Гибкий график катастроф - Георгиева Инна Александровна - Страница 50

• Предыдущая
• 50/103
• Следующая

— В смысле: «очнулся»? — не поняла я. — Она его что, ударила? Типа, пощечину дала?

— Как бы не так! — на сей раз уже почти ржала вслух готесса. — Она ему с ноги в челюсть зарядила — я аплодировала стоя! Серьезно: такой удар! Она же как Ван Дамм, только симпатичнее…

Я схватилась за голову:

— Боже, что теперь будет…

— Не знаю, что скажет бог, но я отвечу за себя. Пойми меня правильно: я люблю твою семью, хотя и считаю их немного чокнутыми, но на сегодня с меня достаточно. Я два часа потратила на Наташу. Сейчас в соседней комнате рыдает Света, и эту девчонку я успокаивать не буду, так и знай!

Я вздохнула: ну да, все логично. Полина и так сегодня перевыполнила свой месячный лимит добрых дел. Глупо было ждать от нее большего.

— Ты только не выгоняй ее, ладно? — тихо попросила я, и готесса все-таки захохотала в трубку:

— И не подумаю! Не хватало мне еще сцепиться с этой несчастной. Я ее Богдану передам, с рук на руки. Или кто там из твоих братьев первым вернется. А сама слиняю домой. Хватит с меня Дня святого Валентина. Спасибо, погуляли…

— Слушай, — прикусила я губу и вдруг выдохнула: — А меня приютишь?

— А как же диалог с Алексом?

— Да… — убитым тоном протянула я. — Во-первых, он еще непонятно когда дома будет. Во-вторых, обязательно начнет выяснять, кто такой Шакуров и почему я с ним ушла. А в-третьих, я все равно у тебя телефон забыла. Надо забрать.

Готесса понимающе хмыкнула:

— И на диване спать опять не хочется?

— Не-а, — призналась я. — Совсем не хочется.

— Ладно, — ответила Поля. — Я передам, что сегодня ты ночуешь у меня. Попроси Юлиана тебя подбросить. С его скоростями ты как раз приедешь к моему возвращению.

— О да, — улыбнулась я, переводя взгляд на тут же напрягшегося временного «водителя». — Возможно, тебе меня еще и ждать придется…

Полина поставила на стол дорогущий серебряный подсвечник, совершенно не вписывающийся в интерьер ее квартиры, налила в бокалы вино, протянула один мне и улыбнулась:

— Ну что, выпьем за День Валентина?

Я хмыкнула в ответ:

— Ага. Не чокаясь…

Мы пригубили вино, но лично я не почувствовала ни восхитительного вкуса, ни дурманящего голову аромата. Возможно, потому, что эта бутылка уже около двух недель стояла открытой у Поли в холодильнике. Она поморщилась, с задумчивым видом повращала бокал вокруг оси, полюбовалась на то, как стекает вино по его внутренним стенкам, и философски заявила:

— Да, такую гадость я еще не пила, — а потом одним резким движением вылила напиток в кухонную раковину. Я тут же последовала ее примеру, потому что второй глоток и сама особо не предвкушала.

Поля вздохнула:

— Но развеяться хочется. Жаль, нечем… Хотя, — тут ее глаза опасно блеснули, и я сразу насторожилась, — нет ли у вас, Ева Моргалис, настроения сыграть в игру: «Сделать и умереть»?

Нервный смешок вырвался у меня почти сам собой:

— А это как?

В ответ Поля коварно подмигнула и, выпрыгнув из-за стола, пулей умчалась в спальню. Оттуда вышла довольная как слон с крошечной бутылочкой, почти мензуркой, наполненной какой-то странной жидкостью.

— Вот! — явно гордая собой, поставила ее на стол. — Семейный рецепт.

— Он неопасный? — осторожно уточнила я. Поля посмотрела на меня, как на Фому Неверующего, и уверенно кивнула:

— Это тебя не убьет!

Не могу сказать, что меня это успокоило: от Полинкиных снадобий пока никто не умер. Но это не значит, что они не заставляли мучиться тошнотой, несварением или продолжительными кошмарами. Наверное, мое лицо отразило мысли в полной мере, потому что подруга закатила глаза и снова опустилась на стул.

