Великий Чингис-хан. «Кара Господня» или «человек тысячелетия»? - Кычанов Евгений - Страница 33
- Предыдущая
- 33/81
- Следующая
И незамедлительно он выдал Чингису план предстоящей схватки. Бой был жестоким. Раненного в щеку сына Ван-хана, Сангума, кереиты окружили плотным кольцом и увезли с собой с поля боя. Был сбит копьем и ранен Хуилдар-сечен, командир передового отряда войск Чингиса. Солнце село за горы, а ни один из противников не одержал победы. Под покровом ночи Чингис решил отвести свои войска подальше от поля сражения на новое место.
Пока Чингис-хан приводил в порядок потрепанные в бою отряды и готовился к отражению новых атак, оказалось, что и Ван-хан, боясь за жизнь своего раненого сына, отступил. Решение его было предопределено и тем, что приближенные внушили Ван-хану мысль о бессилии и неминуемом поражении Чингиса:
– Будь же ты милостив к Сангуму Ведь молитвами твоими он родился на свет. Притом же с нами большинство монголов – Чжамуха, Алтан и Хучар. А те, темучжиновцы, в леса нами загнаны, и вот каковы они теперь: передвигаются они на конях, покровом-плащом служит им лес. Покажись только они нам на глаза, так мы загребем их в полы халатов, словно скотский помет. Мы им покажем!
– Ладно, – сказал Ван-хан, выслушав эти доводы. – Пусть будет так. Усердно ухаживайте за сыном да смотрите, чтобы его не растрясло (по «Сокровенному сказанию», с. 131–133). И кереиты покинули поле боя.
И в самом деле, не только не все монголы были в улусе Чингис-хана, но большинство их продолжали идти за Чжаму-хой. Ушли от Чингиса Алтан с Хучаром. А тут еще это жестокое сражение с Ван-ханом и Чжамухой Все это подорвало силы Чингисова улуса. Если «Тайная история» не говорит о том, что Чингис-хан в сражении с кереитами потерпел поражение, – впечатление такое, что после жестокого боя стороны просто ночью разошлись, – то Рашид-ад-дин на этот раз сообщает, что поражение в этом сражении потерпел Чингис-хан.
Победитель татар уступил поле боя кереитам. Не случись ранения Сангума, и Чингис-хану, по словам Рашид-ад-дина, «грозила опасность полного урона… Чингис-хан не смог устоять (перед кереитами. – Е. К.) и отступил… Когда он обратился вспять, большая часть войска покинула его, он же ушел в Балджуинэ» [Рашид-ад-дин, т. I, кн. 2, с. 126]. По «Сокровенному сказанию», войска при нем оставалось всего 2600 человек; по сведениям Рашид-ад-дина – 4600 человек. Точное местонахождение Бальджуны, сыгравшей важную роль в биографии Чингис-хана, неизвестно[37].
Здесь сторонники Чингис-хана, разумеется, самые знатные, в знак верности ему и его делу пили мутную воду из озера. «Они выжимали воду из грязи и пили ее… Группа лиц, бывших в то время вместе с Чингис-ханом в Балджуинэ, была немногочисленна. Их называют Балджиунту, т. е. они были с ним в этом месте и не покинули его. Они имеют установленные права и отличны перед другими» [там же, с. 126]. Воду в знак клятвы верности пил и сам Чингис-хан. Как сказано в «Юань ши», «в это время Ван-хан был силен, могуществен, а император слаб и не уверен в победе. Отряд был очень испуган. Что касается тех, кто пил с ним воду этой реки, то их называют теми, кто пил мутную воду в Бальджуне. Это значит, что они разделяли тогда трудности» (цит. по [Кливз, с. 371]).
О Бальчжуне говорится в биографии Джабар-ходжи. Джа– бар-ходжа попал в армию Чингис-хана как раз в войнах с Ван-ханом. Он отличался храбростью, был отличным наездником и стрелком из лука, в бою часто сидел на верблюде, а не на лошади. В его биографии сообщается: «Ван-хан напал внезапно. Чингис потерпел поражение и только с девятнадцатью человеками бежал. Кончилось продовольствие. Подстрелили дикую лошадь, сварили и ели. Чингис воздел руки к небу и сказал: «Если я окажусь способным завершить великое дело, я всегда разделю с этими людьми и сладкое, и горькое. Если же я нарушу это слово, то пусть стану, как эта вода». Среди присутствующих не было ни одного, кто бы не утирал слез» (цит. по [там же, с. 372]).
