Семьи.net (сборник) - Шемайер Арон - Страница 35

• Предыдущая
• 35/100
• Следующая

– Едем! – Он затолкал убитую горем жену на задний диван, сунул ей в руки ворочающийся хрипящий сверток. – Быстрей! Быстрей!

Диплодок-шлагбаум высоко поднял голову, выпуская автомобиль со стоянки. Удивленный охранник помахал им вслед – первый раз за всю его службу здесь кто-то уехал, не досмотрев шоу и до середины.

– Куда ты так гонишь? – спросила плачущая Милена, прижимая к себе бьющегося в агонии малыша. – В больницу? Это бесполезно. Ты все деньги спустил на динозавров.

Она развернула полотенце, обняла мучительно кричащего сына, удивляясь его силе – он же только что был без сознания! Вытерла рукой пену с его рта – но где рвота? Прижалась губами к его горячему лбу – а ведь недавно он был совсем холодный.

Только через минуту Милена поняла, что это не их ребенок.

– Что ты сделал?

Где-то рядом взвыла сирена.

– То, что был должен.

Мимо них пронесся сверкающий маячками воющий автомобиль.

Это была не полиция. Это была «Скорая помощь».

Они вернулись в мотель, но лишь на пару минут, чтобы взять кое-какие вещи. Оставаться на месте им было нельзя – так решил Азей.

Три дня колесили они по округе, стараясь не уезжать от города далеко, питаясь в придорожных забегаловках, ночуя в дешевых гостиницах. Азей все объяснил Милене, а она поговорила с маленьким заложником, так похожим на их сына. Мальчик на удивление спокойно отнесся к похищению – кажется, он воспринимал его как увлекательное приключение. Лишь иногда Эстон начинал хныкать, вспоминая свою семью. Но Милена быстро успокаивала и отвлекала его…

А потом их нашли.

– Где ребенок?! – Орал на него человек в глухом шлеме. – Где?!

Азей пальцем потрогал острый обломок зуба, сплюнул кровь. Ответил, спокойно глядя в направленное на него черное дуло.

– В соседней комнате. Спит.

Два автоматчика тут же кинулись к прикрытой двери.

– Не будите его так, – попросил Азей. И, помолчав, добавил: – Это же наш ребенок. Вы знаете это.

Его опять ударили прикладом, и на этот раз он потерял сознание.

Милена, Азей и Дивей могли стать героями сотен репортажей. Их история ошеломила бы простых людей. А уж как вцепились бы в тему журналисты и независимые сетевые писаки! Возможно, про Азея, Милену и их детей сняли бы фильм. Может быть даже, их имена стали бы нарицательными.

Но ничего не случилось. Милену и Азея даже не судили. Их просто выдворили из страны – тихо и быстро.

И Азей знал – почему.

– Мы не одни такие, – шептал он жене на ухо, сидя в зале ожидания аэропорта и открыто наблюдая за тремя соглядатаями в коротких серых пальто. – Фонд работает по всему миру. У него на примете тысячи семей-инкубаторов или даже сотни тысяч. Их вытаскивают из нищеты, из беды, позволяют жить здесь – но в качестве платы Фонд забирает их детей. Фонду не нужна огласка. Меня уже предупредили, что я должен молчать. Тебя тоже запугивали…

– Что же ты наделал, – прошептала Милена, не слыша мужа. – Ненавижу тебя.

В старой кожаной сумке глухо зазвонил телефон. Азей расстегнул «молнию», достал его, прочитал имя на потертом экране.

– Брат звонит.

Милене было все равно.

– Да? – сказал Азей в телефон, с удовольствием наблюдая, как зашевелились встревоженные соглядатаи.

Две минуты он ничего не говорил, только слушал. С каждой секундой лицо его светлело.

– Спасибо, брат, – ответил он наконец и повернулся к Милене:

– Он жив. Ты понимаешь? Слышишь меня? Наш Дивей жив! Я сделал все верно! Нянька не поняла, что я подменил малышей. Она просто испугалась, увидев агонию ребенка. А болтун водитель запомнил диагноз, который я ему назвал. Они успели, они не жалели денег, думая, что помогают Эстону. Его прооперировали сразу же. Он лежал в лучшей клинике. С ним работали лучшие врачи. А когда подмена обнаружилась, было уже поздно что-то менять…

Азей заплакал.

