Гибкий график катастроф - Георгиева Инна Александровна - Страница 51

• Предыдущая
• 51/103
• Следующая

— Твою мать… — пробормотал задумчиво. — Вы что, курили?

— Нет, — игриво протянула я, обхватывая парня за талию со спины и принимаясь активно стягивать с него одежду. Он пока молча изворачивался, хотя две пуговицы на пальто я все же умудрилась расстегнуть.

— А что с вами тогда такое?!

— Ну я же говорю, — сделала губки бантиком, — мы играли.

— Черт! — рыкнул Шурик и схватил меня за руку, как раз нащупавшую пряжку его ремня. — Ведьма, вас с Полиной ни на час нельзя оставлять наедине!

И, полный праведного негодования, поднес к уху телефон:

— Алло, Богдан? Хочешь провести интересный вечер со своей девушкой? Тогда возьми ведро, тряпку и средство для мытья окон.

Брат кашлянул в динамике и неуверенно уточнил:

— Какой-то новый вид ролевых игр?

— Типа того, — мрачно буркнул Алекс. — Возможно, ее и правда придется связать…

Я засмеялась, почему-то решив, что Шурик намекает на нечто эротичное. Как бы не так! Богдана мы дождались, весело бегая вокруг стола, кровати, Полины и других неожиданных препятствий. Алекс был очень ловким, все время ворчал и вырывался, а я, полная вдохновения, называла его своим Музом, котиком, зайчиком и миленьким повелителем тьмы. В какой-то момент Шурик достал телефон и прямо на бегу начал снимать. На мой вопросительный взгляд сказал, что иначе завтра я ему не поверю. И еще попытался намекнуть на грядущий серьезный разговор, но я его перебила, сказала, что мне это неинтересно, но раз он все равно меня снимает, то делать это лучше вертикально, иначе в кадр не попадет попа. После чего подняла платье и с радостно-дебильной улыбкой ее продемонстрировала (за это мне стыдно до сих пор).

В общем, к моменту, когда приехал Богдан, мы намотали километров десять по квартире, а Полина успела отдраить плиту и пол на кухне. Чем не просто удивила беднягу-дизайнера, а буквально повергла его в шок.

— Что происходит? — осипшим голосом поинтересовался он, оглядываясь.

Алекс хмыкнул, резко остановился и вдруг, обернувшись, подхватил не успевшую затормозить меня на руки.

— У подружки своей спроси, — заявил, перебрасывая меня через плечо. Я захохотала, замахала Богдану руками и принялась корчить смешные рожи.

— А… они обе сейчас такие буйные? — с опаской спросил он. Алекс поймал подол моего платья, прижал к ногам и обхватил их обеими руками:

— Не знаю! Я к твоей не приближался: побоялся, что на вторую здоровья не хватит. Ну, счастливо оставаться!

И потопал к выходу. Богдан проводил нас несчастным взглядом, но останавливать не стал. Видимо, понял, что Полина — это его личное наказание. Я засмеялась еще громче и, видимо, желая помахать на прощанье всеми конечностями, изо всех сил дернула ногой. Платье вырвалось из-под ладони Алекса, взмыло в воздух и широкий подол накрыл меня с головой. Взгляд Богдана стал совсем тоскливым…

Как мы садились в машину — я не помню. Единственное, что осталось в памяти: это момент, когда Алекс, шипя и возмущаясь, пытался пристегнуть меня к сиденью. И еще как потом, уже на трассе, я вдруг промурлыкала:

— Чем это так вкусно пахнет? Да это же от тебя! — и бросилась ему на шею.

А он завопил:

— Мы же так убьемся, дура! — и чуть не съехал в кювет.

Мне это тоже показалось очень смешным.

Сейчас, по прошествии времени, я все еще краснею, вспоминая некоторые моменты того вечера. Но все же вынуждена признать: зелье свое предназначение выполнило. Ведь до сих пор перед моим мысленным взором порой предстает образ Алекса на подушках, мои руки на его обнаженном торсе, его ладони, скользящие по моим бедрам, яркие всполохи в его глазах, словно отражения молний, и хриплое дыхание, проникающее, казалось, под кожу до самого сердца. А еще как треснула передняя ножка кровати в ответ на особо мощное… проявление вдохновения. И, возможно, я действительно бестолковая, что послушала тогда Полину, но, блин, это было именно то, что стоило сделать и умереть!