— Это — результат моей семейной практики, так что не волнуйся: папа плохому не научит. А яды мы с ним проходили еще в прошлом семестре, так что… Короче, это зелье пробуждает твои истинные желания. То, что ты всегда откладываешь на потом, но о чем втайне мечтаешь и боишься, что однажды тебе просто не хватит времени это сделать. Ну из той же оперы, что «увидеть Париж и умереть». Правда на такие масштабные подвиги тебя толкнет только очень большая концентрация зелья. А мы выпьем всего по глотку, как и рекомендовал папа. Он сказал, что это — как вдохновение. Главное: не переборщить.

— Хм… — Я взяла бутылочку и поднесла к глазам. Жидкость внутри не выглядела страшной: чистая как слеза и прозрачная как горный хрусталь. Да и Казаков-старший не стал бы травить дочь. А мне и правда хотелось отвлечься. — Ладно, Поля, наливай.

Она кивнула так, словно это было мое решение, а она просто смиренно повиновалась, поставила перед нами две чистые стопки, разделила зелье надвое и первая подняла свою:

— За исполнение желаний!

Выпили залпом. Потом долго смотрели друг на друга в ожидании эффекта. Наконец я покачала головой:

— Ничего не чувствую. А ты?

— Аналогично, — вздохнула Поля, стряхивая с плеча невидимую пылинку. — Наверное, папа соврал. С него станется: он такой приколист, когда не надо… Ладно, — она со вздохом поднялась и огляделась, — помою-ка я посуду.

— Чего? — коротко изумилась я. Вообще-то заставить Полю заняться грязной посудой могло разве что отсутствие чистой. Но сейчас в раковине стояла только пара бокалов и несколько рюмок (остальное в свой прошлый визит вымыл Богдан). Я была уверена, что они достоят до Пасхи. Но Поля, кажется, даже не поняла, где была нащупана аномалия.

— Да-да! — кивнула она, натягивая передник, который сначала пришлось откопать в груде кухонных полотенец, а потом еще и достать из прозрачной упаковки: это был мой подарок на новоселье, по всей видимости «очень востребованный». — И стирку надо поставить. И мусор вынести. И, пожалуй, пропылесосить не помешает…

Я крякнула:

— Поля, половина двенадцатого! Соседи будут не рады пылесосу…

— Точно! — подняла подруга указательный палец вверх. — А ведь я как раз думала помириться с соседями. Отлично! Пройдусь тряпкой — так пол будет еще чище. А потом приготовлю пирог! С начинкой из, — она метнулась к холодильнику, — хм… из картошки. Бывают же пироги из картошки?

Я развела руками, начиная догадываться, что зелье все-таки действует. Но почему-то только на Полину. А мне вот вообще ничего не досталось: убирать я не хотела, переживать о соседях — тоже, вот разве что…

Взгляд упал на телефон. Позвонить, что ли, кому-то?..

«Кто-то» ответил сразу, причем весьма недовольным тоном:

— Ты где находишься?!

— В смысле? — не поняла я.

— В смысле на каком кладбище?! — с нажимом повторил Алекс. — Я уже два ближайших к дому обыскал.

— Серьезно? — сладким голосом протянула я. — А зачем?

На том конце провода помолчали, потом Алекс рыкнул:

— Ладно, проехали! Где ты сейчас?

— У Полины, — ответила с улыбкой. — Играем в игру: сделай и умри.

Раздался стук, заклинатель выругался — кажется, споткнулся о надгробие, и уточнил:

— Ты что, собралась умирать?

— Нет, — протянула, наматывая локон на палец. — Я ловлю вдохновение.

— Так, никуда не уходи! — почему-то в голосе Алекса послышалось волнение. — Я сейчас буду.

— Хорошо, — проворковала в ответ. — Жду тебя.

Он приехал так быстро, словно оседлал звезду. Бегом поднялся по ступеням и, нажав на кнопку звонка, не отпускал до тех пор, пока я не распахнула дверь (краем уха услышала, как из соседней квартиры доносится постный старушечий мат в адрес неугомонной готессы и ее друзей-полуночников). А потом — даже не знаю, что на меня нашло — я с разбегу повисла у Алекса на шее.

— Привет! — проурчала, покрывая поцелуями его скулы, щеку, подбородок, в общем, все, к чему только могла дотянуться. Слегка ошарашенный Шурик поймал меня, пошатнулся, но устоял. А затем обхватил за талию, чтобы хоть как-то утихомирить, и ввалился-таки в квартиру:

— Что у вас здесь… творится?

Вид пробегающей мимо Полины с горящими глазами, в переднике и со шваброй на плече окончательно выбил его из колеи.

• Предыдущая
• 50/103
• Следующая