Подозрительные обстоятельства - Квентин Патрик - Страница 20

— Мне кажется, это необходимо для фильма. Я убеждена, что Нинон де Ланкло была худощавой. Поэтому я воспользовалась советами известной тебе диетической книги.

— Но ты уверена, что с тобой все в порядке? Этот припадок…

— Дорогая, диета тут ни при чем. Просто я испугалась собаки. Конечно, глупо быть такой пугливой, но я с детства боюсь собак. И все же, Анни, должна тебе сказать, диета просто прелесть! Можно есть абсолютно все, что хочешь. А потом каждый день по часу принимать горячую ванну с солями. Соли обгладывают тебя.

— Обгладывают? — встревоженно воскликнула Клеони.

— Да, дорогая, — замурлыкала Сильвия, глядя на нее. — Я знаю, что часто употреблять соли вредно, но они ужасно хорошо действуют. О, автор этой книги — просто гений. В половине шестого каждый день, как часы… Но, Анни, дорогая, как глупо с моей стороны. Вы, конечно, хотите услышать все по порядку.

Она встала, чтобы приготовить кофе. Я начал постепенно успокаиваться. Может, Сильвия просто решила похвастаться своей фигурой и тем, что живет с Ронни в смежных номерах. Может, мать права, обвиняя меня в паникерстве?

Сильвия стала разливать кофе.

— Дорогие мои, поешьте, наберитесь сил, так вы будете лучше подготовлены к сюрпризу. Я убеждена, что вы первые должны все узнать. Сегодня ваш Великий День. Но и наш тоже. — Она перевела дух. — Mы с Ронни решили пожениться.

Наступила тишина. Все замерли. По крайней мере, так показалось мне. Я уставился на Ронни. Он сидел с опущенными плечами, не поднимая глаз. Я перевел взгляд на мать — я всегда в критические минуты смотрю на мать. Но ее лицо оставалось бесстрастным.

Когда молчание стало нестерпимым, раздался голос Клеони.

— Но это же здорово, правда? Мисс Ла-Мани и мистер Лайт! Только погодите, когда я скажу миссис Джо….

— Благодарю вас, милочка, — улыбнулась ей Сильвия. Она не сводила глаз с Ронни, ожидая его реакции, но Ронни сидел неподвижно. Сильвия успокоилась и обратилась к матери.

— Анни, дорогая, все это так сложно, запутанно, и мы хотим, чтобы ты помогла нам. Ты — старинная и ближайшая подруга Нормы, единственный человек, которому мы можем довериться. Я убеждена: Норма не хотела бы, чтобы мы долго ждали. «Действуйте, — сказала бы она. — Хватайте свое счастье, дети». Я полагаю, что мы, не откладывая, должны вылететь в Мексику. Завтра же. Но ты ведь знаешь Ронни, он такой чувствительный. Так вот, он считает, что следует немного подождать, пока не выйдет этот фильм и даже следующий, который мы намерены делать вместе.

Я никогда не видел, как улыбается кобра, но глядя на улыбку Сильвии, живо себе это представил.

— Вот почему, Анни, мы решили обратиться к тебе за советом. Что ты скажешь, дорогая? — Сильвия замолчала и облизнула губы кончиком языка. — Конечно, быть может, не совсем деликатно говорить об этом… Вы ведь знаете о письме Нормы, верно? Сердце мне подсказывает, что это письмо может связать нас. Я полагаю, Ронни прочитал вам первую часть. Но, дорогая, есть еще…

— Еще?! — помимо воли вырвалось у меня. Сильвия подняла руку к шее и поправила ожерелье, после чего достала листок бумаги. Даже не видя его, я догадался, что это очередная фотокопия.

— Анни, дорогая, надеюсь, ты не хочешь, чтобы я прочла его вслух при всех? Это очень интимно.

Она встала и с улыбкой помахала листком.

— Дорогие, вы простите нас? Мы вернемся мгновенно, а потом, милый Ронни, мы оба подчинимся решению Анни, не так ли?

Когда она направилась в спальню, Ронни неожиданно вскочил и бросился к матери.

— Анни, она не позволила мне его прочесть! — закричал он.

Но мать только махнула рукой и молча последовала за Сильвией.

Слова Сильвии потрясли не только меня и Ронни, но и всех остальных. Должен признаться, что Ронни держался молодцом и даже пытался учтиво расспрашивать Клеони о ее родне, живущей в Филадельфии. Минут через пятнадцать женщины вернулись.