Соглядатаи перешептывались, переглядывались, не зная, как им реагировать на происходящее. Они должны были просто сопроводить пару до самолета, убедиться, что те сели на рейс. Но сейчас происходило что-то странное.

Азей встал, кулаком размазал слезы по лицу.

– Слышите, вы, динозавры! – зло обратился он к залу. Соглядатаи медленно направились к нему. Выражение их лиц не предвещало ничего хорошего, но разве что-то могло сейчас напугать Азея?

– Вы вымираете! – объявил он. – И вы ищете свежую кровь, чтобы продлить свою жизнь. Только все это бесполезно!

Соглядатаи вцепились в него, потащили вниз. Он сопротивлялся, продолжая кричать:

– Вы забираете наших детей, потому что не можете иметь своих. Но это не поможет, потому что вы делаете их такими же, как вы сами!

Ему закрыли рот – он укусил чужую ладонь, разорвал кожу острым обломком зуба.

– Вы динозавры! Динозавры!

Десятки лиц были сейчас обращены к нему. Недоумевающих, смеющихся, напуганных – разных.

– Вы все умрете, – равнодушно объявил Азей и, отталкивая пыхтящих соглядатаев, полез со скамьи. – Вы уже умираете…

Он сел на пол, закрыл голову руками, не обращая внимания на сыплющиеся удары. Он улыбался, вспоминая своего сына и последний день, который они провели вместе.

Вместе с динозаврами.

Азей верил, что скоро он вернется сюда. Вернется – и заберет своего сына.

Чего бы это ему ни стоило…

Федор стоял на крыльце и глядел на изгиб выходящей из-за холмов дороги. Слабый ветерок не спасал от жары, лишь слегка шевелил седые, однако же еще густые и жесткие волосы. Прищуренные глаза внимательно следили из-под ладони за маленькой точкой, бегущей вдали по серой извилистой полоске и оставляющей за собой длинный пыльный хвост.

– Марьяна, ну давай же скорей, едут ведь! – крикнул Федор, не поворачиваясь.

– Да бегу уже! – на крыльце дома, завязывая на ходу платок, появилась Марьяна – немолодая уже, но статная, гибкая и по-своему привлекательная женщина. – Борщ с огня снимала.

– Борщ… – Федор невольным движением оправил пиджак, стряхнул со штанины прибитую ветром соломинку.

Небольшой зеленый автобус с яркой военной эмблемой на боку остановился напротив калитки. С коротким шипением открылась дверь, потом закрылась. И автобус, поднатужившись, тронулся дальше, переваливаясь на неровной колее.

А на дороге остался совсем молодой парнишка в черно-сером солдатском комбинезоне, с небольшим рюкзачком на плече. Был он худой и какой-то блеклый на первый взгляд. Лишь яркой искоркой горела единственная медаль на его груди.

Он медленно, словно опасаясь чего-то, подошел.

– Добрый день… Здесь живут Марьяна Денисовна и… Федор… Федор Иванович?

В руке он мял какую-то бумажку.

Федор чуть улыбнулся.

– Да ладно уж, какие мы тебе Федор-Ивановичи… Вот мамка твоя. А я – батя. Так и называй. Ну проходи, проходи, – Федор распахнул калитку. – Здравствуй, сынок, заждались тебя.

Паренек не двинулся с места. Лишь быстро переводил смущенный взгляд с одного родителя на другого.

– Да что ты застеснялся-то! – Федор взял парня за рукав и буквально затащил во двор. Крепко обнял его, затем то же сделала и Марьяна.

– Меня Ахмедом зовут, – спохватился солдат.

– Да уж помним! – коротко рассмеялся Федор. – Давай мне вещи, проходи в дом, обедать будем.

На самом крыльце Ахмед вдруг остановился.

– Пахнет у вас тут как… Травой, речкой…

– Будет тебе и трава, и речка – все будет. Ты проходи, сынок.

В доме было тихо, лишь какая-то взбесившаяся муха яростно стучалась о стекло. Ахмед скромно и аккуратно ел борщ, стараясь не греметь ложкой. Не столько ел, сколько делал вид, настороженно стреляя взглядом из-подо лба. Наконец отставил тарелку.

– Вкусно очень. Спасибо.

– Эй, сынок, так дело не пойдет, – покачал головой Федор.

Поднялся, достал из буфета бутылку и три небольших рюмочки.

• Предыдущая
• 35/100
• Следующая