Всё Простоквашино (сборник) - Успенский Эдуард Николаевич - Страница 37

• Предыдущая
• 37/57
• Следующая

Мальчик снова посадил Печкина и Катю на тр-тр Митю и развёз их по домам. А назавтра он их в гости пригласил к вечеру, чай пить.

Вот какая интересная была рыбалка.

На следующий день весь день дождик шёл. Шарик фотографии проявлял. Матроскин носки для дяди Фёдора на лампочке штопал. А дядя Фёдор рыболовные снасти ладил.

Он говорит Матроскину:

– Вся сила удочки – в поплавке. Чем больше поплавок…

– Тем больше рыба! – закричал Шарик.

– Правильно, – говорит Матроскин. – А если ты вместо поплавка бочку привяжешь, ты сразу китов начнёшь ловить и крокодилов.

А дядя Фёдор продолжал:

– Чем больше поплавок, тем труднее ловить. Поплавок должен быть лёгким и нервным. Чуть только рыба к нему подплыла, он уже сигналит рыболову: приготовься, скоро клёв. Лучше всего поплавок из перьев делать.

Весь день он так готовился. Шарику и Матроскину тоже по удочке сделал.

На другой день на Простоквашино тепло навалилось, жара настоящая. Весь народ к речке потянулся. Ещё только семь утра, а на речке люди уже плавают в воде, мячами кидаются.

Дядя Фёдор, Матроскин и Шарик со своими удочками и с червяками, и с бутербродами как можно дальше от деревни ушли. Так далеко, где никого уже не было. И там, где никого уже не было, они вдруг девочку Катю увидели и её папу с удочками.

Матроскин даже позеленел. Только видно этого не было, потому что он позеленел под своим мехом. Но виду не показал, поздоровался, как все, и стал свою удочку разматывать.

Наши сели на берег. Бросили в воду подкормку в марлевом мешочке. Приготовили удочки и забросили.

Три поплавка на воде: Шарика, Матроскина и дяди Фёдора.

А в двадцати метрах два поплавка: Кати и её папы.

Так вот у дяди Фёдора и его друзей – ни поклёвки. А папа Кати и сама Катя вытаскивают рыбу за рыбой. Да всё это не простые рыбы, а крепкие окуни. Их без сачка из речки не вытащишь.

Потом они голавля поймали.

Потом щуку.

Потом судака.

Потом у них опять окуни пошли.

Дядя Фёдор спрашивает у Матроскина:

– Почему у них всё время клюёт? А у нас ни капельки?

– Я и сам голову ломаю, – отвечает Матроскин. – Может, они какое колдовство знают. Может, они ловят на что-то такое, что рыба больше всего любит. Например на лапшу.

– Никогда не слышал, чтобы рыбу на лапшу ловили, – говорит дядя Фёдор.

– Может, они на колбасу ловят, – предположил Шарик. – Или на косточки мелкие. Или на сыр.

– На колбасу и на сыр только мышей в мышеловки ловят, – проворчал про себя Матроскин. – Или избирателей на выборах. Рыбу надо только на червяка ловить. Червяк – вот главная рыбная колбаса. Только на червяка надо поплевать.

Шарик попробовал на червяка плевать и говорит:

– А у меня никак не плюётся. У меня губы устроены неправильно.

Тут почтальон Печкин появился, и тоже с удочкой.

– На что ловите, рыбаки?

– На всё ловим, – отвечает Шарик. – На червяка ловим. На тесто ловим. На колбасу ловим. Только ничего не ловится.

– А как у вас дела, граждане дорогие? – спрашивает Печкин у Кати и у её папы.

– Не жалуемся, – отвечает Катин папа. – У нас клёв хороший.

– Тогда я к вам подсяду, – говорит Печкин. – Мне надо рыбу ловить, а не штаны протирать. У меня ещё почты целая сумка не разнесена.

И самое интересное, что у него тоже стало клевать.

Дядя Фёдор посидел ещё часик и стал удочки сматывать.

Шарик тоже так стал делать.

Они вежливо попрощались со всеми и ушли грустные.

А Матроскин про себя подумал: «Я никуда отсюда не денусь, пока не узнаю, в чём их секрет».

Сидел он и сидел упрямо, чтобы тайну рыболовецкую узнать. Особенно его волновало, зачем у них третья удочка. Она на берегу лежит, от неё леска в воду уходит. Только никто этой удочкой не пользуется.

