Первая весна - Матвеев Герман Иванович - Страница 34

• Предыдущая
• 34/53
• Следующая

— Чего ты, Борька, не сказал раньше? — упрекнул Ваня приятеля.

— А откуда я знал, что ты не знал? — оправдывался Боря.

— Эх! Не догадался я! — с досадой сказал Ваня, вспомнив о том, что Андрей говорил о приезде секретаря в колхоз.

— Ну, ладно! Поговорим в другой раз! — успокоил всех Саша. — Надо черенки сажать… Или всё?

— Как всё? А клубни?

Ребята снова взялись за работу.

Маточные клубни положили на середину парника и слегка прикрыли их землёй. Теперь они должны выгонять световые ростки.

Когда всё было полито и рамы замазаны, — подсчитали. Вместе с новыми, только что срезанными черенками получилось сто сорок два растения.

— Подходяще-е! — сказал Саша и даже присел от удовольствия. — У девочек девяносто три.

Но Ваня не радовался. Девочек они перегнали только дня на два. Когда те срежут подросшие черенки и пасынки, у них должно получиться, как он подсчитал в уме, сто шестьдесят, а то и больше. Разница всё время увеличивалась.

Парник закрыли. Ваня вымыл руки водой, оставшейся в лейке, вытер их о штаны и вытащил из кармана конверт. Ребята молчали. Все они были уверены, что полученное письмо от Светланы, и терпеливо ждали, когда Ваня прочтёт его вслух.

Так думал и Ваня, но, когда взглянул на конверт, брови его поднялись. Адрес писала не Светлана. Заметив удивление на лице бригадира, насторожились и ребята.

„Здравствуйте, мальчики: Ваня, Саша, Костя, Боря и Вася! Я вам пишу по поручению Светланы, потому что она больна. У неё очень высокая температура. Она третий день не ходит в школу. Болезнь называется воспаление легких. Нам очень жаль бедную Светланочку, но вы, пожалуйста, не пугайтесь. Она всё равно выздоровеет, потому что пьёт всякие порошки и капли. Когда я прихожу к ней, то мы говорим про вас и читаем ваши письма. Она обязательно хочет летом поехать к вам в колхоз. Я бы тоже поехала, но меня ни за что не пустят, потому что папа меня чересчур любит. Но он, конечно, не виноват. Серёжа с Аркашей и Валей сегодня поехали в пригородный совхоз резать черенки и просили пока не писать вам, сколько у нас получилось растений. В совхозе нам выделили три парника. Там есть Евдокия Георгиевна. Она очень симпатичная женщина. Очень полная. Она согласилась присматривать за нашими парниками и ничего за это не берёт, кроме книжек для своей дочери. Ну, а книжек для маленьких у нас много. Всё равно мы их уже не читаем. Светланочка просила написать вам, что Степан Владимирович спрашивал про вас. Почему вы ничего не пишете? Скоро экзамены, и мы все боимся. Вот и всё.

Посылаем вам пионерские приветы.

Мара Серебрякова.

Другое письмо передайте девочкам“.

В конверте лежало второе письмо. Ваня взглянул на ребят и вздохнул. У всех было грустно и тревожно на душе. Светлана больна! Как ни далеко жила от них эта девочка, но они привыкли считать её своим другом и часто думали о ней.

— Чего же это она… Простудилась, что ли?.. — глухо сказал Костя.

Зимой, когда болела Марфуша, он ходил хмурый, словно потерял что-то нужное, без чего нельзя нормально жить.

— Прочитай, что? она девочкам написала, — попросил Саша.

Ваня повертел сложенный листок и развернул его. Если письмо не заклеено, а просто вложено, то, значит, никаких секретов нет и можно читать.

„Здравствуйте, девочки: Зина, Катя, Поля, Нюша, Оля и Тося! Я вам пишу по поручению Светланы, потому что она больна. У ней очень высокая температура…“

Дальше было написано всё, как и в письме к мальчикам. Слово в слово.

Воскресенье… День выдался весёлый, солнечный. С улицы доносилось то пение, то крики играющих ребят, а к вечеру послышались задорные переборы трёх баянов. Но у Вани на душе было тоскливо. Он не пошёл играть с ребятами, а весь день просидел над книгой. Мысли его часто возвращались к Светлане. В своём воображении Ваня ярко представлял больную девочку. Лежит она в кровати, бледная, слабая…

Вечером мальчик сел за письмо. Прежде всего он выполнил просьбу Светланы и написал учёному.

