Контора Игрек - Орлов Антон - Страница 48
- Предыдущая
- 48/114
- Следующая
Жутковато знакомый смех.
– Впервые вижу киборга, на которого эти фокусы не действуют! Ты меня положительно заинтриговал… О, Тина, ты тоже здесь? Одна гуляешь?
– Нет! – Тина ладонью размазала по лицу кровь. – Не до тебя мне сейчас, понял? Некогда!
Пошатываясь и хватаясь за перила, она бросилась вниз по лестнице за сбежавшими девчонками. Туда же устремилось несколько агентов, но на пути у них выросла баррикада из прилавков – те сами собой сдвинулись и перегородили проход.
– Господа, мне же будет скучно, если вы все разбежитесь! Кстати, до чего безвкусно вы одеты… Не лучше ли сжечь это тряпье?
Одежда на оперативниках вспыхнула. Взвыла сирена, с потолка по вопящим живым факелам ударили струи пены – противопожарная система моментально отреагировала на возгорание. Саймон похвалил себя за находчивость (не сиди он сейчас под прилавком, ему бы тоже досталось) и после короткой внутренней борьбы высунулся наружу: надо заснять Лиргисо. Хоть и страшно, а надо, иначе впечатление будет не то.
Видимо, вот он. В гриме, в типичной для Рузы неброской одежде, а длинные зеленые волосы – это уже нетипично, обитатели орбитальных городов по традиции стригутся коротко из соображений гигиены и удобства. Что он здесь делал – охотился на Тину и ее девчонок? Или шел на тайную встречу с Лейлой, если та для него шпионит?
Ликвидатор Сурьини, кряжистый и волосатый, похожий на первобытного человека, весь в красноватых пятнах ожогов, кинулся на него, но напоролся на кастет и отшатнулся, не сдержав крика. Саймон заметил у него на боку рваную рану. Кастет с лезвиями – кошмарная штучка. У Саймона дыхание перехватывало от ужаса, однако он продолжал смотреть и снимать, смотреть и снимать. Фильм превыше всего.
Брошенный в Лиргисо нож блеснул в воздухе и упал, не долетев до цели.
Зато с Маршалом лярнийский выродок ничего не мог сделать, хотя шеф «Конторы» тоже остался почти нагишом, в одном стеганом жилете из несгораемого материала.
Они уставились друг на друга, словно играли в гляделки. В глазах у Лиргисо горел холодный и недобрый желтый огонь, белесые глаза Маршала непреклонно сверкали.
«Как два паршивых котяры на помойке, – про себя хихикнул Клисс. – Не забыть бы ввернуть, когда буду озвучивать… Неужели ничья?»
Он знал обоих достаточно хорошо: ни того, ни другого ничья не устроит. Кто-то должен сломаться. Странно, однако сейчас он их почти не боялся: в данный момент они были не столько реальной угрозой, сколько персонажами его фильма, а фильм всецело принадлежит ему – и отсюда следует, что эти два жутких существа в какой-то степени тоже находятся в его власти.
Мелькнул еще один брошенный нож, и опять его полет преждевременно оборвался, хотя Живущий-в-Прохладе даже не посмотрел в ту сторону – как будто его окружало защитное поле.
– О, так вот в чем дело!.. – Он широко раскрыл глаза и приподнял брови, словно его вдруг осенило, – изумление казалось искренним и в то же время было театрально преувеличенным, в расчете на зрителей. – Фласс, вот так сюрприз… Значит, магию искореняют маги? Занятный парадокс!
Сколько еще продолжалось это противостояние, пару минут или час, Клисс потом не мог вспомнить. Аппаратура снимала, на микроскопических носителях все зафиксировано, в том числе время, а он сидел на полу (возможно, с разинутым ртом) и не в силах был совладать с потрясением. Правда, о которой он так долго мечтал, раскрылась перед ним, как фантастический цветок, и оказалась совсем не такой, как он себе представлял… Впрочем, с правдой это бывает сплошь и рядом.
Живущий-в-Прохладе наконец исчез, процедив напоследок что-то изысканно-едкое в адрес противника – слов Саймон не разобрал. Конторские зашевелились. Все уже успели покрыться гусиной кожей и посинеть от холода, а Сурьини давно потерял сознание от болевого шока. Маршал выглядел измотанным, словно несколько часов кряду таскал бетонные блоки. В отдалении меж двух рядов прилавков маячили полицейские – видно, не могли решить, что им делать с такой оравой голых, оскорбляющих своим видом общественную нравственность, и ждали подкрепления.
