Позвони в мою дверь - Нестерова Наталья Владимировна - Страница 71

• Предыдущая
• 71/74
• Следующая

Ване и Сане не терпелось получить подарки. Маняща с чувством превосходства над ровесницей объясняла, что Дедов Морозов бывает много — в телевизоре, в мультиках, на Елке, куда ее водила мама, но на самом деле он один. Денис восхитился ее детской способностью философски объединить множество в единстве. Оля рыдала.

Петров под шумок сбегал на кухню и, вернувшись, громовым голосом заревел:

— Кто тут считает, что я не настоящий? Эта девочка?

Оля испуганно затихла под его указующим перстом.

— Ну-ка, посмотри, что у меня в кармане! — приказал ей Петров.

Девочка робко повиновалась и тут же выдернула руку из кармана, полного кубиков льда.

— А теперь, — объявил Дед Мороз, — я буду замораживать всех, кто в меня не верит!

Жестом фокусника Петров вытащил два аэрозольных баллона со взбитыми сливками.

— Кому станет сладко, тот в меня верит, а кто заледенеет, пусть пеняет на себя.

Первая струя досталась Оле, а потом все — и взрослые, и дети, хохочущие и увертывающиеся, оказались облитыми сладкой шипучей массой. В суматохе и беготне едва не свалили елку, основательно испортили обивку мебели. Умываясь, чуть не пропустили бой курантов.

После того как возбужденные дети, наконец, угомонились, взрослые развлекались по своей программе: танцевали, утоляли неожиданно пробудившийся аппетит, рассказывали смешные истории из прошлого. Петров поведал, как он злился на Дениса, предполагая, что тот забивает клинья под Зину.

— Ты просто чудом остался жив, — подытожил Петров.

— Я тебя ужасно невзлюбила сначала, — не осталась в долгу Валя. — Такой весь холеный, гладкий, круглый!

— Попрошу! — возмутился Петров.

— Упитанный, — поправилась Валя. — И Зина!

Вечно в пеленках, горшках…

— В драных халатах, — вставил Петров.

— Клевета! — воскликнула Зина.

— Что ему от моей сестры надо? — продолжала Валя.

— Этот аспект предлагаю рассмотреть подробно, — вставил Денис.

— На детей моих позарился, — хитро подмигнула Зина.

— Конечно, — с готовностью отозвался Петров. — Жалко стало сироток, мать у них с легкой придурью.

Зина не успела ответить. Валя вдруг заявила:

— Мы решили от вас не отставать. Вот! Будет пополнение.

Зина радостно всплеснула руками:

— Ждете ребенка? Как здорово! Надо отметить.

Где шампанское?

Пока они с Денисом суетились, наполняя фужеры, Петров тихо спросил Валю:

— Как же твоя психология?

— Подождет. Буду обучаться заочно.

— О чем вы шепчетесь? — воскликнула Зина и, не дожидаясь ответа, провозгласила тост:

— За мою сестру! Самую умную женщину современности!

— Точно, — поддакнул Петров.

— Бери выше, — влюбленно улыбнулся Денис, — самую лучшую женщину в истории человечества.

— Не перебивайте, подхалимы! — возмутилась Зина. — Что я хотела сказать? За мою сестру и моих племянников!

— Вы не поверите, ребята, — хохотнула Валя, — но, кажется, будет двойня.

— Это не женщины, — схватился за голову Петров, — это передовики родильного производства.

Зина в наказание шутливо стукнула его пустым бокалом по голове.

Она не замечала, а Валя и Денис отлично видели, что с Петрова слетела веселость. И причину они знали: сожалеет, что втянул их в свои дела, подвергает риску.

— Все будет хорошо, — успокоила его тихо Валя.

— Предупреждать надо, — огрызнулся он.

— О чем вы весь вечер шепчетесь? — спросила Зина. — Денис, обращаю твое внимание: мой муж постоянно нашептывает что-то твоей беременной жене!

Она не заметила, как ребята переглянулись.

Единственное, что омрачало новогоднюю ночь, — необходимость скрывать от Зины свои планы. Но таково решение Петрова. Валя и Денис ему подчинились.

* * ** * *

Через день, второго января. Валя, Зина и дети уехали в Словакию.

