Преступный человек (сборник) - Ломброзо Чезаре - Страница 36

Тем не менее максимальную цифру отцеубийц, 108 из 164, Файе наблюдал именно среди крестьян.

Больше всего преступлений против нравственности он нашел среди каменщиков и художников, изнасилований – среди извозчиков и детоубийств – среди прачек. Среди купцов, нотариусов и адвокатов им была определена наибольшая пропорция преступлений против нравственности.

По его статистике, во Франции в течение 1833–1839 годов на 100 преступников против собственности в возрасте не моложе 26 лет приходилось:

Жоли вычислил, что средняя цифра лишенных права заниматься своей профессией за преступления нотариусов колебалась во Франции ежегодно в пределах от 18 до 25, но:

Затем после некоторого падения в два следующих года (54 в 1885 и 52 в 1886) она быстро возросла до 75 в 1887 году.

По статистическим данным число осужденных во Франции нотариусов на каждые 10 тысяч населения в 43 раза превосходит среднюю цифру осужденных на то же число жителей прочего населения, и сравнительно с другими профессиями нотариусы дают в одинаковом возрасте ¹/₁₀ предумышленных убийств, ¹/₇ случайных убийств, ¹/₁₆ отцеубийств, ¹/₈ изнасилований детей моложе 15 лет, ¹/₁₃ преступлений против личности.

В Пруссии лица свободных профессий составляют 2,2 % всего населения и дают 4,0 % всех преступников. Домашняя прислуга, составляющая 3 % населения, дает, однако, преступность в 12 %.

В России за период времени с 1875 по 1879 год число лиц, осужденных за кровавые преступления, достигло 9229.

На 100 осужденных приходится в различных государствах по профессиям:

Возвращаясь к преступности среди женщин, мы видим, что среди них преобладают преступления, совершаемые в торговле, – обманы и мошенничества, и личные оскорбления.

Женщины, принадлежащие к промышленному классу населения, дают меньшую пропорцию воровок, чем крестьянки, среди которых наблюдается большой процент так называемых деревенских краж.

Что касается специфической преступности женщин в зависимости от профессии, то следует заметить, что максимальная пропорция краж (55 на 100) наблюдается среди женской домашней прислуги; после них идут акушерки, дающие высокий процент осужденных (3 на 100) за производство выкидышей.

Но мы располагаем слишком ограниченными данными относительно женской преступности, чтобы на основании их нам можно было делать те или иные выводы. Кроме того, результаты исследований совершенно изменяются у женщин благодаря многочисленному классу проституток. Не подлежит сомнению, что многие деревенские девушки делаются преступницами именно благодаря проституции, которой они занимаются, являясь в города в качестве прислуги. «Знакомство с большими городами, – говорит Паран дю Шателе, – оказывается очень пагубным именно для деревенских женщин, которые, по свидетельству статистики, доставляют огромный контингент проституток».

В Париже половина всех проституток рекрутируется среди швей и гладильщиц, треть – среди разносчиц и модисток, треть – среди прачек и фабричных работниц и весьма небольшая часть – среди актрис.

3. Военные. Мы должны отдельно рассмотреть преступность военного сословия, которое, по Хаузнеру, превосходит в этом отношении другие классы населения в 25 раз. Но Хаузнер вряд ли исключил из массы невоенного населения стариков, женщин и детей, благодаря чему он и получил столь незначительную по сравнению с военными преступность. По крайней мере в Италии мы получаем совершенно другие цифры на этот счет, именно здесь приходится в среднем среди военных 1 на 112 осужденных, причем большинство преступлений принадлежит к разряду тех, которые с общей точки зрения даже не могут быть названы преступлениями, как нарушения дисциплины, симуляции болезней и т. п.

Если мы сравним преступность военного сословия с преступностью населения вообще одного и того же возраста (между 21 и 31 годом), то она окажется, конечно, больше последней, но объясняется это тем, что среди военных нет женщин, которые понижают общую преступность на 80 %.

Больше всего влияет на число преступлений среди военных то обстоятельство, что у них, по выражению Месседальи, почти сливаются условная и действительная преступность. Кроме того, здесь играет большую роль легкость, с какой среди военных открывается каждое преступление, между тем как в других сословиях обнаруживается и наказывается едва половина совершенных преступлений. Так, в 1895 году на 233 181 преступление, о которых производились следствия следственными судьями, приходилось 70 276 таких, в которых виновные не были обнаружены. В 1862–1866 годах 68 % тяжких и 54 % легких преступлений остались в Баварии ненаказанными, так как преступники не были обнаружены.

4. Душевнобольные. Зависимость между профессиями и душевными заболеваниями выступает далеко не так ясно, как связь между последними и преступлениями. Из статистических данных, собранных на этот счет во Франции и являющихся до сего времени самыми подробными, мы убеждаемся в странной аналогии[35], существующей между преступниками и душевнобольными.

В городах число последних превышает их количество вдвое, чем в деревнях (отношение между ними равно 223:100). Меньше всего наблюдается душевнобольных среди земледельцев, а больше всего среди лиц свободных профессий.

По исследованиям Жерара, душевные болезни больше всего распространены среди домашней прислуги, слесарей и рудокопов, а по наблюдениям Берда и Голда – среди сапожников (1,2–8 % общего числа принятых в заведения больных) и поваров (1,3 %). Дзани же отметил наибольшее количество психических заболеваний (до 5 %) улиц свободных профессий.

По данным Жерара и Барофио, среди военных наблюдается довольно значительная пропорция душевных заболеваний, именно 4–8 %. По Лолли, психические болезни чаще встречаются у помещиков и купцов, чем среди ремесленников, у которых они, в свою очередь, чаще, чем среди крестьян.

Наконец, остается заметить, что преступления людей, привычных к виду крови, как, например, мясников и военных, отличаются в общем как у душевнобольных, так и у преступников особо жестоким характером.

5. Отвращение к труду. Следует заметить, что преступники в большинстве случаев только номинально занимаются теми или другими профессиями, настоящее же их занятие – бездельничанье.

В Турине нам пришлось видеть мнимых столяров, слесарей и тому подобных мастеровых, то есть преступников, содержавших мастерские, снабженные всеми инструментами для отвода глаз полиции, но совсем не занимавшихся своим ремеслом.

Зихерт из 3181 заключенного в тюрьме нашел 1347, то есть 42,3 %, питавших полное отвращение к труду и распределявшихся по преступлениям следующим образом:

Цифры эти приобретают еще большее значение, если проследить их распределение между случайными и врожденными преступниками. Тогда мы получим, что отвращение к труду замечено у 1347 лиц, то есть в 42 %, из числа которых:

так что значительный перевес оказался у врожденных преступников.

По последним данным Райта оказывается, что в Массачусетсе из числа 4340 осужденных было 2990, то есть 68 %, не имевших никакой профессии. В Пенсильвании процент последних среди осужденных оказывается еще большим, достигая 88, а среди приговоренных к каторжным работам – 68,5. Из исследований Ф. Уайнса видно, что из 6958 осужденных за убийства 5175, то есть более 74 %, не знали никакого ремесла.