Позже Чингис-хан объявил: «Тот, кто пил со мной воду из этой реки, из поколения в поколение останутся на моей службе!» В жизнеописании Ачжулу сказано: «Тай-цзу приказал всех пивших с ним воду из реки Баньчжунахэ зачислить в его свиту» [Юань ши, цз. 131, с. 96]. В ряде жизнеописаний сподвижников Чингис-хана встречаются такие фразы: «Вместе с Тай-цзу пил воду из реки Хэйшуй» (Ачжулу), «сопровождал Тай-цзу в войне с Ван-ханом, вместе пили воду из реки Бань-чжэнь» (Сюэлицзянь-нойон) [там же, цз. 132, с. 4а].
Американский монголовед Ф. Кливз, опубликовавший в 1955 г. специальную статью «Историчность конвенции Баль-чжуна», указывает, что в «Юань ши» упомянуты 14 сподвижников Чингис-хана, которые принимали клятву при Бальчжу-не. Любопытен их состав. Из монголов здесь были сам Чингисхан, его брат Хасар, в это время вернувшийся к нему, и Ачжулуг. При Чингисе оказались три кереита, два киданя, один мусульманин, один меркит и представители других племен: икирес, мангут, чеутай, сулдус (см. [Кливз]). События у озера Бальчжуна вошли позже в литературу – в юаньскую поэзию и раннюю литературу династии Мин. Сколь переменчива судьба и как быстро истребитель татар сам оказался на краю пропасти! П. Рачневский полагает, что Чингис-хан отошел к границам Цзинь: «Не в первый и не в последний раз в случае поражения Темучжин ищет убежища у границ Китая» [Рачневский, с. 67]. Он должен часто перекочевывать с места на место, опасаясь внезапного нападения своих врагов. Казалось, Вечное синее Небо лишило милостей своего избранника.
Не имея сил сражаться, Чингис начал переговоры с Ван-ханом и Чжамухой, требуя объяснения причины вражды. В длинном наказе послам, отправляемым к Ван-хану, он перечислял все услуги, оказанные им самим и его отцом кереитско-му хану: «Хоть я и низок родом, а не занимать мне многолюдства. Хоть я и низок родом, а не занимать мне благородства. Когда у повозки о двух оглоблях сломается одна оглобля – и волу ее не свезти. Не так ли и я был твоею второй оглоблей? Когда у двухколесной телеги сломается одно колесо – нельзя на ней ехать. Не так ли и я был у тебя вторым колесом?.. За какую вину мою прогневался ты на меня теперь, хан и отец мой? Пошли ко мне посла для объяснения своего неудовольствия!» [Сокровенное сказание, с. 134–136].
Обратим внимание на то, что, хотя бы на словах, Чингисхан готов признать свое младшее партнерство, он величает Ван-хана «ханом и отцом», таким образом полагая себя подданным и сыном.
Положение самого Ван-хана, видимо, было не из лучших. Он победил, но не уничтожил Темучжина и знал, что тот при случае быстро соберется с силами и отомстит. Кругом были враги – найманы, Чжамуха, недобитые меркиты и тайчиуты, а он остался один, без союзников, «в прекрасном небе властелин, в прекрасном небе, но один».
Поэтому, судя по «Тайной истории», пламенные речи Чин-гис-хана, переданные его послами, вызвали у Ван-хана прилив раскаяния. Ван-хан сказал:
Если теперь я увижу своего сына, да умыслю против него худое, то пусть из меня вот так выточат кровь!»
И в знак клятвы он уколол ножом мизинец и, «выточив из ранки берестяной бурачок крови, просил передать его своему сыну» [Сокровенное сказание, с. 136], которого совсем недавно помышлял лишить улуса.
Послание (также, разумеется, устное) к Чжамухе-анде было более резким и обличительным: «Ты из ненависти разлучил меня с ханом и отцом моим. Бывало, тому из нас, кто вставал раньше, полагалось пить из синей чаши отца и хана. Вставая раньше, я и получал право пить из нее. Вот ты и возненавидел меня с тех пор из зависти. Осушайте же теперь отцову ханскую синюю чашу! Не много отнимете у меня!» [там же, с. 136–137].
Вражда Чингиса с Чжамухой, соперничавших с раннего детства, вспыхивала нередко по незначительным поводам, но она была глубокой по сути, а потому и более непримиримой, так как дело шло о власти над монголами.
37
Одни полагают, что это озеро Бальзина, из которого вытекает река Тура. Монгольский исследователь Пэрлэ отождествлял Баль– джуну с Балаж-Булаком, находящимся в том месте, где река Могоит впадает в реку Халху. Н. Поппе указывал на озеро Балезино в 50 км западнее г. Агинска в Читинской области (см. [Рачневский, с. 66]).
- Предыдущая
- 33/81
- Следующая