У рыбацкого костра - Коллектив авторов - Страница 23

Они дружат.

Когда мужчины в выходной день собираются за преферансом, они - игроки, партнеры, но вряд ли закадычные друзья. Когда сходятся за выпивкой, они - собутыльники, и не так уж устойчива дружба на этой жидкой основе.

А вот на охоте, на рыбалке, в альпинистском походе, на теннисном корте, на гаревой дорожке - друг, одинаково думающий и чувствующий, горячо любящий природу, родную землю, - такой друг непременно найдется.

«А то они не выпивают, на рыбалке-то!»

Этот вопрос, наверное, задает кто-нибудь из строгих жен.

Бывает. Но, будем справедливы, - при чем тут рыбалка? Если человеку захочется выпить, - он выпьет и в бане. И до мытья, и после. Скажет жене, что идет в парикмахерскую постричься, и - тоже выпьет. А потом будет уверять, что это такой запах у одеколона «Шипр».

И когда шутник-художник рисует «клюнувшего» рыбака рядом с опорожненной бутылкой и пустым ведерком, то почему, беспристрастности ради, не изобразить «клюнувшего» художника перед пустым полотном; и в таком же положении писателя перед белым листом бумаги; и архитектора, у которого чертеж здания пошел, по выражению кукольных персонажей театра Образцова, «сикось- накось»? Разве это будет похоже на архитектора и художника?

Нет, будет непохоже.

И на рыболова тоже непохоже. Возвратившийся домой пьяный рыболов - это редкость. Но крепко отруганный по возвращении - обычное явление.

Впрочем, может быть, некоторые и сами виноваты. Жене рыболова тоже ведь хочется и отдохнуть, и развлечься. Но…

Но тут, товарищи, все уже сами не маленькие и все должны знать, как обращаться со своим домашним очагом, чтоб он не чадил и давал необходимое для жизни количество тепла.

Я только хотела сказать рыбацким женам и матерям: не лишайте тепла ваших промокших рыболовов, вернувшихся домой. Они принесли с собой запах реки и поля, в глазах немножко большого неба, а в душе - солнечного зайчика. Не выпускайте на этого зайчишку сердитую гончую своего дурного настроения. (Хотя это уже из области охоты, а не рыбной ловли.)

Найдите несколько добрых слов для рыболова, и он вам отплатит сторицей. А к тому же расскажет вам свой самый занимательный, самый свежий рыбацкий рассказ.

‹№ 8, 1958)

Юрий Казаков

Тихое утро

Еще только-только прокричали сонные петухи, еще темно было в избе, мать не доила корову и пастух не выгонял стадо в луга, когда проснулся Яшка. Он сел на постели, долго таращил глаза на голубоватые потные окошки, на смутно белеющую печь…

Сладок предрассветный сон, и голова валится на подушку, и глаза слипаются, но Яшка переборол себя, спотыкаясь, цепляясь за лавки и стулья, стал бродить по избе, разыскивая старые штаны и рубаху.

Поев молока с хлебом, Яшка взял в сенях удочки, вышел на крыльцо. Деревня, будто большим пуховым одеялом, укрыта туманом. Ближние дома еще видны, дальние - едва проглядывают темными пятнами, а еще дальше, к реке, уже ничего не видно, и, кажется, никогда не было на свете ни ветряка на горке, ни пожарной каланчи, ни школы, ни леса на горизонте… Все исчезло, скрылось сейчас, и центром маленького видимого мира оказалась Яшкина изба.

Кто-то проснулся раньше Яшки, стучит возле кузницы молотком. Чистые металлические звуки, прорываясь сквозь туман, долетают до большого амбара, отдаются слабым эхом. Кажется, стучат двое: один погромче, другой потише.

Яшка соскочил с крыльца, замахнулся удочками на петуха, как раз начавшего свою песню, весело затрусил к риге. У риги он вытащил из-под доски ржавый косарь, стал рыть землю. Почти сразу же начали попадаться красные и лиловые холодные червяки. Толстые и тонкие, они одинаково проворно уходили в рыхлую землю, но Яшка все-таки успевал выхватывать их и скоро набросал почти полную банку. Подсыпав червям свежей земли, он побежал вниз по тропинке, перевалился через плетень и задами пробрался к сараю, где на сеновале спал его новый приятель - Володя.

