Варяжский меч - Максимушкин Андрей Владимирович - Страница 55

— Так не наша, — хмыкнул в ответ Рагнар, не разделявший восторгов молодого гридня.

— А все равно наша. Здесь русы живут. Собратья.

— Все верно. Полабяне одного с нами рода, — поучительно заметил Мочила, услышав разговор своих воинов.

— У них другой князь, — не сдавался Рагнар.

— Князья разные, а род один. — Ответить на это было нечем.

Собравшаяся на правом берегу дружина поднялась по склону, здесь начиналась дорога на Зверин и Ратценград. Острый глаз Рагнара заметил свежие бревна укрытия, выглядывавшего из-за кустов. Невысокая стенка с вертикальными бойницами и заваленным ветками навесом. Все верно. Место для переправы удобное, наверняка саксы будут здесь реку переходить. Выше по течению начинается устье широкого заболоченного оврага, а ниже город стоит. Именно здесь и будут встречать врага передовые заслоны.

Дорога вышла к стенам Битковского града и побежала вдоль городской стены. Обычный торговый город, славный не храмами, мудростью волхвов или доблестью дружин, а своей ярмаркой. На таких перекрестках торговых путей, речных и сухопутных, и возникают поселки ремесленников, затем они растут и их обносят стенами. Вот так и возник Битков. Сейчас уже славный, известный город.

Хотя, на взгляд бывалых воинов, городская стена восторгов не вызывала. Покатый земляной вал, заплывший, обмелевший, давно не чистившийся ров, на валу бревенчатая стена в две сажени. Навеса от стрел над заборолами нет, и башен всего две. Одна, сторожевая, высится на крутом берегу, другая надвратная в сторону земли русов смотрит.

Под городом, на берегу, причалы вытянулись, ближе к обрыву несколько каменных сараев для товаров. С первого взгляда видно — шумной торговлей и заморскими гостями здесь сегодня не пахнет. У причалов только две боевые лодьи привязаны. На поле, где раньше торг был, вместо лавок, купеческих шатров и толп гостей несколько ратных сотен строем ходить учатся.

Сразу ясно: люди к воинскому делу непривычны и вооружены плохо. Вместо броней сыромятные кожухи с нашитыми костяными пластинами, а то и того нет, в простых рубахах и вотолах без брони вышли. Шлемов у половины нет. Щиты простоватые, без оковок и умбонов, на вид слишком толстые, тяжелые. Вооружены бойцы копьями и охотничьими рогатинами. Зато у многих за плечами луки видны, но тоже слабые — на дикого зверя, а не на доспешного воина.

Все ясно — посошная рать. Сборная каша из молодых смардов, решивших попытать воинской удачи. Решимости много, а умения не очень. Опыта схваток нет, стойкости мало, в бою могут без приказа вперед рвануть или, наоборот, испугаться и побежать. Куда их князь пошлет? В передовые заслоны да засады, или до большой битвы побережет?

А на стенах города работа кипит. Спешат к осаде приготовиться. Вал кольями укрепляют, перед воротами ров расчищают. О! Точно! Это новые ворота собрались вешать, хорошие, дубовые, в три слоя сплоченные и окованные железными полосами. Такие тараном не выбить, особенно если железные засовы поставить и подпереть клиньями и распорами. Ясно, город без боя сдавать не будут. Заодно и Оттонова рать поредеет, когда на стены всходить будет.

Встречных и попутных на шляхе оказалось немало. Останавливались, пропуская рать. Иногда знакомые лица встречались. Тут приветствия, расспросы: откуда идете? Где тебя найти? Кого видел? Как там? Приветы от знакомых и родичей передавали.

Рагнар, к своему удивлению, увидел боярина Чекмаря. Выхаживавший лошадь в поле люблинец приветственно помахал рукой велиградцам, но сам приближаться не стал. Видимо был занят. Интересное дело. Расстались с главой люблинских находников в Старграде. Если где и должен быть боярин, так с князем Славером. Однако сам Славер еще к рати не присоединился. Может, передовых с весточкой послал? Возможно.

