Лес Рук и Зубов - Райан Керри - Страница 11

• Предыдущая
• 11/51
• Следующая

Никто не включил сирену, никто не забил в колокола. Пусть сейчас глубокая ночь, уж по такому случаю можно было разбудить народ. Однако Сестры предпочли оставить все в тайне. Они затащили чужака в собор, спрятали в соседней с Трэвисом комнате и никому не собираются об этом рассказывать — я слышала это собственными ушами.

Внезапно до меня доходит, что вообще-то мне не полагается знать о чужаке. Интересно, на что Сестры пойдут, чтобы сохранить тайну? Мне невольно вспоминаются туннель под собором и полянка в Лесу. Какие еще секреты хранит Союз Сестер?..

Я прячусь в тени у собора и иду, держась руками за зловещие каменные стены, огибая кусты и сугробы, пока не добираюсь до своего окна. Поднимаю раму и забираюсь внутрь: мокрая, дрожащая, с онемевшими ногами и пальцами рук.

Расшевелив угли в камине, я раздеваюсь и вешаю одежду на стул сушиться, а сама сажусь на коврик у огня, закутавшись в одеяло. Мое тело все еще похоже на ледышку. Снаружи поднимается ветер, я слышу его завывания — вот и хорошо, заметет мои следы. Правда, и следы чужака тоже…

В нашу деревню пришли снаружи. Сидя у камина и глядя на огонь, в глубине души я понимаю, что именно этого я ждала всю жизнь, именно об этом мечтала, хотя и не отдавала себе отчета.

Чужак — мой повод уйти из деревни. Теперь есть доказательство, что мы не одни на белом свете и нас не отрезали от него раз и навсегда. Мы еще можем воссоединиться с окружающим миром.

Теперь нас ничто не остановит. Как только слух о чужаке вырвется на свободу, все захотят узнать, что снаружи. И я поведу людей к океану. Туда, где нет Нечестивых.

Спустя три дня я прихожу в отчаяние. Сестры молчат, как рыбы. Наконец от безысходности я иду повидать Трэвиса, но в коридоре у его двери встречаю Сестру Табиту. Она говорит, что лихорадка вернулась и посетителей к нему пока не пускают: лишняя инфекция больному сейчас ни к чему. Меня тоже не пустят, пока не убедятся, что Трэвис пошел на поправку.

— Еще не хватало, чтобы из-за вас двоих мы все заболели, — говорит она.

Я заглядываю через ее плечо в пустую комнату:

— Где он?

Все-таки я имею право знать, верно?

— В безопасности и под хорошим присмотром. В твоей заботе он не нуждается. — Она смотрит на меня, подозрительно прищурив глаза, и властно произносит: — Мэри… — А потом прикладывает палец к губам, словно раздумывает, какие слова лучше на меня подействуют. — Мэри, ты очень любознательна, а это опасная черта. Что, по-твоему, привело нас к такой жизни? Что стало причиной Возврата и нашествия Нечестивых?

Я дышу часто и мелко. Еще до того как меня вытолкали на поляну посреди Леса, я боялась Сестры Табиты, главы Союза и старшей из Сестер.

— Я… я думала, истинная причина Возврата никому не известна.

И вновь я задаюсь вопросом, что скрывают от нас Сестры? В конце концов, Союз образовался сразу после Возврата и с тех пор существовал всегда — так нам говорят. Они были основателями деревни, именно они создали Стражу, именно благодаря им мы до сих пор живы.

Их воля — это воля Божья, их слово — закон. Они учат детей в школе, они рассказывают нам, что в мире больше никого не осталось, что времена Возврата давно минули и не имеют значения для нашей жизни. Мы привыкли верить им на слово и не задаваться лишними вопросами о жизни до и сразу после Возврата, о новом мире, построенном для нас Сестрами.

Сестра Табита снисходительно улыбается, словно мать нелепым догадкам любимого ребенка:

— Однако мы знаем достаточно.

Она берет меня за руки крепко, но не больно и увлекает в бывшую комнату Трэвиса. Там мы подходим к окну, выходящему на забор и Лес.

