Первая весна - Матвеев Герман Иванович - Страница 31

• Предыдущая
• 31/53
• Следующая

— Ребята! Сегодня мы заслушаем отчётный доклад наших юннатов о проделанной ими работе, — сказала она. — Слово предоставляется Рябинину… Ваня, иди сюда!

В сильном смущении подошёл Ваня к столу. Положил тетрадку с докладом, но не раскрыл её. Да этого и не нужно было. Доклад свой он помнил наизусть, а если бы и спутался — беда невелика. Обвёл взглядом присутствующих и встретил ободряющие улыбки и нетерпеливое любопытство в глазах. Все ждали…

„А Мария Ивановна велела своими словами речь произносить, — подумал он, — как всегда, как разговариваю каждый день с ребятами… А как я разговариваю?“

Ваня сморщил переносицу, стараясь вспомнить, как он разговаривает с ребятами и что придумал вчера перед сном, по пути в школу и на уроках…

Уже ребята начали переглядываться, уже Верочка взяла тетрадь и раскрыла её, а Ваня всё молчал…

— Ребята, я должен сказать про нашу работу с картошкой, но сначала я скажу про другое… Вот Колька Кузьмин хочет инженером стать, когда вырастет. А по-моему, никакой он инженер не будет. У него в первой четверти по алгебре двойка. Что это за инженер…

Верочка с недоумением уставилась на Ваню. Павел Петрович переглянулся с учителями и с улыбкой закивал головой.

— Вот! А Галина Коврова собирается учительницей стать, — неожиданно сказал Ваня. — А какая из неё учительница выйдет, когда она всё норовит у других списывать?..

Слова эти задели многих, и ребята загудели.

— Тише, ребята! — сказала Верочка, приподнимаясь.

— К чему я это сказал? — продолжал Ваня. — Я про многих ребят могу рассказать, но лучше скажу про себя. Когда нам поручили картошку размножать, то мы не хотели… Подумаешь, какая невидаль — картошка!

Ваня заметил, как в этот момент густо покраснела Зина, и сейчас же прибавил:

— Это я про себя говорю… Я думал, что это нестоящее дело. А почему? А потому, что ничего толком про картофель не знал. Хорошо, что нам Мария Ивановна рассказала… Помните? Про заморскую диковинку…

И Ваня своими словами передал историю картофеля. Он видел, с каким интересом слушали его ребята, и это его ободряло. Он заговорил о поездке в Ленинград. Рассказал о том, как внимательно отнеслись к ним учёные в институте, как пригласили во Дворец пионеров, как дали им новые сорта картофеля и ждут, что они поставят мировой рекорд…

— Степан Владимирович сказал нам, — продолжал Ваня: — вы, говорит, первая ласточка из колхоза. Я, говорит, верю вам. Передай вашим пионерам привет и скажи, что мы на них надеемся. Пускай они стараются…

Ваня спохватился. Насчёт ласточки и веры Степан Владимирович действительно говорил, а всё остальное Ваня прибавил для большей убедительности.

— А кто мы такие? — продолжал он. — Ребята из колхоза — только всего и названия. Нас таких миллионы. И всякие есть… Мария Ивановна говорила, что в колхозе надо много знающих людей: колхозных инженеров, трактористов, животноводов, садоводов, полеводов, химиков… и вообще всяких специалистов. А многие из ребят мечтают в городе работать… А почему? Будто в колхозе нет интересной работы. А что мы знаем? Вот про картошку мы тоже ничего не знали, а что на проверку выходит? Привезли мы те клубни и положили в тепло…

Теперь Ваня вернулся к написанному им докладу и рассказывал о том, что они сделали.

Павел Петрович, прищурив глаза, смотрел на Ваню. Способности мальчика были известны всей школе, но сейчас он неожиданно раскрывался с новой стороны. Как убедительно и просто говорил Ваня, и как его слушали! Очень верная мысль мальчика о том, что ребята стремятся уехать из колхоза и мечтают приложить свои силы где-то в другом месте, задела и случайно присутствующих старшеклассников. Даже Верочка Фомина задумалась. Она собиралась на будущий год поступить в техникум и работать в городе. А почему? Разве она не любит деревню? Разве негде тут применить свои способности?

