Крылатый - Тьма Анна - Страница 43
- Предыдущая
- 43/76
- Следующая
— Идиотка!!!
«Не срывайся на крик, принц», — приказал я себе.
— Всю вашу семейку в психиатрическую больницу следует сдать на принудительное лечение! Ты думаешь, хоть один темный выжил бы, попади мы на Терру случайно?! Мир бы не позволил, не будь мы ему нужны! Согласно закону демиургов темные бы все умерли еще вначале, ослабли бы, отравились, подхватили смертельную эпидемию, если бы мир нас не принял! Если бы мы не были нужны!..
— Захватчики! — резко оборвала меня девушка. — Ты забываешь, темный, что у нас нет демиурга, а Бог не вмешивался, потому что мир был благополучен. И ваше вторжение было слишком быстрым, чтобы люди и Бог успели хоть как-то противостоять. Теперь пришло время вернуть нашу планету человечеству. Уж извини, что за твой счет, мой дорогой рыцарь, но метка четко указала жертву. Твоей вины тут нет… Только вина твоих предков…
Она умолкла, я мрачно ее разглядывал.
— Мне следовало догадаться. Как я мог быть таким слепцом?! Я еще слишком… молод… Девушки всегда вешались только на моих братьев, а я был чем-то вроде бесплатного приложения, плюшевого медведя или ручного дракончика… «Ах, Ван, какой у тебя хороший младший брат!», «Ах, Шон, твой младший брат такой милый…» — передразнил я частенько вешавшихся на моих братьев девчонок.
Майя подошла поближе, остановилась, почти касаясь меня, хрупкая ладошка легла на мое лицо.
— Ты прав, дорогой. Рядом с братом ты действительно как котенок… но такой, что трудно пройти мимо такого красивого…
Она привстала на цыпочки и потянулась, собираясь поцеловать меня, но я резко отстранился, отвернув голову. Девушка вздохнула, в следующий миг к моей шее прижалось что-то холодное, последовал короткий укол и боль. Майя убрала пневмошприц, улыбнулась и подошла к брату. В глазах поплыло не сразу, и я успел увидеть, как этот паскудник провел ладонью по лицу и шее родной сестры. Сквозь поплывшие золотые с болотной зеленью лужи в моем сознании наконец-то все разложилось по полочкам.
— Это называется инцест. — Немеющий язык слушался уже с трудом, но все-таки я сказал то, что хотел сказать выходящим из камеры брату и сестре.
Морган остановился вполоборота и посмотрел. Меня пробрала нервная дрожь от того, что я смог прочесть в этой ухмылке и глазах.
— А то, о чем ты сейчас думаешь, в империи карается смертной казнью без права помилования, и любой уважающий себя темный просто обязан тебя прикончить. Суд Линча без участия рыцарей с правом на убийство тоже признается правомерным.
Он хмыкнул, но рычаг все же поднял, и цепи поползли в обратную сторону, позволяя мне отлипнуть от холодных камней.
Забыв о гордости, я на четвереньках дополз до раковины, где меня скрутило в судорогах. Желудок был пустой, но сухой кашель рвотных позывов и заполнившая рот горечь изрядно вымотали. Ледяная вода не слишком-то помогла прийти в себя, но чистым себя чувствовать было как-то спокойнее, что ли. В обратный путь тоже пришлось отправиться на четвереньках, но конечности так и норовили разъехаться или подломиться, так что мордой лица повстречался с полом раз пять за два метра обратного пути.
Последние силы ушли на то, чтобы закинуть себя на лежанку.
Итак, я умудрился попасть в лапы фанатиков. Да еще и сектантов, практикующих личностную распущенность. Как отвратительно, о Небо! Меня передергивает от одной мысли о всем том… противоестественном, что я четко прочел на лице этого человеческого ублюдка! Вот уж что темные выжигают каленым железом среди представителей других рас, которые принимают наше подданство, так это подобную дрянь. Я даже слов, которыми называют эти извращения, произнести не смогу, одно слово — гадость! Ни один темный просто не способен на такие отвратительные действия и поступки! Это какое-то генетическое отклонение, несформированность разумного сознания. Мерзость какая, спаси меня Небо!..
В империи тоже, скажем так, не все гладко, но это потому, что темных значительно меньше, чем людей. Люди! Какая мерзкая раса!
Мамочка, забери меня домой! Папа, я тебя больше никогда не подведу…
Не знаю, сколько я пробыл без сознания, но когда очнулся и разлепил глаза в третий раз, то обнаружил на столике еду. Мм… они меня собрались этим накормить? Ничего не имею против фруктов, когда к ним прилагается что-то посущественней! А это что? Шоколадка? Уже лучше.
