Кто не думает о последствиях - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 46

– Хороший, говоришь?

– Да, – закивал троюродный брат. – Он родом из Ашильты, помогал нам, груши приносил… Отец сказал: можно его к тебе привести. Его Махмудом зовут.

– Хорошо, Расул, иди домой! – Оловянный поощрительно похлопал родственника по плечу, дал сторублевку, и тот, счастливый, вприпрыжку убежал.

– Махмуд! – Оловянный махнул рукой.

Незнакомец подошел быстрым шагом и почтительно поприветствовал Руслана.

– Зачем пожаловал, Махмуд? – спросил Оловянный. – У меня мало времени, люди ждут… Так что говорить будем прямо здесь.

– Я от имени отца своего просить пришел… Он с дядей твоим в хороших отношениях. Отец в районе Ахульго, возле трассы сеть магазинов построил, станцию техобслуживания…

– А, это недалеко от зиярата? Знаю это место, и отца твоего, Вагаба, знаю…

– Да, – кивнул Махмуд. – Но приезжали люди из треста дорожного строительства, с проверкой… Оказывается, слишком близко к дороге построили, оказывается, по закону так нельзя. Отец очень грубо с ними говорил, тогда те представились, что они люди Абдулазиза Абубакарова…

– «Бульдозера»? – усмехнулся Оловянный. Вся республика знала неукротимого директора Доршосстроя, не зря у него такое прозвище. Да и Вагаб – человек дерзкий и упертый. – Ну, и что дальше было?

Махмуд печально развел руками.

– Отец их послал. Потом нам люди передали: «Бульдозер» пошел на принцип, сказал, что все разрушит принципиально. И никаких подходов не примет: ни денег, ни подарков, ничего…

«Два бульдозера сошлись на ровном месте, – подумал Оловянный. – Или два дурака…»

– Отец подошел к твоему дяде, попросил помощи в замирении. Мэр два-три раза обращался к «Бульдозеру». Тот отвечал, что, при всем уважении, любой вопрос поможет, кроме этого. Потому что тут его честь задета, отец к нему неуважение проявил, а это принципиально для него. А вчера нам домой судебное решение из Москвы принесли о сносе всех строений…

– Дяде, говоришь, «Бульдозер» отказал? – Лицо Оловянного стало металлическим.

– Несколько раз отказал, – подтвердил Махмуд и выжидающе посмотрел на Оловянного. Взгляд этот выражал последнюю надежду.

– Хорошо, Махмуд… Можешь передать своему отцу – я решу этот вопрос! Но не из-за него, ему не надо дерзить людям и оскорблять их. Из-за дяди! Никто не смеет отказывать Великому Гаруну!

– Я все передам. – Махмуд почтительно склонил голову. – Очень благодарны будем!

– Конечно, будете! – сказал Оловянный и, не прощаясь, пошел к ожидающей его машине.

– Русланчик! – Тетушка Гулизар, делая руками какие-то знаки, подбежала к забору. – Тут участковый ходил, – прошептала она, оглядываясь. – Остерегись, мой мальчик!

– Спасибо. Только мне бояться нечего, у меня совесть чиста, – ответил он.

Когда Оловянный уже почти спустился к школе, его окликнул запыхавшийся Расул.

– Отец сказал, тебя участковый спрашивал! – возбужденно сообщил троюродный брат. – И он до сих пор не уехал…

– Спасибо, брат, – Оловянный пожал ему руку.

Саидбек действительно никуда не уехал из села. Он ходил у школьного стадиона, описывая круг за кругом вокруг черного джипа. Увидев Руслана, лейтенант бросился навстречу, как будто встретил долгожданного родственника. Он был в штатской одежде: белая соломенная шляпа, желтая шведка, черные штаны, черные босоножки, черные запыленные носки.

– Я разговор начальника подслушал! – наскоро поздоровавшись, выпалил он. – Кажется, сегодня по селу рейд будет… Точно не знаю, но скорей всего… Если ошибся, то я не виноват… Лучше зря крикнуть: «Волки!», чем они сожрут отару…

– Хорошо, Бек, не волнуйся, – улыбнулся Оловянный. – К тебе претензий нет! Ты молодец, на сходе хорошо выступил!

– Эй… М-мм… – В багажнике джипа раздались сдавленные крики и удары по железу…

– Что это? – насторожился Саидбек.

– Ничего, – Оловянный успокаивающе похлопал его по плечу. – Барашка везем.

