Пыльца - Нун Джефф - Страница 32

• Предыдущая
• 32/66
• Следующая

Блаш играет в «Коматозной дороге» новый персонаж, младшую дочь Лена Грязнодумера. Лен Грязнодумер потом женился на Бетти Свинье, которая теперь зовет себя Бетти Грязносвинья. Блаш играет давно потерянного ребенка, плод буйных лет Лена, когда он перетрахал каждую бабу с Коматозной дороги и весело бросал их без следа жалости. Теперь ему предстоит платить за ворованное удовольствие. Блаш – кошмар Лена Грязнодумера, от которого тот не может проснуться. Она его мыльная Немезида.

Бода выходит из мира телевидения, ее сознание наполнено Тенью. И мир, куда она возвращается, влажен от пота и любовного сока. Комната – городской рай, сияющий коллектор спермы и отчаяния.

У Боды кончаются деньги.

У Боды кончается надежда.

Последние две ночи эта унылая комната была ее единственным миром. Она не хочет больше никуда идти. Она больше не хочет ничего знать о жизни за пределами этих стен. Там остались только демоны. Икс-кэбы, Койот, копы, Гамбо, ее мать, Колумб, бывшая Бода, бывший Тошка. Они все требуют ее часть. Встретиться с матерью на тропинке парка цветов – это было уже слишком. Ее мать и правда была копом? Это предельное унижение. Воспоминания роятся в голове, пока лицо матери не накладывается на «Коматозную дорогу». Мать сидит в баре «Спящая Королева», это кабак, где бухают все обитатели Коматоза. Ее мать пьет в Тени Боды, так или иначе.

Она даже не знает, как зовут мать.

Бода встает с кровати и выключает телевизор. Коматоз распадается в пыль. Она снова одна. Она ждет. Чего? За окном ее комнаты растут цветы, хотя она на втором этаже. На улице воют псы. Природа стала убийцей. Бода пытается отянуться до самых глубины Тени, пытаясь найти воспоминания. Пытаясь найти ту жизнь, которую у нее, Боды, забрали икс-кэбы.

И возвращается ни с чем.

Темнота, темнота. Бода смотрит на бутылку «бумера» на столике. «Может, пора? Пора гасить эту красотку». Она знает, что «бумер» может убить, если его неправильно принять.

В твоей карте была дыра, дочь моя. Ты была на волосок от того, чтобы провалиться в нее.

Колумб хотел ее смерти. Почему? Из-за того, что она что-то знала? Что же, мать его, она знала? Ничего. Король кэбов убил Койота? Это все связано? Столько вопросов. Есть только один способ найти ответы – вернуться на карту. Боде надо поговорить со Свичем. Боде нужен конфликт.

Как это сделать?

Бода включает радио и настраивается на пиратскую станцию.

Гамбо говорит прямо с ней…

– Боадицея, прелесть моя! Гамбо нырнул в записи икс-кэбов и нашел там аномалию. Их меняли. Они поддельные. Да! Слушатели, слушайте. Боды не было рядом с Александра-парком во время убийства. Кто-то подставил ее, и это мог быть только Колумб. У кого еще есть такой доступ? Бода невиновна. Обвинять надо «Икс-кэб», может, еще копов, потому что разве они не связаны друг с другом? Я предлагал пять золотых перьев за местонахождение убийцы Койота. Теперь я предлагаю шесть за местонахождение его невиновной любовницы. Содержание пыльцы растет. 1257 гранул на кубометр. Бода, ты там? Ты слушаешь? Приходи ко мне домой. Ты знаешь, у Гамбо безопасный дом. Копы и кэбы никогда не найдут тебя у меня. Чтобы ускорить твой переход, я поставлю мою главную мелодию. Правильно. «Хиппи Гамбо» из 1967-го, от некоего Марка Болана до Tyrannosaurus Rex. Может, эта погибшая в машине душа покоится где-то в мире…

Музыка. Время решать…

Больше некому верить.

На улице, прямо рядом с дверью, есть телефонная будка. Она работает от монеток. Бода ждет несколько секунд, собирается с духом, а потом бросает в щель несколько своих последних пенни.

Белинда, наши истории сходятся вместе, все ближе и ближе, ближе к моменту, когда они сольются в одну.

