Скорбь Белоснежки (ЛП) - Джейс Кэмерон - Страница 47

— Гроб заперт… — Объяснил Локи, никак не комментируя замечание Акселя.

— Хорошо для нас, — обрадовался Аксель.

— Изнутри, — продолжил Локи.

— Нехорошо для нас.

Локи порылся в своей сумке, вытащил маленький молоток и протянул его Акселю.

— Ты разобьешь стекло этим молотком.

— Почему я? — Аксель слегка попятился, смотря на молоток как на ядовитую змею.

— Ну, или ты проткнешь ее колом, пока я буду разбивать стекло. Выбирай, — сказал Локи.

Аксель кивнул, разочарованно топнув по полу.

— Как я понимаю разбить стекло — это как наломать дров, а в этом я мастер, — он взял молоток. — У тебя случайно нет в сумке жвачки?

Локи посмотрел на него недоверчивым взглядом.

— Что? Мне просто нужно что-то пожевать, чтобы расслабиться. Прочь с дороги, Фейбл. Ты всегда будешь стоять на моем пути?

— Ты злой, Локи! — Фейбл встала. — Зачем ты вообще приехал к нам в город? Мы все были счастливы до твоего приезда.

Локи пожал плечами. Фейбл определенно была слабым звеном. Фейбл подбежала к Локи и начала колотить его по груди. Локи никак не отреагировал на ее милый гнев. То, как ее голова ударялась о его грудь, и запах ее чистой кожи, сделало его слишком восприимчивым к ней. Локи и Аксель в считанные часы разбили вдребезги все, за то, что она полюбила в детстве принцессу.

— Я вынужден сделать это, Фейбл, — ответил Локи. — Она — демон. Кроме того, я всего лишь проткну ее колом. Обещаю, что как только я найду причину не убивать ее, когда проникну в ее сон, я сохраню ей жизнь.

— Будто бы ты смог ее убить, — пробормотал Аксель.

— Обещаешь, Локи? — Фейбл взглянула на него картинно и эмоционально.

— Обещаю, — сказал Локи, закрыв глаза и гладя ее по волосам. Он лгал ей, всего лишь хотел успокоить, и ему было стыдно за это. Возможно ли, чтобы полу-ангел лгал? Может он и не был хорошим парнем?

Локи хотел рассказать Фейбл, что он не виноват, что в мире полно вампиров, или о том, что это его работа убивать их, или о том, что Белоснежка стала демоном. Черт, прежде всего, не предполагалось, что Белоснежка окажется настоящей. Не смотря на все те сказки, которые ему рассказывал Чармвилль, Локи никогда не верил, что они правдивы.

— Может, мы займемся делом? — простонал Аксель. Он расставил ноги и наклонился над гробом, держа молоток двумя руками над головой, готовый разбить гроб. Он словно страстно желал что-нибудь разбить. Локи подумал, что надо будет поговорить с ним об оборотной стороне его увлечения видеоиграми про зомби; из-за них он становится жестоким.

Глядя на Фейбл и Акселя, Локи все еще удивлялся, почему они вели себя так, будто им двенадцать. Он чувствовал себя как шестнадцатилетний, который был и отцом, и старшим братом одновременно. Последнее, в чем он нуждался, так это необходимость заботиться о ком-то еще. Локи похлопал Фейбл по плечу и поцеловал ее в лоб. Он встал на колени рядом с гробом с Аликорном в руках…

— Передай Фейбл волшебную пыль, — сказал Локи Акселю. — Если я не смогу проткнуть ее, бросишь ее в лицо Белоснежки, — сказал он Фейбл. — Она лишится сознания на какое-то время. Если так произойдет, вы вместе с Акселем уйдете отсюда, и убежите как можно дальше. С остальным я справлюсь.

— Почему же ты не воспользовался им вчера, — удивился Аксель.

— Я был настолько парализован, что даже не смог подумать о нем, — ответил Локи. Я не скажу Акселю правду, что я лажаю, когда дело доходит до демониц. — Ты со мной, Фейбл? — спросил Локи. Фейбл кивнула, смахнув слезы и излишне всхлипнув в самом конце. — Фейбл, — с нажимом произнес Локи, глядя ей в глаза. — Не делай глупостей. Если ты используешь Магическую Пыль против нас, мы все станем вампирами на веки вечные.

Она одобрительно улыбнулась:

— Почему бы тогда тебе не использовать на ней магическую пыль вместо кола? — спросила она.

— Согласно книге Охотника за Сновидениями, чтобы войти в сон, я должен заколоть ее в сердце, в тот самый момент, когда она проснется. Если я проткну ее колом, пока она будет спать, я не смогу попасть в сон.

— Зачем? — спросил Аксель.