Из бокового прохода вынырнул деловитый мужичок, за ним тащился, вихляясь и поскрипывая, багажный робот с объемистыми грязными сумками. Остановившись, мужичок окинул пострадавших хозяйским взглядом.
– Ну что, ребята, одеваться-то будем? Есть всякие шмотки почти новые, если берете оптом – со скидкой. Обувь есть бэушная, на любой размер, требует мелкого ремонта, но тоже совсем как новенькая. Налетай, расхватывай! По дешевке отдаю. Повезло вам, на рынке вас разденут и тут же оденут… Деньги-то есть?
Кредитки сгорели вместе с одеждой, а у Саймона была одна мелочевка, так что пришлось Маршалу одалживать у продавца передатчик, кому-то звонить. Ну хоть бы что-нибудь изменилось – на него по-прежнему смотрели как на вождя и отца, который разберется со всеми врагами и решит все проблемы, и кое-кто небось уже начал сочинять новую байку… Неужели никто, кроме Саймона, не расслышал, что сказал Лиргисо? Неужели ни до кого, кроме Саймона, не дошло?!
А фильм почти завершен, не хватает только развязки – финального эксцесса. Что ж, у Клисса появилась одна мыслишка…
Тонкие черные колонны вдоль платформы дрожали, как натянутые струны. Или Тине это казалось? Кто-то отшатнулся от нее. Видела она плохо – повреждены либо глаза, либо зрительные нервы, но Стив мигом ее вылечит.
Два пятна, красное и серо-синее – Ивена и Лейла. Она узнала их издали только по расцветке курток.
– Тина, что с тобой?
– Ничего страшного.
Тина оглянулась, щурясь, на лестничные марши: пусто, Лиргисо все еще наверху. Почему он там застрял? Он должен был разделаться с этой сворой за считаные минуты, догнать Тину с девочками и телепортировать к себе на яхту или на Канпеи – и чем он, интересно, вместо этого занимается?
– Мерзавец… – прошептала Тина.
Похоже, у нее выбито несколько зубов. Не будь она киборгом, ей бы сейчас было больно, однако ее болевые рецепторы заблокированы. Даже умирая, она не почувствует ничего, кроме смутного недомогания.
Из туннеля донесся свист пневмопоезда.
– Едем, – бросив последний взгляд на лестницу, решила Тина.
В вагоне у нее закружилась голова, она пошатнулась, ухватилась за поручень. Это что – ее рука?.. У нее были руки изящной формы, с гладкой загорелой кожей (на тыльной стороне ладоней – пара бледных пятнышек, там спрятаны лазеры). А то, что она увидела сейчас… Безобразно опухшая кисть с лиловыми кляксами гематом, из трещинок сочится сукровица. Это не похоже на обычную травму, полученную в драке. Вот чертовщина…
Переключиться в ускоренный режим Тина не могла, и все тело плохо подчинялось ей. Когда это случилось? Когда высокий киборг в спортивной шапочке, главный в этой банде, швырнул ее так, что она отлетела на несколько метров, упала навзничь – и тут ее что-то накрыло… Что-то мерзкое, убийственное, за три-четыре секунды превратившее ее в ходячую развалину. А потом появился Лиргисо. Неужели это его работа?
Не так давно он упрекал Тину в том, что она на всех (т. е. на Лейлу и Поля) плохо влияет и во всем ему мешает, вот и решил от нее избавиться… Но это же глупо – дать ей уйти, он должен был убить ее и потом свалить вину на «Контору». Или она оказалась более защищенной, чем другие киборги, и Лиргисо просто не сумел ее прикончить?
Пересадка на поезд до солбургского космопорта. На перроне Тина оступилась и чуть не упала. Правая голень, скорее всего, сломана.
– Если я потеряю сознание, постарайтесь добраться до бота и улететь отсюда. Обо всем расскажете Стиву.
Лейла с Ивеной, притихшие, испуганные, виноватые, начали протестовать.
– Если я отключусь, вы не сможете мне помочь. Постарайтесь отсюда смыться, хорошо?
Она испачкала кровью обивку в вагоне. Кольцевидные плафоны на потолке вращались, от этого у нее кружилась голова. Да нет, вовсе они не вращаются – а вот голова кружится, все хуже и хуже.
- Предыдущая
- 48/114
- Следующая