Ронни с надеждой взглянул на мать, но его надежда угасла, как и моя, когда мы увидели их обеих. Мать шла, как в «Пустынном ветре», когда героиня решила, что станет монахиней, а у Сильвии, несмотря на худобу, был торжествующий вид, словно у вампира, только что полакомившегося свежей кровью. Мать подошла к Ронни.

— Ронни, дорогой, — сказала она очень тихо, — это тяжело. Но я думаю, Сильвия права. Мне кажется, Норма одобрила бы ваш завтрашний отъезд в Мексику…

— Но, Анни…

— Нет, дорогой, все решено. Я не могу…

Мать отвернулась. Через несколько минут мы ушли.

Едва мы добрались до своих комнат, как мать скрылась в спальне. Прелесть и Пэм сгорали от волнения и любопытства. Я не выдержал и постучал в дверь.

— Мама, это я.

— Войди, милый.

Мать сидела на постели. Ее едва было видно за цветами, которые ежедневно присылал Стив. Я никогда не заставал мать плачущей. Мне казалось это невозможным.

— Мама, не плачь, прошу тебя!

— Ники, я люблю его.

— Мама, пожалуйста!

— Я знаю, что это глупо. Но разве я сумею полюбить кого-то другого после всех этих лет? Бедный, глупый Ронни. Что я натворила!

Она упала на постель и зарылась лицом в подушки — розовые, конечно. Стив достаточно хорошо знал мать. Мгновение я тупо смотрел перед собой.

— Мама, ты действительно ничего не можешь сделать? Она оторвала голову от подушек.

— Это другая страница.

— Я так и понял.

Сильвия не доверила ее мистеру Денкеру. Она положила в его сейф только первую страницу оригинала. А вторую, по ее словам, поместила в таком месте, где нам ее никогда не найти. Страшная женщина!

— Мама, Ронни действительно должен жениться на ней?

— Да, милый, да.

— Но что там написано?

— Ужасные вещи.

— О Ронни?

— Обо мне, — после долгой паузы ответила мать.

— О тебе? Ты имеешь в виду свой тайный брак? Она кивнула, закрыла глаза и опустила голову на подушки.

— О, Ники, если бы ты мог видеть ее, когда она читала эту фотокопию! Она наслаждалась. «Завтра в Мексике я обрету свое счастье, дорогая, — заявила она. — В противном случае тебя ждет тюрьма. Недурно звучит, правда? «Анни Руд арестована во время своего триумфального выступления в Лас-Вегасе за убийство Нормы Дилэйни!»

— Что значит — «арестована»! — вскричал я. — Кто же поверит, что ты убила Норму только из-за какого-то брака? Проще обвинить твоего мужа в двоеженстве! Это ведь не твоя вина. Ты… — И тут до меня дошло. — Мама, в письме было кое-что другое?

— Кое-что другое? — Мать подняла голову, устремила на меня взгляд сквозь длинные ресницы и села. — Что ты имеешь в виду, Ники?

— Но, мама…

— Ах ты, безобразник! — Она улыбнулась, а я покраснел. — Мой Ники, такой симпатичный молодой человек. Да, это жестоко, очень жестоко. Бедняжка Ронни. Но мы бессильны, поэтому не стоит паниковать.

— Мама, я…

— Дорогой мой. — Она поцеловала меня. От слез не осталось и следа; передо мной вновь был генерал перед сражением. — Милый, знаешь ли ты, который час? Шестой. Осталось меньше двух часов. Зал будет битком набит. Люди заплатили за билеты тысячи долларов. Что бы ни случилось, мы не должны падать духом. Мы должны выложиться перед публикой. Отдохни, дорогой. И скажи остальным: не болтать, а лечь и отдохнуть.

Не успел я собраться с мыслями, как оказался за дверью.

Все семейство сидело в гостиной, и, едва я появился, засыпало меня вопросами. Я выложил все, что знал, и мы еще какое-то время сидели молча. Потом я разогнал их по комнатам и остался в обществе Трая.

Проходя к себе мимо комнаты матери, я услышал, что она разговаривает по телефону. У меня и в мыслях не было подслушивать, но ее голос звучал так жалобно, так не похоже на мать, что я поневоле остановился.

— Ронни, милый, мне очень, очень жаль. О, мой бедный Ронни, я бессильна. Если бы ты видел, что написано в письме… Это безнадежно. О, Ронни, мы должны что-то сделать… -

Я не стал слушать и почти вбежал в свою комнату.

Упав на кровать, я молил всевышнего, чтобы огонь и камни обрушились на Лас-Вегас, чтобы он был разрушен, как Содом и Гоморра.