— Не знаю, но думаю, что кол в сердце единственный способ вызвать Спящую Смерть, — отрезал Локи. Он ощутил смущенье, рассказывая, что он один из величайших Охотников за Сновидениями в мире, когда он об этом не так уж и много знает, и ему пришлось узнать об этом из книги, будто это был обычный учебник по Химии.

— Ты готов? — Локи уставился на Акселя, чтобы убедиться, что он был в состоянии повышенной боевой готовности. — Стекло разобьется после первого же удара. Дыра должна быть достаточно большой, чтобы я смог вогнать ей кол в сердце, или у нас возникнут большие неприятности.

— Я готов, — Аксель сделал вдох и задержал воздух в груди.

Фейбл подражала Акселю. Она желала, чтобы это помогло ей расслабиться. Локи начал считать:

— Один.

Аксель задержал дыхание до такой степени, что его щеки раздулись и были похожи на маленькие розовые шарики. Как ни странно, один был больше другого.

— Два.

Фейбл закрыла глаза, вздохнула и расставила ноги.

— И три…

Прежде чем Локи закончил считать, Белоснежка открыла глаза.

Белоснежка открыла свои дьявольские глаза. Они смотрели словно мертвые, как черные пуговицы, пришитые к глазницам, как черные монеты, оставленные на глазах у покойника, засасывая душу Локи в темноту. Раскрыв кроваво-красные губы и обнажив клыки, она зашипела на него.

— Три, — Локи услышал восторженный голос Фейбл. Она еще не открыла глаза, и лицо ее было напряженным, в отличие от перепуганного лица Акселя.

То, что Белоснежка выпустила клыки, словно по щелчку, было невероятным. Локи задумался, что же произошло с Прекрасным Принцем, когда он попытался поцеловать ее. Все изменилось в миллисекунды. Аксель тяжело сполз вниз. Единственный эффективный удар, и из его легких вырвался долгий истеричный крик, словно безумный самурай соскочил со страниц Манги. Он действовал из страха, а не из мужества. Хрустальный гроб разбился, осколки разлетелись в разные стороны, усыпая пол. Белоснежка удивленно взвизгнула, словно ее пробуждение было болезненным, будто ее уже пронзили колом. Она повернула голову и зарычала на Акселя.

— Мой Бог, — вскричала Фейбл, открывая глаза. У Локи не было времени успокоить ее, или спросить, каково теперь ее мнение о Белоснежке, так ли она красива как и прежде. — Боже. Мой. — Казалось, Фейбл могла повторять эту фразу до бесконечности, забыв о миллионе остальных слов, которые бы выразили ее удивление.

Причина, по которой они до сих пор были живы, была трещина в гробу, которая была недостаточно широкой, чтобы Белоснежка могла через нее выскочить. Аксель просто разбил ту часть, которая была сверху, остальной гроб был цел. Вопреки распространенному мнению, Локи знал из предыдущего опыта, что вампирам нужно всего лишь пара минут, чтобы приспособиться к своему окружению, по мере того, как они проснулись. Вампирская принцесса потянулась, чтобы схватить Локи за руки. У Локи была примерно одна сотая часть секунды, чтобы вогнать Аликорн ей в сердце. Быстрее напуганного кота, он наклонился и вонзил кол. Его хватка была настолько крепка, что даже костяшки побелели. Он удерживал хватку на коле дольше, чем обычно, глядя на нее, и он не собирался опускать руки, пока она снова не заснет. Белоснежка издала еще один вопль, обвивая своими руками ладони Локи, и как только они соприкоснулись, по его телу прошла нервная дрожь. Ее руки были ледяными и снова, Локи ощутил странное ощущение, прикасаясь к ней, словно бы ей удалось передать свои чувства к нему в душу. Словно она обвинила Локи в чем-то.

Почему я снова и снова чувствую себя плохим, когда дело доходит до нее? Я бы хотел, чтобы это ощущение исчезло.

Кровь из сердца разлилась вокруг кола. Она покрыла их руки, и забрызгало его лицо. Верхняя часть тела Белоснежки приподнялась от шока и ее черные глаза впились в Локи. Она не выглядела сердитой, лишь только преданной. Локи мог поклясться, что слышал, как Аксель и Фейбл дышат рядом с ним. Это был напряженный момент, и маленькая Белоснежка оказалась настоящим бойцом. Она не поддавалась. Наконец, Белоснежка сдалась, ее глаза снова стали прекрасного цвета синего океана. Она впала в состояние Спящей Смерти. Ее глаза были так прекрасны, что Локи не мог позволить ее голове упасть обратно в гроб без посторонней помощи. Он придержал ее за плечи, положив руку ей под голову, чтобы она спокойно легла на подушку.