Ключ - Тойн Саймон - Страница 44

• Предыдущая
• 44/85
• Следующая

— Будет тебе, — произнес Ски, неуклюже поглаживая ее по спине, — брось. Тебе есть куда пойти, кому позвонить, кроме меня?

Лив отрицательно покачала головой. Ски помолчал, давая Лив время прийти в себя и обдумывая, что бы такое сказать, чтобы ее успокоить. Он и в лучшие времена был не мастер болтать просто так, не по делу, а сейчас и вовсе растерялся.

— Давай тогда… приземляйся у меня, — после паузы предложил он. — Только честно предупреждаю: мама сведет тебя с ума своими расспросами. Она видела тебя по телевизору, в выпусках новостей. Так что ты у нас будешь вроде знаменитости. Мама, наверное, пригласит в гости друзей, обед устроит. Ну, пошли в машину, а то здесь холодновато. А слезами ты все равно ничего не вернешь. Дай мне подумать — может, у меня найдется что-нибудь подходящее для тебя.

В городе Ньюарке, штат Нью-Джерси, четыре часа утра.

В Ватикане — десять утра.

Минувшим вечером по каналам новостей сообщили о землетрясении и о том, что, по слухам, в числе его жертв оказались и некоторые из тех, кого спасли во время взрыва в Цитадели. Весь вечер и почти всю ночь Клементи ждал сообщений по своим личным каналам связи, ждал подтверждений того, что всякая угроза его предприятию устранена. В конце концов усталость взяла верх и он лег спать, так и не дождавшись ответа.

Утром, едва покончив с молитвами и прочими делами, кардинал поспешил в свой кабинет и снова вошел в почту.

Его там ожидали два письма.

Первое он прочитал с нарастающим чувством тревоги. Несмотря на заверения, данные им «группе», ночью удалось заставить замолчать лишь одну из четырех намеченных жертв. Из трех оставшихся одна была в США — под наблюдением, но все еще живая, а двое других пропали. Не ночь, а сумасшедший дом. Два его агента, действовавшие независимо друг от друга и поставленные наблюдать за больницей, числились среди погибших. Государственный секретарь открыл прикрепленное к письму изображение и вздрогнул, увидев фото с места преступления: священник, широко открыв глаза от удивления, лежал на больничной койке — с перерезанным горлом, в луже крови. В первых выпусках новостей его по ошибке приняли за монаха, но вскоре ошибку исправили: монах теперь официально числился пропавшим без вести, как и Лив Адамсен, и Габриель Манн, — кажется, последний больше всего тревожил членов «группы».

Кардинал закрыл первое письмо и щелкнул мышкой по второму. Оно было отправлено через несколько часов после первого и позволяло надеяться на добрые вести. Отправил его третий агент, давший детальный отчет о наблюдении за исчезнувшей из больницы девушкой. Клементи пробежал глазами строчки о том, каким рейсом она улетела, и как после приземления ее встретил полицейский. К письму было прикреплено фото с пояснительной припиской: «Наблюдалось, что в полете объект читал книгу…»

Кардинал открыл фото, и у него перехватило дыхание: он увидел табличку с надписью на давно забытом языке, одну из немногих, не попавших в хранилище Цитадели. Одну строку символов девушка подчеркнула и что-то написала рядом. По спине Клементи пробежал холодок.

Ключ?

Она правильно перевела с языка, который во всем мире был понятен только ему да еще нескольким людям. Этот язык играл главную роль в его планах по возрождению могущества католической церкви. Он сосредоточился на вопросительном знаке: означает ли это, что она просто угадывала значение слова, или же знак имеет другой, не ясный кардиналу смысл? Потом он увидел, что еще она подчеркнула на этой странице, и принял окончательное решение. Там говорилось о Хилле — ключе к решению всей задачи. Значит, девушка действительно что-то знает, а это делало ее исключительно опасной.

Теперь не время осторожничать. Еще вчера он сомневался, испытывая боль в сердце, но теперь уже не колебался. Он слишком далеко зашел, чтобы отступать.

Открыв новое «окно», кардинал набрал короткий ответ: «Заставьте ее замолчать немедленно. Ожидаю вестей от вас в течение ближайшего часа».