„Здравствуйте, товарищ Степан Владимирович!

Пишет вам Иван Рябинин из колхоза „Дружный труд“. Вы наказывали писать почаще, но мой дед говорит, что мешать Вам нельзя, потому что Вы много заняты научной работой. Картофель мы размножаем, как Вы велели. И всё получается точно. Выгоняли ростки и резали черенки, и ещё резать будем, пока можно. Некоторые колхозники в сомнении: нарастёт ли на черенках картофель? А я думаю, раз Вы сказали, что нарастёт, должен нарасти. Осенью увидим. С ленинградскими юннатами мы соревнуемся, и всё как полагается, но они не пишут, сколько у них растений. Мы тоже не будем писать. Осенью увидим, кто больше. Колхоз нам помогает. Дали парники, и лошадь дают, и всё, что нужно. Инструмент со склада выписали. Недавно я делал доклад на пионерском сборе про наши достижения, и даже директор приходил послушать. В общем, ничего, хвалили. Когда мы кончим размножать, я напишу Вам, сколько у нас растений получится. Только я не обещаюсь, что тонна. А сколько будет, не знаю. Осенью увидим.

С пионерским приветом — Иван Рябинин“.

Когда письмо было заклеено, пришёл Саша.

— Ваня, надо бы Светлане письмо отправить, — тихо сказал он, усаживаясь рядом с другом.

— Собираюсь вот написать…

— Мы с Борькой написали. А Костя и Вася утром напишут, — несколько смутившись, сказал Саша и вытащил из кармана исписанный листок. — Держи.

Ваня положил письмо перед собой и угрюмо взглянул на приятеля.

— Раньше-то не могли написать, — с упрёком сказал он.

— Я давно собирался, да всё некогда. Сам знаешь: то уроки, то картошка…

— Ну, ладно. Отправим все вместе.

Посидев с минуту, Саша ушёл, а Ваня взялся за перо.

„Здравствуй, Светлана!

Получили мы письмо от Мары, и все очень расстроились. Зачем ты заболела? Выздоравливай скорей и напиши нам письмо, чтобы мы не расстраивались. Степану Владимировичу я написал. В колхозе сейчас горячая пора: и пашут, и боронят, и сеют. Комсомольцы нынче выгоняют ранний картофель, и все интересуются, когда он вырастет. Обещали к первому июля. Мы им помогали на высадке“.

Где-то поблизости за окном заливалась гармошка; Ваня вспомнил, что Светлана серьёзно больна и что нужно написать о чем-то весёлом.

„Сегодня у нас воскресенье. К вечеру много народу на улице гуляет. Кто постарше, сидят на лавочках и разговаривают. На гармошке тоже играют, а девчата пляшут. Они всегда пляшут. Идут по дороге, поют частушки и пляшут. Не знаю, чего им нравится плясать?

Ты просила написать про мою семью, а я не знаю, что писать. У меня есть мать и отец. Мать работает на ферме. Отец бригадир-полевод. Дед есть. Он тоже работает, но больше дома, по хозяйству. Старый всё-таки. Старший брат Андрей трактористом в МТС. Ну еще сестра Настя. Все мы обыкновенные колхозники, и никаких особых достижений у нас нет. Когда будут, напишу. Сев у нас скоро кончают. Бригада отца первая по району идёт. Трактористы нынче здорово работают. Андрей две благодарности получил за перевыполнение нормы. Наверно, премию получит. Обещал мне ружьё подарить. А мать говорит — рано тебе ружьё. А я и не спорю. Ей же самой хуже. Я бы по осени уток бил, а зимой зайцев. Ягоды я собирать не мастер: слишком они маленькие. Вот Катя Миронова живо корзину наберёт. Ты с ней и сходишь. Она все угодные места знает. Поправляйся скорей и напиши письмо. Ребята тебе тоже написали.

С приветом Иван Рябинин“.

Прежде чем вложить в конверт, Ваня прочитал принесённые письма. На одной стороне листка писал Боря, на другой — Саша.

• Предыдущая
• 34/53
• Следующая