоего человека, Элентур. У него осталась сестра.

Повисло молчание.

— Такова цена, — мрачно проговорил проконсул. — Мы это знали, так что не будем об этом говорить.

Некоторое время ехали молча, пока наконец Ингельд не взорвался:

— Но почему же мы эту тварь не раздавим? Ведь Остров может, нам хватит сил, он не Моргот!

— Раздавить-то можем, — негромко ответил Элентур. — Выкорчевать — нет. Это под силу одному Эру. Вот на него и будем надеяться.

Асма-анни не спала в своем шатре. Отослав Священный Отряд и служанку, она сидела одна и шептала молитвы, совершенно не понимая собственных слов. Мысли ее мешались.

Она молила о знаке.

Ею овладели странная апатия и отчаяние. Жрица ждала. Ожидание было невыносимо. Хотелось бы верить, что ее предчувствие — лишь ошибка, но она привыкла доверять себе.

Она молила о знаке.

Полог шатра бесшумно раздвинули. Человек был один. Асма-анни взглянула ему в лицо — и поняла все.

Вот и знак. Она была права. Но она уже ничего и никому не сумеет сказать.

Асма-анни отложила свиток, чтобы не запачкать, и молча подставила горло.

Убийца выскользнул незаметно и слился с ночью. Стояло время темных богов.

— Разве не видишь, государь, это и есть тот знак которого ты хотел? Аргор-хэтан вернулся, а госпожа Асма-анни умерла. Солнце взяло ее жизнь и отдало ему. Разве это не знак?

Керниен молчал. Он мог и по-другому истолковать то, что произошло. И таких толкований могло быть сколько угодно. И никто не мог сказать ему, которое правильное. Потому он решил заставить себя поверить — иначе как жить? Надо же найти хоть какую-то точку опоры! Пусть будет эта — и будь что будет.

В Керанане зима суше и теплее, чем на севере или на побережье. Но все равно — зима есть зима. Восточный ветер гонял по улицам желтую пыль, северный сметал с неба облака, и оно становилось пронзительно голубым и бездонным. По каменным глухим заборам тянулись темно-красные лозы вьющихся растений, усеянные такими же темно-пурпурными листьями или покрытые гроздьями поздних цветов. Ветви апельсиновых и гранатовых деревьев свешивались за ограды, и в сточных канавах плыли оранжевые и пурпурные круглые плоды.

Зима — время увеселений и праздников. Тем более что керна-ару, государь Керниен, в кои-то годы изволил провести зиму в столице. Ханатта сильно изменилась с тех пор, как шестнадцать лет назад было явлено чудо Меча и Посланник Солнца дал государю своего избранника керна-хэтана Аргора, за которым тоже следовало чудо. Чудесным образом избегший смерти вождь — говорили даже, что он воскрес из мертвых, — возвращался в столицу вместе с государем. Завершался круг длиной в шестнадцать лет. И наместник Наран готовил пышный прием своему царственному брату.

• Предыдущая
• 35/164
• Следующая