Яшка заложил в рот испачканные землей пальцы и свистнул. Потом сплюнул и прислушался.

- Володька! - позвал он. - Вставай!

Володя зашевелился на сене, долго возился и шуршал там, наконец неловко слез, наступая на незавязанные шнурки. Лицо его, измятое после сна, было бессмысленно, как у слепого, в волосы набилась сенная труха, она же, наверное, попала ему и за рубашку, потому что, стоя уже внизу, рядом с Яшкой, он все поводил плечами и почесывал спину.

- А не рано? - сипло спросил он, зевнул и, покачнувшись, схватился рукой за лестницу.

Яшка разозлился: он встал на целый час раньше, накопал червяков, притащил удочки… А если по правде говорить, то и встал- то он сегодня из-за этого заморыша, хотел места рыбные ему показать - и вот вместо благодарности «рано»! f

- Для кого рано, а для кого и не рано! - зло ответил он и с пренебрежением осмотрел Володю с головы до ног.

Володя выглянул на улицу, лицо его оживилось, глаза заблестели, он начал торопливо зашнуровывать ботинок. Но для Яшки вся прелесть утра была уже отравлена.

- Ты что, в ботинках пойдешь? - презрительно спросил он и посмотрел на оттопыренный палец своей босой ноги. - А галоши наденешь?

Володя промолчал, покраснел и принялся за другой ботинок.

- Ну да… - меланхолично продолжал Яшка, ставя удочки к стене. - У вас там, в Москве, небось, босиком не ходят…

- Ну и что? - Володя оставил ботинок и снизу посмотрел в широкое, насмешливо-злое лицо Яшки.

- Да ничего… Забежи домой, пальто возьми.

- Надо будет, забегу! - сквозь зубы ответил Володя и еще больше покраснел.

Яшка заскучал. Зря он связался со всем этим делом… На что уж Колька да Женька Воронковы - рыбаки, а и те признают, что лучше его нет рыболова в деревне. Только отведи на место да покажи - яблоками засыплют! А этот… пришел вчера, вежливый… «Пожалуйста, пожалуйста»… Дать ему по шее, что ли?

- А ты галстук надень, - съязвил Яшка и хрипло засмеялся. - У нас рыба обижается, когда к ней без галстука суешься.

Володя наконец справился с ботинками и вышел из сарая, подрагивая от обиды ноздрями. За ним нехотя вышел Яшка, и ребята молча, не глядя друг на друга, пошли по улице. Они шли по деревне, а туман отступал перед ними, открывая все новые и новые избы и сараи, и школу, и длинные ряды молочно-белых построек фермы… Будто скупой хозяин, туман показывал все это только на минуту, потом снова плотно смыкался сзади.

Володя жестоко страдал. Он сердился на себя за грубые ответы Яшке, казался сам себе в эту минуту неловким и жалким. Ему было стыдно своей неловкости, и чтобы хоть как-нибудь заглушить это неприятное чувство, он думал, ожесточаясь: «Ладно, пусть… Пусть издевается, он меня еще узнает, я не позволю ему смеяться! Подумаешь, важность - босиком идти!» Но в то же время он с откровенной завистью, даже с восхищением, поглядывал на босые Яшкины ноги, и на холщевую сумку для рыбы, и на заплатанные, надетые специально на рыбную ловлю штаны и серую рубаху. Он завидовал Яшкиному загару и той особенной походке, при которой шевелятся плечи и лопатки, и даже уши, и которая у многих деревенских ребят считается особенным шиком.

Проходили мимо колодца со старым, поросшим зеленью срубом.

- Стой! - сказал хмуро Яшка. - Попьем!

Он подошел к колодцу, загремел цепью, вытащил тяжелую бадью с водой, жадно приник к ней. Пить ему не хотелось, но он считал, что лучше этой воды нигде нет, и поэтому каждый раз, проходя мимо колодца, пил ее с огромным наслаждением. Вода переливалась через край, плескала ему на босые ноги, он поджимал их, но все пил и пил, изредка отрываясь и шумно дыша.

- На, пей! - сказал он наконец Володе, вытирая рукавом губы. Володе тоже не хотелось пить, но, чтобы не рассердить окончательно Яшку, он послушно припал к бадье и стал тянуть воду мелкими глоточками, пока от холода у него не заломило в затылке.