Еретическое путешествие к точке невозврата - Крюков Михаил Григорьевич "профессор Тимирзяев" - Страница 83

Они поехали прямо к бургомистру. Господин Лукас Кранах оказался дома. Выслушав Вольфгера, он потемнел лицом.

– Перекрещенцы? Нападение на монастырь, убийство аббатисы и сестёр монахинь? Да ведь это же тяжелейшее преступление! Я немедленно отправлю в монастырь отряд городской стражи, думаю, и Спалатин выделит воинов из замкового гарнизона. Не беспокойтесь, господин барон, всё будет сделано надлежащим образом. И позвольте выразить вам благодарность от имени города за спасение сестёр монахинь и уничтожение разбойников.

Вольфгер сдержанно поклонился.

– А вы, госпожа… – обратился Кранах к монахине.

– Моё имя – Катарина фон Бора, – сказала та. – Раньше меня звали сестра Катарина, но теперь моего монастыря больше нет, и я должна вернуться в мир.

– Рад познакомиться, сест… простите, фройляйн фон Бора, несмотря на столь трагические обстоятельства нашего знакомства, – вежливо поклонился художник. – Предоставляю свой дом в ваше распоряжение, вы можете жить здесь, сколько пожелаете, пока мы не найдём ваших родственников или вы не найдёте достойного человека, с которым пожелаете связать свою судьбу.

– Связать свою судьбу? – хмыкнула бывшая монахиня, – в монастыре я как-то не думала об этом, хотя и читала труды доктора Лютера «О вавилонском пленении церкви», «О свободе христианина» и другие. Теперь всё, конечно, по-другому. Раз Лютер считает, что монахини должны жить жизнью мирян, что ж… Кстати, скажите, герр Лукас, а сам Лютер женат?

– Лютер? – растерялся Кранах, – н-ну… насколько я знаю, нет, но он и не собирался…

– Жаль, – лукаво улыбнулась Катарина, – вот за такого человека я бы вышла, не раздумывая.

И было непонятно, шутит она, или говорит серьёзно.

***

Когда отряд Вольфгера возвращался из дома бургомистра на уже знакомый постоялый двор, к барону подъехал отец Иона.

– Сын мой, – тихо сказал он, – я хотел тебе кое-что сказать.

– Да? Говори, я слушаю…

– Икона. Та самая, помнишь, из забытого дома? Так вот, я сегодня молился и увидел: Богоматерь тоже заплакала кровью.

25 ноября 1524 г.

– Ого, да это настоящая крепость! – с уважением сказал Рупрехт, который, задрав голову, разглядывал высоченные стены и квадратный бергфрид замка Вартбург. – Такую, пожалуй, штурмом не возьмёшь, только осадой!

– Ишь, развоевался, – ворчливо прикрикнул на него отец Иона, – мы въедем в замок как почтенные люди, мирно, через ворота. И не вздумай обсуждать с комендантом слабые места в обороне крепости, народ здесь простой и суровый, шуток не понимает. Не поглядят, что мы послы, возьмут за руки и за ноги, да и вышвырнут со стены. Сам видишь, лететь вниз ой как далеко…

– Да ладно! – надулся гном, – тоже мне, послы! Второй месяц мотаемся по Саксонии, как собачий хвост, и всё без толку! Я уже две пары сапог стоптал, а сапоги, между прочим, отменной гномьей работы!

– Прекратите сейчас же! – оборвал перебранку Вольфгер, – что вы как дети, в самом деле? Надоели мне ваши склоки до смерти! Вон, наверное, комендант крепости нам навстречу едет. Рупрехт, отец Иона, прошу, помолчите хоть немного!

Путь от Виттенберга до замка Вартбург, в котором гостил Лютер, занял целую седмицу, и на этот раз обошёлся без приключений. Правда, морозы сменила оттепель, дороги превратились в грязную снежную кашу, поэтому ехали медленно – от одного постоялого двора к другому. Каждый раз приезжали мокрые, перемазанные грязью, усталые и злые. Чтобы избежать нападения перекрещенцев, Спалатин выделил Вольфгеру и его спутникам десяток кнехтов, которые каждый вечер однообразно напивались, а их лейтенанта, который попытался было затащить в постель Уту, Карл вышвырнул в окно вместе с рамой. Узнав об этом, Вольфгер рассвирепел, Уте стоило больших трудов успокоить его и уговорить оставить в живых несчастного дурака. Перетрусивший лейтенант до конца путешествия старался держаться от барона как можно дальше. Кнехтам делать было нечего – ни люди, ни звери к отряду не приближались.