Я проснулась рывком, словно в голове вдруг кто-то щелкнул выключателем. Села в постели и несколько мгновений круглыми глазами смотрела перед собой, пытаясь понять сначала, кто я, а потом — где я нахожусь. Голова казалась японским квадратным арбузом — такой же неестественно угловатой и наполненной чем-то стремным, синтезированным в секретной химической лаборатории и вполне готовым к жизни вне черепной коробки. По крайней мере последнее объяснило бы чувство покалывания в районе затылка, как будто кто-то пытался прогрызть его насквозь. Я поморщилась и сунула руку в то, что еще вчера было модной прической.

— Ого… — протянула со вздохом. Из плюсов: детеныш Чужого из моей головы в мир не прорвется. Но заколку Полинке придется покупать новую. А она мне так нравилась!

Рядом что-то пиликнуло, отвлекая от грустных мыслей, и я скосила глаза: электронные часы Алекса на прикроватной тумбочке отметили семь утра. Можно было поспать еще — все же выходной день, но в тот момент я разглядела на их гладкой металлической поверхности нечто жуткое, и сон как рукой сняло. Отражение! Не мое — нет! Я там не отражалась! Страшное лохматое чудовище — еще как, а я — нет!

— Что со мной вчера было?! — схватилась за голову, пытаясь собрать волосы хотя бы в хвост.

— Хороший вопрос, — раздалось от двери. Я повернула лицо: там, опершись плечом о косяк, с двумя чашками кофе в руках стоял Алекс. Такой бодрый, что мне прямо завидно стало. Особенно когда сравнила с собственным потрепанным видом.

— А ты где вчера был?

— Недалеко, — хохотнул парень, подходя ближе и вручая мне утренний латте. Сверху молочной пенкой было изображено нечто-то среднее между грибом атомного взрыва и кометой. — Это солнышко, — видя мой задумчивый взгляд, подсказал он. — Ты должна оценить: я его минут десять рисовал.

— В тебе умер Пикассо, — улыбнулась и добавила про себя: «Скончался в жутких муках, бедняга, если точнее…»

А потом обвела взглядом комнату и добавила уже вслух:

— Кажется, вместе с Годзиллой.

— Тогда это скорее в тебе, — поправил Алекс, усаживаясь рядом со мной на кровати.

Я недоверчиво изогнула бровь:

— Хочешь сказать, что это все — моя работа?

— Ага, — кивнул он. — Я бы и сам не поверил, но как оказалось, у тебя очень… своеобразная муза.

Я прижала ладонь к губам и, широко распахнув глаза, пробежалась по комнате уже куда более осмысленным взглядом:

— Кошмар… шторы сорваны, шкаф раскурочен, кровать под углом… почему кровать стоит под углом?!

— У нее одной ноги нет, — вежливо подсказал Шурик.

— И это все я сделала?!

— Ага, — улыбнулся он.

— В одиночку?!

— Практически. Хотя я пару раз и пытался перехватить инициативу.

— Мама дорогая, — протянула ошарашенным тоном. — Значит, это был не сон… А есть хоть что-то, чего я вчера не сделала?!

— Есть, — кивнул Алекс и, протянув руку, взял с тумбы небольшую светлую коробочку. — Ты не получила подарок на День святого Валентина.

Кажется, я покраснела. То есть я и до этого была красная — от стыда, но в тот момент накатила волна смущения, и щеки тут же сделались просто бордовыми.

— Спасибо, — прошептала, заправляя за ухо одну из торчащих прядей. — А что здесь?

— А ты открой и увидишь.

Я послушно заглянула под крышку:

— Сережки… — протянула с умилением. Маленькие «гвоздики» с темно-зеленым камнем в серебряной оправе. Как раз такие, как я ношу, еще и под цвет глаз. — Спасибо! — прошептала от чистого сердца. — Только… у меня для тебя ничего нет…

Он улыбнулся, выразительно кивнул на покосившийся угол кровати и весело ответил:

— После этого? Считай, что мы в расчете!

• Предыдущая
• 51/103
• Следующая