Сжевав плитку горького шоколада, я поостерегся есть фрукты, помня о бунтующем желудке.
Картина перед моим затуманенным взором все та же: каменный мешок, нары, железная дверь, цепи. Ноги по-прежнему едва держат, ватное тело отказывается повиноваться, сил еле-еле хватает для минимальной жизнедеятельности. Даже мышление перестраивается по типу мышления Призрака, чтобы не отнимать силы. Единственное, чего хочется, это снова забыться, но надо искать выход. Поэтому все лишнее, даже основное сознание, отключаем и начинаем обшаривать то, до чего дотягиваются мои загребущие ручки.
Н-да… негусто. Единственной внятной идеей оказалось задушиться собственной цепью. Голые стены, пол, полка прикручена к стене так же намертво, как столик к полу. Санузел тоже ничем новым не порадовал, разве что холодной водой с привкусом пыли из крана. Цепи заклинить в стене, чтоб не втягивались, нечем. Надо расковырять эти хитромудрые замки на кандалах… Браслетом, что ли, попробовать? И еще обнаружился чуть поблескивающий глазок камеры под потолком у двери, куда цепи не дотягивались. Я еще и под наблюдением. Ну, это ненадолго.
Выбрав из корзины с фруктами персик помягче и побольше, я прямой наводкой запулил его в глазок мини-камеры. Ага, знай наших! Попал, несмотря на то что руки едва слушаются! Мякоть размазалась по стене и залепила мини-объектив.
Ватное тело начинало повиноваться несколько лучше, и золотисто-зеленые лужи немного рассеялись. Тогда я снова встал на ноги и принялся нарезать круги по моим «роскошным апартаментам». Мутить стало поменьше, и я ослабил «призрачную блокаду». Мысли опять потекли в голове привычным бардаком.
Интересно, сколько я здесь уже сижу? Что-то у моих внутренних часов настройка сбилась!
Странное дело, но мою влюбленность как рукой сняло. У меня, конечно, стойкая нервная система, не в первый раз предали те, кому я поверил, но если в прошлый раз было горько, то сейчас ничего внутри даже не трепыхнулось. Да и была ли та влюбленность? Прихожу к выводу, что нет, а были последствия сотрясения головы. Интересно, что у меня там вместо мозга? Опилки напополам с тараканами?
Я поймал себя на том, что напеваю под нос песенку из детского мультика. «В голове моей опилки — не беда!» — ну, это кому как… Мне так ничего, а окружающим придется несладко!
Дверь с едва слышным скрипом выдвинулась из комнаты наружу и отъехала в сторону. Странный у них способ открывания дверей. Вошел Морган, зыркнул на меня исподлобья и попытался тряпкой стереть мякоть с глазка камеры. Эй, я так не играю!
— Эй, рожа паскудная! — Зеленое яблоко (все равно их не люблю, они невкусные) смачно врезалось в лоб обернувшегося на мой окрик врага. В десятку! — Личная жизнь Крылатого священна и запрещена к подглядыванию!
Морган, чертыхнувшись, с досадой потер лоб с набухающей шишкой и взглянул на меня так, что возникло двоякое желание — придушить эту тварь на месте и срочно забиться в самый дальний темный угол, где он не смог бы до меня дотянуться. Но я буду не я, если не запущу в него еще одним яблоком! Вот бы сейчас обратиться, порвать цепи да посмотреть, как наделает в штаны это человеческое отродье! Эх, где моя боевая ипостась?! Даже клыки удлинить не удается, как ни пытаюсь. Чем же они меня отравили, а?
Парень сделал шаг в сторону, резко опустил рычаг, укорачивавший мои цепи. Я так не согласен! Быстро намотав толстую цепь на шею выше ошейника, рявкнул:
— Только попробуй! Я нужен вам живым! Цепь меня задушит, и до ритуала я не доживу! — Что, съел, сволочь?!
Но этот мерзкий тип остановил цепь только тогда, когда мой затылок треснулся о стену. И заклинил рычаг так, чтобы цепь и не втягивалась больше, и не разматывалась обратно. С-скотина! Протерев глазок камеры, он вышел, так и не сказав мне ни слова. Еще и основной свет вырубил, оставив только тускло-красную лампу возле двери. Эй! А меня отпустить?! Ах, ты ж!..
- Предыдущая
- 43/76
- Следующая