Уже почтальон Печкин ушёл. Уже все другие рыбаки ушли. И наконец, Катя с папой стали собираться домой. Вытащили они сначала свои простые удочки, а потом папа стал третью вытаскивать, не работающую.

На конце третьей удочки была большая трёхлитровая банка, вся наполненная пескарями.

«Ой, – подумал Матроскин, – как же они пескарей банкой ловят?»

Потом его осенило: «Это же не простая банка, а банка-приманка. Пескари в этой банке крутятся, а окуни вокруг них, как вокруг подводного аквариума, собираются. Тут только их и ловить».

Матроскина как молнией ударило: вот какая девочка Катя хитрая и какой её папа.

«Нет, – решил он. – От этих людей надо дядю Фёдора спасать».

Он подошёл к ним и так, с намёком, спрашивает:

– А чего же вы своим секретом рыболовным с другими рыбаками не поделились?

На что Катин папа, Александр Трофимович Сёмин, отвечает:

– Если бы все рыбаки своими рыболовными секретами делились, давно бы уже вся рыба кончилась. И секрет этот не мой, а секрет моего брата Ивана. Который язык зверей изучает. А он не разрешал нам про него никому говорить.

Так втроём они вдоль речки домой и пошли.

Катя говорит:

– Какой же хороший ваш мальчик дядя Фёдор. Я таких хороших мальчиков давно не видела. Мне кажется, у него совсем нет недостатков.

Матроскин посмотрел на неё, потом в небо посмотрел, потом снова на неё и сказал:

– Недостатки у всех есть. Хотите, я вам даже список приготовлю.

Девочка Катя очень удивилась от таких слов:

– Уж, пожалуйста, приготовьте. Уж, пожалуйста, постарайтесь.

Матроскину было неловко так поступать, но он решил пойти на всё в интересах дяди Фёдора: «Когда дядя Фёдор вырастет, он меня поймёт».

В этот же вечер кот Матроскин и Шарик собрались на сеновале – список недостатков для Кати составлять.

Матроскин диктовал, а Шарик записывал угольком на кусочке жёлтой коры:

– Очень молодой, – начал Матроскин.

– Верно, – согласился Шарик. – Очень молодой. Это недостаток?

– Конечно, – говорит Матроскин. – Молодой – значит, неопытный. Неопытный – значит, бестолковый.

– Хорошо, – согласился Шарик. – Значит, записываем.

И корябает себе по коре как курица лапой.

– Так. Что мы ещё имеем?

– Очень сильно любит своих родителей, – говорит кот.

– Ну и пусть. Я бы тоже любил своих родителей, если бы они у меня были.

– Тебе – это пусть, а окружающим – не пусть. Раз сильно любит своих родителей, на всех остальных сил не остаётся.

– Записано, – говорит Шарик. – Что ещё?

– Природу любит, – вспоминает Матроскин.

– Ну и что? – удивился пёс.

– А то! Раз природу любит, значит, будем без дров. Ему берёзы жалко. А у нас печку топить нечем.

– Понятно, – говорит Шарик и спрашивает: – Что у нас ещё есть?

– Никогда не дерётся.

– А это плохо? – говорит пёс.

– Конечно. Значит, не сможет за себя постоять. Надо будет ему какого-нибудь боксёра проучить, а он не умеет.

– Так, что ещё?

– Тащит в дом любую зверюшку. Даже больную…

– А что же в этом неправильного? – спрашивает Шарик.

– А то! Своих девать некуда, – говорит кот. – Потом, эпидемию какую может занести. Пиши дальше: не любит копить деньги и продавать молоко на рынке.

– И я не люблю, – говорит Шарик.

– Ты можешь не любить. Ты у нас пролетарий всех стран. Всю жизнь пролетал. Ты у нас не Шарик, ты у нас – Шариков. А дяде Фёдору жить и жить. Тот, кто в детстве не научился молоко продавать, деньги копить, к старости начнёт военными секретами приторговывать.

– Зачем?

– Чтобы было на что жить. И ещё один недостаток добавь: дядя Фёдор слишком много читает.

– Ну и пусть себе! – кричит Шарик.

– Это тебе пусть, – спорит кот, – а как он глаза к старости испортит?

Долго Шарик с Матроскиным работали.

Наконец полный список недостатков был готов и его можно было к девочке нести.

• Предыдущая
• 37/57
• Следующая