— Точная причина Возврата остается для нас загадкой, но мы знаем, что люди прошлого пытались обмануть Господа. Обмануть смерть. Они хотели изменить Его волю. — Сестра Табита показывает рукой на Лес. Железную сетку забора, как обычно, раскачивают Нечестивые. — Вот что бывает, когда идешь против воли Господа. Вот Его воздаяние. Вот кара за наши грехи… — Она говорит с напором и страстью, а в конце даже бьет кулаком по подоконнику для пущего эффекта. — Всегда помни, Мэри, что отныне ты посвятила жизнь Господу. Мы все посвятили жизнь Господу. Лишь благодаря милости Божьей мы до сих пор живы. — Она поворачивает ко мне лицо, искаженное глубоким чувством, лицо страшное и почти безумное. — Помни, откуда мы вышли, Мэри, откуда мы все вышли. Не из райского сада, но из пепла Возврата. Мы уцелели чудом. — Сестра Табита хватает меня за плечи и встряхивает. — И мы обязаны жить дальше. Ничто не должно этому помешать — я не позволю.

Глядя в ее глаза, я понимаю, что она без промедления принесет меня в жертву Лесу, если это поможет сохранить деревню или ее власть над деревней. Она фанатик, она одержима. Впервые я отчетливо осознаю, в каком мире живу. Нет, мне всегда было понятно, что мы существуем на грани, на краю пропасти, в постоянном страхе перед Нечестивыми. Но прежде я не сознавала, какую огромную власть имеет над нами Союз и что ради спасения деревни они готовы на все.

Лишь теперь я понимаю, как мы на самом деле уязвимы.

Сестра Табита терпеливо ждет, но я медлю с ответом. Она наверняка понимает, что мне открылось: я никогда не впишусь в эту картину. Никогда не стану полноценной Сестрой, женой, жительницей деревни.

Да, в распоряжении Сестер знания и власть, но Сестра Табита ясно дала мне понять, что все это мне никогда не достанется. Я не заслуживаю доверия, потому что пришла в Союз не по своей воле, потому что задаю слишком много вопросов и чересчур упорно ищу ответы.

Меня никогда не допустят в кружок избранных, никогда не посвятят в их тайны, зачем нужен туннель, ведущий в Лес, и для чего используются кельи под собором. Я обречена до конца дней ухаживать за больными, мыть полы в святилище, читать Писание и молиться за наши души.

Я никогда не буду принадлежать себе.

Это ужасное открытие. Мне хочется только одного: подбежать к маме и спрятаться в ее объятиях.

Но моя мать стала частью мира, о котором говорит Сестра Табита. Мира, с которым мы боремся каждый день.

Словно прочтя мои мысли, она произносит:

— Ты должна найти свое место в этом мире. Ты должна отдать всю себя служению Господу и прекратить поиски недостижимого. — Сестра Табита наклоняется ближе, обдавая меня жарким дыханием, и я невольно отшатываюсь. — Ты думаешь, что однажды найдешь ответы на свои вопросы, но этому не бывать. Ибо Сестры приносят клятву не позволять людям задаваться такими вопросами. Заруби себе на носу: никаких ответов ты не получишь. — Она проводит по моей щеке длинным пальцем с острым ногтем. Если ты будешь стоять на своем, ты накличешь беду на всех нас! Я чувствую это, я знаю!

Искра тревоги разжигает внутри меня пламя. Ее слова вновь и вновь гремят в моей голове: я накличу на всех беду. Внезапно, словно части головоломки встают на свои места, я понимаю, почему Сестра Табита все это время не выпускала меня из виду, почему она не разрешает мне выходить за ворота.

— Чего вы от меня хотите? — шепотом спрашиваю я, вспоминая Кэсс, ее белокурые волосы, пахнущие солнцем, и то, как она рыдала над больным Трэвисом. Я не могу накликать беду на нее, не могу уничтожить такую красоту.

— Перестань искать ответы на вопросы, которые тебе не положено задавать! Смирись со своей жизнью в соборе. Как, по-твоему, деревне удалось выжить вопреки всем опасностям, когда остальной мир пал? Почему мы так давно живем в покое и безопасности? Благодаря чему нам удается отражать атаки Нечестивых? Мы не испытываем Божье терпение. Не навлекаем на себя Его гнев. Не рискуем понапрасну, а служим Господу и друг другу. — Ее лицо замерло прямо напротив моего, пылающие глаза широко раскрыты. — Мы выжили лишь благодаря тому, что Союз Сестер прилежно исполнял свой долг. Мы блюдем порядок. — Сестра Табита смотрит в окно на бесконечный Лес. — Представь, если бы порядка не было. — Она опять бьет кулаком по подоконнику. — Представь, что люди нарушали бы клятвы и обещания, крали друг у друга. Именно таким был мир до Возврата. И вот к чему это привело. — Она показывает на Лес, а потом снова прожигает меня взглядом. — Ты должна оставить Трэвиса в покое. Я вижу, как ты его жаждешь. Но он не твой.

• Предыдущая
• 11/51
• Следующая