Да сколько угодно! Стоит только захотеть…

— Очень многое можно сделать с картофелем, — продолжал Ваня. — Мы, конечно, стараемся… Девочки пока нас перегнали, но мы не сдаёмся и только осенью узнаем, кто кого победит. Скоро все ростки пересадим в парник. Если вам интересно, то лучше приходите сами и посмотрите…

Долго и шумно хлопали ребята. Доклад понравился всем. Единственный человек, который остался недоволен, был сам Ваня. Ему казалось, что он не выполнил советов Марии Ивановны — никого не задел, никого ни в чём не убедил.

Весна торопила. В тёплом воздухе стоял запах молодых трав и распустившихся берёз. Земля созрела. Она послушно переворачивалась под блестящими плугами, охотно рассыпалась на мелкие комочки от зубьев борон и лежала пушистая, влажная в ожидании семян.

На доме правления повесили плакат — „Проведём сев в сжатые сроки“.

Трактора работали круглые сутки.

Грачи, вороны стаями перелетали с места на место, важно, переваливаясь, ходили по борозде за пахарями и подбирали вывернутых червей и личинок.

Тринадцатирядная сеялка, запряжённая парой крепких и сильных лошадей, ни минуты не простаивала.

Комсомольцы второй день высаживали из парников в поле ранний картофель.

Солнце стояло еще высоко, когда бригада мальчиков, в полном составе, вышла с тропинки на дорогу.

— Эй! Берегись! Картофельники! — раздался сзади крик.

Ребята посторонились. Один за другим их перегнали на велосипедах трое семиклассников, живущих в совхозе.

— Три тысячи пятьсот сорок! — крикнул передний, поровнявшись с Ваней.

— Чего-о?

Дальнейших слов мальчики не слышали. Велосипедисты быстро поехали под уклон и свернули влево, на шоссе.

— Чего это он сказал? — спросил Ваня и сейчас же догадался: — Это он задачу с ростками решил.

— И совсем неверно, — сказал Боря.

В это время глухо заворчал гром. Казалось, будто по булыжной дороге затарахтела громадная телега, раскатилась под горку и никак ей не остановиться.

— Ребята! Первый гром!

Мальчики оглянулись. За озером поднималась тяжёлая туча, а под ней, как занавеска, висела тёмная, сильно скошенная полоса дождя.

— Если гроза, — значит, лето наступило, — сказал Боря.

— Хорошо бы лето… — задумчиво произнёс Ваня. — А что, если ростки на участок высадить? Им солнце надо.

— Рано. Ты сам говорил, что утренник ударит, подморозит, — возразил Саша.

— А если не ударит? Не каждый год бывают утренники.

Ваня говорил правду. Росткам картофеля не нравилось в комнате. Хотя они заметно росли, но вытянулись больше, чем надо, и вид у них был какой-то болезненный.

— Пересадим в парник, а днём станем рамы снимать, — предложил Саша.

— А кто будет снимать?

— Ну кто… — замялся Саша. — Попросим кого-нибудь… Скоро распустят на лето. Долго ли?

Новый раскат грома прервал разговор. Постепенно затихая, гром перешёл на добродушное урчание и вдруг сильным ударом оборвался.

— Ого! Слышали? В дерево бабахнуло! — сказал Костя.

— Не обязательно в дерево, — возразил Саша.

Он не мог не возражать. Такой уж у него был характер.

Туча проходила стороной.

— Ваня, смотри! Марь Ванна! — сказал Боря, заметив агронома, неожиданно появившуюся впереди на дороге.

— Бежим! — скомандовал Ваня, и бригада пустилась, что называется, во весь опор.

Мария Ивановна услышала топот приближающихся ног, оглянулась и остановилась. Впереди всех бежал Костя. Ноги у него длинные, и сам он лёгкий, крепкий. За Костей бежал Саша, затем Ваня, Боря и последним — Вася.

— Здравствуйте, Марь Ванна!

— Здравствуйте!.. Вы из школы? Почему так рано?

— А сегодня суббота, у нас четыре урока было, — слегка запыхавшись, ответил Саша.

Мария Ивановна взяла под руку Ваню и стоявшего рядом с ним Борю и тронулась вперёд. Остальные пристроились сбоку.

Вначале ребята сбивали ногу, но скоро приспособились и все пошли, как на марше. Мария Ивановна шагала крупно. Чёткие, короткие тени, покачиваясь в такт шагам, бежали впереди.

— Ну, как у вас с отметками сегодня? — спросила она.

• Предыдущая
• 31/53
• Следующая