И хотя барашки не издают человеческих звуков и не бьют в стенки, Саидбек сделал вид, что поверил. Спешно попрощавшись, он пошел прочь.

– Чего хотел этот муртад? – презрительно спросил Абрикос, когда командир сел в машину.

– Сказал, что сегодня рейд будет.

– А то мы не знали! – засмеялся Муса. – Мне позвонили, как только кафиры в тоннель заехали!

– Мы все знали, но от этого услуга не потеряла ценность, – сказал Руслан. – Давай, поехали! Да успокойте там этого козла!

Сапер повернулся к багажнику и рявкнул что-то угрожающее. Звуки смолкли.

– Куда его повезем? – спросил Муса.

– К Депутату, – сказал Руслан. – У него все свободно. А выкуп на днях пришлют.

Джип развернулся и через полсотни метров обогнал участкового. Тот медленно шел по пыльной дороге, глядя себе под ноги и тяжело задумавшись. Он чувствовал себя так, будто его изваляли в бараньем говне. В голове стоял шум: будто в сознании спорили два разных человека.

«Как же так, Саидбек, ты власть, а бандиты тебя используют как хотят… У тебя на глазах заложника везут и даже не скрываются… А ты их слушаешь и под козырек берешь… Не надо было брать их проклятые доллары… Но деньги-то нужны. И потом, если с ними не дружить, то в живых не останешься…»

Оба они были правы, но легче от этого не становилось.

– Не нравится мне что-то этот муртад, – сказал Абрикос. – Ты с ним по-хорошему, денег дал, а он вместо того, чтобы радоваться, рожу кривит…

– Зачем нам его радость? – пожал плечами Оловянный. – Пока полезен – пусть живет и с хмурой рожей… А будет мешать, так и хохот его не спасет…

– Тоже правильно, – кивнул Абрикос.

Из Камров можно было выехать по двум дорогам. Верхняя вела к тоннелю и дальше, на Махачкалу, но они поехали по нижней и вскоре увидели двухэтажный, из красного итальянского кирпича дом Депутата. Он стоял обособленно, на склоне, между рекой и селом, возвышаясь над абрикосовыми садами на террасах, как неприступный замок какого-нибудь средневекового феодала. Собственно, так оно и было – по нынешним меркам, Магомедали Магомедов имел не меньше власти и денег, чем какой-то князек прошедших веков. Скорее, больше, тем более что он обладал депутатской неприкосновенностью и пользовался авторитетом не только среди республиканских руководителей, но и среди «лесных», что было не менее важно: начальники правили только днем и в городах, а «муджахеды» – ночью и на всей территории республики.

«Чероки» подкатил к кованым воротам в высоченном кирпичном заборе, над которым торчали камеры системы наблюдения. Муса три раза посигналил, видеокамеры медленно повернулись в их сторону.

Магомедали лично вышел встретить уважаемого гостя. Он был в спортивном костюме «Босс Грин», который его накачанное тело распирало так, что казалось, он вот-вот лопнет по швам.

– Заходи, Руслан, как раз обедать собираемся, – сказал хозяин, когда они обменялись теплыми приветствиями.

– Не могу, дорогой, извини, важные дела ждут, отложить невозможно… Что там по нашему вопросу?

– По какому? – наморщил лоб Депутат.

– Насчет просьбы Абрека… Сходы провели, все, что от нас зависело, сделали…

Депутат кивнул.

– Послезавтра вопрос слушается на Законодательном собрании. Гарун выступит, я выступлю, я даже Мытаря подтянул – и он выступит!

– Сразу согласился? – быстро спросил Руслан.

– Да нет, не сразу… Не хотел в один голос с Гаруном петь! Но я объяснил – когда общая беда, личные счеты в сторону! Так что, думаю, все правильно будет!

Оловянный улыбнулся.

– Спасибо, брат! И еще маленькая просьба есть. Я у тебя оставлю одного человечка? Ненадолго, насчет него уже все договорено…

– Конечно, дорогой, сейчас все подвалы свободны! – радушно улыбнулся хозяин. И тут же озабоченным, деловым тоном спросил: – Ты не знаешь, у кого строитель из Ставрополя? Он на тоннель приезжал? А то ко мне уважаемые люди обратились, вопрос задали…

Руслан задумчиво почесал затылок.

– Может, из Краснодара?

– Да нет, точно из Ставрополя!

– Ты знаешь, в районе такого нет. Если хочешь, я узнаю у Гюрзы или Носатого…