Они остановились в прекрасном отеле, погода была отличной: много снега и нет трескучего мороза. Дети катались на лыжах, санках, сноубордах, играли со сверстниками и наслаждались каникулами. Нервозность сестры, которая жила от и до телефонного разговора с мужем, Зина приписала ее состоянию. Беременные всегда с причудами. Когда она носила Маняшу, извела Петрова кулинарными капризами. Ей хотелось соленого, но чтобы было немножко сладкое, и не твердое, а мягкое.

Муж ей перетаскал весь ассортимент супермаркетов, Все было не то. Но он-таки нашел! Купил на рынке моченые яблоки и арбуз. Попал в точку.

Зина окружила сестру любовью и заботой, словно та была больным ребенком, за которым ухаживаешь с иррациональным чувством благодарности болезни, которая позволила реализоваться любви и обожанию. ;

— Хочешь моченых яблок? — спрашивала Зина. — Нет? А чего ты хочешь?

— Чтобы Денис поскорее приехал, — утирала набежавшие слезы Валя.

«Психопатия беременной», — думала Зина.

Петров задавал себе вопрос, стал бы он обращаться к Денису, зная о предстоящем прибавлении в семействе? Ответ был однозначным: нет. Петров решил устранить Дениса, проделать операцию самостоятельно, но парень воспротивился, неожиданно заявив:

— Это важно не только для тебя, но и для меня.

— Помочь мне? — уточнил Петров. — Брось, не связывайся. В конце концов, и без этих пленок у меня мешок компромата.

— Ты не понял. Я хочу состояться как личность.

— С помощью воровства, уголовщины? — хмыкнул Петров.

— Не важно. Ты не понимаешь. Я не отступлю.

Петров действительно не понял, что Денис имел в виду, но поверил на слово и утроил подстраховку. В день, когда Денис пошел изымать пленки из сейфа Ровенского, копировать их и договоры, немногие оставшиеся сотрудники «Класса» могли оторваться от рабочих мест: деловые звонки шли один за другим.

Все прошло без сучка и задоринки. Никто не заметил отсутствия Дениса в течение получаса. «Состоявшийся человек» и будущий многодетный отец мог отправляться на курорт. Петров проводил его в аэропорт.

Валя ожила с приездом мужа. Она носилась вокруг него, как Зина вокруг нее самой. Денис и Валя, в свою очередь, чувствуя вину перед Зиной, стремились ей угодить. Таким образом, они представляли странную компанию: четверо детей, две женщины и мужчина, которые наперебой предлагают друг другу всевозможные услуги и выпытывают желания.

Денис возжелал отправиться в Прагу, все подхватились и двинулись в столицу Чехии.

До выхода Ровенского из отпуска оставалось три дня. Петров не знал, чем себя занять. Он слонялся по квартире и мешал Новой Оксане.

— Павел Георгиевич, — попросила она, — вы не могли бы переехать на время в загородный дом? Я хочу сделать генеральную уборку.

На взгляд Петрова, квартира сияла чистотой.

— Нет, — возразила домработница, — нужно помыть потолки и стены, отодвинуть мебель, натереть ее воском и почистить люстры.

— Оксана! Вы потрясающий работник! — искренне восхитился Петров.

— Да, — кивнула девушка, — только замуж никто не берет.

— Дело поправимое. Напишите мне список ваших пожеланий, и я представлю вам ряд претендентов.

— Хорошо, — серьезно ответила Оксана.

Петров мысленно чертыхнулся: дернуло его за язык шутить с человеком, который шуток не понимает.

Он чистил от снега дорожки вокруг загородного дома, рискнул стать на лыжи и сделал круг по лесу, валялся на диване с книгой, смотрел фильмы. Время тянулось медленно, но оно позволило пережить лихорадочное возбуждение, охватившее Петрова, когда в заветную папку легли последние документы. Он сделал три копии, а оригинал положил в банковскую ячейку. Написал Зине письмо — на случай собственной гибели.

"Дорогая моя женушка! Если ты держишь в руках это послание, значит, нам предстоит одна последняя встреча — в зале крематория. Надеюсь, ты не позволишь, чтобы меня положили в гроб в белых тапках?

Извини, если не сумею тебе подмигнуть на прощание. Не горюй! И немедленно перестань плакать! Я же знаю, что ты сейчас воешь! Твои слезы всегда выворачивали мне душу. Хочешь, чтобы она спокойно отлетела в мир иной? Тогда прекрати реветь.

• Предыдущая
• 71/74
• Следующая