В женском монастыре, мимо которого отряд проехал во второй раз, царило запустение. Начальник Виттенбергской стражи, руководивший погребением монахинь, доложил, что вторая половина банды перекрещенцев так и не появлялась. То ли решили не возвращаться, то ли были перебиты стражниками какого-нибудь курфюрста или барона, а может, увидев охрану, просто решили бросить своих товарищей и не ввязываться в бой с профессиональными солдатами.

Правда, несколько раз за время пути Вольфгер ощущал на себе чей-то тяжёлый, неприятный взгляд, но поймать шпиона или хотя бы понять, кто и откуда следит за отрядом, не удалось.

В общем, поездка вышла нудной и неприятной, и все с облегчением вздохнули, когда на окраине Айзенаха увидели мощные стены замка.

Замок Вартбург стоял на узкой и высокой скале, повторяя форму её основания, и поэтому был сильно вытянут в длину. Попасть в него можно было через единственные ворота в узкой части стены. Подъездная дорога вилась серпантином и насквозь простреливалась с надвратной башни. Глядя на неё, Вольфгер поёжился.

Комендант замка Берлепш оказался седоусым воякой лет пятидесяти, с багровым, морщинистым лицом, изрядным носом и хриплым, каркающим голосом, которому он безуспешно пытался придать приличествующую случаю любезность.

– Приветствую вас, ну, значит, это, в замке Вартбург, прелестные фройляйн и благородные господа! Я предупреждён о вашем прибытии, комнаты приготовлены. Прошу не судить, ну, значит, это, строго: Вартбург – боевая крепость, а не дворец курфюрста, мы здесь живём скромно. Но всё необходимое в соответствии с приказом советника Спалатина вам будет предоставлено. А вот ваша охрана в замок въехать не может. Сожалею, но, значит, это, таков приказ. Лейтенант, веди свою банду в Айзенах. Советую остановиться на постоялом дворе «Весёлый поросёнок», вам его всякий покажет.

Лейтенант выругался и махнул рукой, рейтары повернули лошадей и потянулись за ним.

– А почему охрану завернули перед воротами, господин комендант? – удивился Вольфгер.

– А зачем она нам тут нужна? – в свою очередь удивился комендант. – Солдатня – она и есть солдатня. Начнутся, ну, значит, это, попойки, шлюхи, азартные игры и прочие безобразия. Нет уж, пусть о них болят головы у айзенхаских стражников.

Вольфгер с усмешкой взглянул на предусмотрительного коменданта, который мало чем отличался от кнехтов Спалатина, но промолчал.

Отряд въехал под надвратную башню.

Внутри крепость была расчищена от снега, поэтому возок на полозьях там проехать не мог. Его оставили у барбакана, а девушки пересели в паланкин.

Замок был очень старым, его строили и перестраивали много лет. Здания, сложенные из камня, соседствовали с фахверковыми и кирпичными строениями. Узкие, мощёные камнем улицы причудливо изгибались.

По пути комендант считал своим долгом давать пояснения:

– Замковая скала – высокая, ого-го! Целых четыреста локтей! А сам замок начали строить ещё в XI веке по приказу Людвига Скакуна. Есть легенда, что граф Людвиг, увидев эту скалу, изволил сказать историческую фразу: «Wart’, Berg, du sollst mir eine Burg werden».[76] Отсюда и появилось название замка.

– Людвиг Скакун? А кто это? – с удивлением спросила Алаэтэль, высунувшись из окошка паланкина, – и почему такое странное прозвище? Или это имя?

– О, фройляйн, это старинная история, – с готовностью ответил Берлепш, который, видимо, считал её жемчужиной своей небогатой коллекции. – Изволите ли видеть, Людвиг был ландграфом[77] Тюрингии. Он возжелал и соблазнил супругу пфальцграфа[78] Фридриха Саксонского Адельгейду, а потом убил самого пфальцграфа, который мешал их связи. За это преступление Людвиг по приказу императора Генриха IV был заточён в замок Гибихенштейн, из которого ему, однако, удалось бежать. Но при побеге, ну, значит, это, ему пришлось совершить весьма рискованный прыжок с седла в реку Заале, за что он и получил своё прозвище.