Вот и стан. За очередным подъемом с дороги открылся вид на облюбованное ратью поле. Действительно, шатров много. От края до края все пестрыми, разноцветными навесами и шатрами заставлено. У реки на заливных лугах табуны лошадей пасутся. На краю стана, у перелеска, времянки кузнецов, плотников, кожевников и прочих мастеров виднеются. Кругом множество людей, костры горят, дым к небу поднимается. Уже отсюда чувствуется запах готовящихся в котлах каш, грибниц, похлебок. Проголодавшимся варягам щекочет ноздри аромат жареного мяса.

А что это там, вниз по течению? Бани! Много их построили, на всю немалую рать. Самое то — с дороги попариться, смыть пыль, грязь и кровь.

Старики рассказывают: в давние времена вернувшийся из похода или с охоты муж не мог в дом войти и за стол с родовичами сесть, пока в бане не отпарится. Чтоб души убитых им врагов или зверей по следу своей крови к роду не пришли. Сейчас времена другие, обычаи меняются. Волхвы учат: если воин с чистым сердцем и во славу своего рода врага убил, навь к нему не привяжется. Перун чистой огнезарной молнией нежить прогонит. Он завсегда обороняет тех, кто его чтит. Время другое, а помыться с дороги все одно первое дело.

Оказалось, шатры, коновязи, дрова и даже съестной припас для Славомировой дружины уже заготовлены и место им отдельное близ шатров старшей дружины готово. Встретивший варягов боярин Након, полноватый громогласный муж, не любивший кровавые ратные потехи, но зато прекрасно умеющий с хозяйством управиться и деловой хваткой не обиженный, показал бойцам их участок стана. На клич боярина прибежали холопы, помогли воинам коней расседлать, сумы по шатрам раскидать, обед сготовили.

Вообще, в стане чувствовался порядок, не зря старый Белун быстро вернулся на этот берег, следил, как рать собирается. Бдел князь, чтоб люди нужды ни в чем не испытывали, и ссоры в стане быстро пресекались. Воины со всех концов Полабской Руси стекались, могли и старые обиды вспомнить, и новые нажить. Здесь князю волхвы помогали. Было их немного, всего-то полторы дюжины священнослужителей, но они везде успевали: и обряды справляли, и требы Богам ставили, и раненых да больных выхаживали, и, если надо, ссоры пресекали, не давали крови пролиться. Казалось, сам Стрибог волхвов туда, где они нужны, по воздуху носит.

В конце дня, отдохнув как следует, Рагнар нашел шатры люблинских воинов. Его сразу узнали, многие находники Чекмаря помнили велиградского десятника, вместе Старград брали. Встретили Рагнара тепло, пригласили к костру, затем ендовой меда языки смочили, чтоб разговор легче потек. Молодой ободрит многое узнал из того, что после ухода дружины в Старграде произошло.

Боярин не все рассказал, часть утаил, но по глазам, по обмолвкам чувствовалось — он без разрешения Славера ушел. Было там что-то нехорошее, словно черный поп между русами пробежал. Жизнерадостный, добродушный, улыбчивый Чекмарь уходил от прямых вопросов или отмалчивался. Был он сегодня мрачен. Единственное, воевода рассказал, что служит сейчас князю Белуну и собирает для него дружину вагров. Были сегодня в стане и двое сыновей Чекмаря, такие же медведи, только помоложе и покрепче. Второй из них, Стоигнев, при людях играючи подкову разогнул, а потом вокруг шеста обмотал. Самый же младший, Вятко, сейчас должен был весь род Чекмаря из Люблина в Велиград перевозить. Да, большая, злая обида легла между боярином и князем. Не все так просто оказалось.

— Так, говоришь, герцога Бернарда твои мечники достали? — Старый князь бросил на сына хитроватый взгляд из-под кустистых седых бровей.

— Дотянулись, подсекли. Только голову снять не удалось, герцога его рыцари отбили, — унылым, грустным голосом отозвался Славомир.

Князья сидели на берегу Зницы чуть выше стана. Стреноженные кони щипали траву на краю подходившего к реке леса. Вокруг спокойно, людей рядом не видно, некому разговору помешать. Шумный воинский стан скрывался за лесом, но не давал о себе забыть. Даже досюда доносились ржанье лошадей, гомон, звон железа, ритмичные удары кузнечного молота.

— Может, ты и правильно сделал — попытался дотянуться до волчонка, одним ударом у Оттона лапу отрубить.

— И воинов потерял, — кивнул в ответ Славомир.