— Вот ты и на месте. — Ски распахнул дверь с торжественностью, которой вовсе не заслуживал находившийся за ней гостиничный номер — скудно обставленный, сугубо функциональный, по размерам чуть больше находившейся в нем двуспальной кровати. Из единственного маленького окошка напротив двери сюда проникали слабые лучики занимающегося рассвета. За окном высилась сплошная кирпичная стена.

— Здесь чудесно, — отозвалась Лив, переступая порог.

Ски остался в коридоре, словно пришедший на свидание взволнованный влюбленный. Он что-то лихорадочно искал в карманах.

— Вот, — сказал он наконец и протянул ей дешевенький мобильный телефон. — Здесь на счету баксов пятьдесят осталось. Надо будет кому-нибудь позвонить — давай, не стесняйся. Считается, что его нельзя отследить. — Лив с благодарностью взяла телефон. — Я ввел сюда мой номер — вдруг тебе понадобится срочно связаться со мной. Ты только ни о чем таком пока не думай, не переживай, ладно? — Он кивнул, будто сам ответил на свое предложение, потом развернулся и исчез из виду. Ски никогда не числился среди любителей демонстрировать свои чувства, но сердце у него было большущее, а это ведь самое главное.

Лив закрыла за ним дверь и провернула ключ в замке до отказа, потом оглядела свое жилище. Во многом оно напоминало палату рунской больницы. Пожалуй, интерьер отделан немного лучше да кровать двуспальная, а не одинарная. Что касается остального, то здесь такая же казенная безликость, как и там.

По пути сюда Ски объяснил ей, что в этой гостинице полиция укрывает ключевых свидетелей и присяжных во время крупных судебных процессов. Лив он записал здесь под вымышленным именем, поэтому ее настоящая фамилия и номер паспорта в базах данных не появятся. Это давало ей возможность ускользнуть от наблюдения — хотя бы на время, — и Лив почувствовала себя в относительной безопасности.

Она достала из рюкзака свой ноутбук и зарядное устройство, включила в сеть. Сбоку на стене висели зеркало и лампа, с другой стороны — телевизор с плоским экраном. По въевшейся привычке Лив включила телевизор и нашла канал новостей. Она уже собралась было распаковать остальные вещи, когда услышала слова диктора и сразу повернулась лицом к экрану:

— Вчера в восемь часов вечера по местному времени в древнем турецком городе Рун произошло землетрясение, — говорил диктор. — Хотя толчки не были сильными, они вызвали нечто вроде цепной реакции, распространившейся по Турции на запад, а также на юг и восток — в Сирию и северный Ирак. Сейсмологи утверждают, что подобный эффект расходящихся волн прежде не наблюдался. Они пока не могут объяснить вызвавшую это явление причину.

Лив вгляделась в карту.

Ее самолет поднялся в воздух ровно в восемь часов.

Ей вспомнилось, что в момент отрыва шасси от земли она ощутила некое покачивание, словно ее дернули за веревку, а потом, когда самолет набрал высоту, огни города внизу замигали. Была ли между всем этим какая-то связь? Не может быть. Такого просто не может быть!

— О жертвах пока не сообщается, — звучал голос с экрана, — кроме людей, которые погибли в больнице Руна. Полиция в своем официальном сообщении подтвердила, что среди погибших находится Катрина Манн, одна из подозреваемых по делу о недавнем взрыве в Цитадели, хотя и неизвестно, является ли ее смерть прямым следствием землетрясения…

Взволнованная услышанным сообщением, Лив не отрывала глаз от экрана.

— …Теперь в живых осталось только трое из тех, кто выжил после взрыва в Цитадели: монах, местонахождение которого неизвестно; Лив Адамсен, которая, насколько известно, покинула больницу за несколько часов до землетрясения; Габриель Манн, бежавший из-под ареста приблизительно в то же время.

Лив почувствовала, как кровь отхлынула от лица, а к горлу подступила тошнота.

Катрина мертва.

Габриель пропал.

Она не знала, действительно ли ему удалось бежать или же с ним тоже что-нибудь случилось.

• Предыдущая
• 44/85
• Следующая