Километры, километры и километры; волны психоделического света на теряющемся в дыму потолке. Волны музыки. Система играет «Земляничные поляны», и Бода отдается ласковому потоку. Ванита-Ванита, чувственная темнокожая хозяйка с выдающейся во всех отношениях фигурой и полуметровой прической афро, вся уходит в танец этой северной страсти. Она обнимает Боду за талию и скользит вместе с ней вниз…

Темная комната полна сияющих перьев, в нее спускается Бода. На влажных стенах – яркие разноцветные пучки. Повсюду на полу коробки звукового оборудования со вскрытыми корпусами, вывалившимися проводами, соединенными друг с другом. Провода свиваются, как стебли, в сложном любовном узле. Некоторые подключены к старому аккумулятору, другие – к электросети, остальные цепляются за провод, прикрученный к патрону для лампочки на потолке. Сам Гамбо Йо-Йо сидит внутри клубка и присоединяет белый и голубой провода к красному. Искры. Бода чувствует в своей Тени жар: в ее дым толчками входят знания. Под потолком гуляют мягкие потоки воздуха от четырех вентиляторов на стойках, и в этих потоках плавают перья разнообразных цветов, как осколки сна. Белинде не по себе среди этого движения. На монтажной плате вырастают язычки лучистого огня. Гамбо Йо-Йо гасит пламя плевком. «Битлы» включены на такой громкости, что кажется, будто вся комната пульсирует в едином ритме. То тут, то там вспыхивают созвездия огней – как светомузыка. На стенах переливаются случайные изображения, высвеченные старомодными кинопроекторами. Ванита-Ванита отпускает Боду, не сумев разбудить в ней танец. Резкий ритм качает тело Ваниты-Ваниты, захватывает целиком. Бода чувствует себя забытым незваным гостем. В лиловом тумане висит запах «бумера».

Все какое-то нереальное.

Гамбо Йо-Йо – это волшебник средних лет, весь в морщинах, спрятавшийся за спутанной копной грязно-светлых волос. Он одет в лиловые широкие штаны и вывернутую ветхую рубашку. Пока молчит. Его обмазанные вазом губы не отрываются от трубки, ведущей к шару бурбулятора, где пузырится жидкий «бумер». Бода чувствует запах сладкой жидкости, когда она превращается в дым, прикасаясь к Тени. Ей хочется вобрать этот запах в себя, и когда Гамбо отрывает ото рта трубку и предлагает ей, она без колебаний принимает его дар.

В мир нисходят Мир и Любовь. – Полегче, полегче… – Голос Гамбо витает где-то далеко. – Это мощная штука. Сделай пару глотков и все.

Этот нелегальный сорт – крепкий коктейль опасности и блаженства. Сознание Боды блуждает по лабиринту наслаждений. Гамбо что-то говорит ей, но из-за наркотика и музыки слов не разобрать. Может, что-то о ее прошлом?

Мир-водоворот. Цвета и вспышки сливаются в гармонию любви. Бода уже не понимает, где она. Комната шатается, полная света, тепла и перьев.

– Я не знаю, кто я, – полуотвечает она. – Это загадка.

Гамбо поводит руками в воздухе медленным танцевальным движением, как в тайцзи, и громкость музыки немного уменьшается. Теперь Боде удается его расслышать.

– Замечательно… ода… тебя ведь не сгружали, йо-йо? – Без радиофильтров голос Гамбо высокий и дребезжащий, убитый слишком большими дозами наркотиков и блаженства.

– Я не знаю, что там было, – отвечает Бода, возвращая Гамбо трубку. – Отключилась, когда кэб освободился. Я теперь совсем одна. Ничего не помню.

– Да, крепко тебе выебали мозги.

– Я не помню даже, как меня зовут. Даже какая у меня фамилия.

– Дотаксишное погонялово? Нет проблем. Я скажу.

– Ты знаешь?

– Ну конечно, суперсладкая. Погоди. Запись почти кончилась… – Гамбо щелкает переключателем на старом студийном микрофоне и начинает комментарий, пока затихает музыка. Самодельные усилители частот преобразуют голос в густой бас, несмотря на одолевающие Гамбо порывы к чиханию. А прежде чем заговорить, он засовывает в рот сине-серебряное перо:

– Извините. У нас были «Битлз», а теперь с вами Гамбо Йо-Йо с особыми новостями. Сегодня со мной на волне в гостях таинственная звезда. Сейчас мы послушаем «Пинков», альбом «Волынщик у врат зари», весь целиком, люди, а старый Док пока поболтает со своим гостем. Наш автобус вернется к вам как можно скорее с последними известиями про беглого иксера. Ооооопа! Кажется, тут я проговорился. Истинная правда, обожаю распускать язык.

• Предыдущая
• 32/66
• Следующая