Семьи.net (сборник) - Шемайер Арон - Страница 4

• Предыдущая
• 4/100
• Следующая

Прежде чем начать спускаться в этот странный, существующий по своим законам мир, Митник заглянул в полуразрушенный дом, стоявший на границе города и трущоб. Вынул спрятанный в глубоком простенке «Макарыч». Всякий раз, вынимая травматический пистолет, Митник испытывал странное чувство удовлетворения, и хотя ему еще ни разу не пришлось пустить оружие в ход, стаи диких собак, царившие в трущобах, чуяли потенциальную угрозу, предпочитая держаться подальше. Одновременно Митник прекрасно понимал: никакое оружие не защитит его от людей, обитавших там. Он никогда не сунулся бы в трущобы по доброй воле, если бы те не знали его и не принимали как своего.

Спрятав «Макарыч» в кармане куртки, Митник принялся спускаться вниз – по шатким лесенкам, собранным из подручных материалов и ведущим от ворот одного дома к воротам другого. Рядом по так называемой «дороге» медленно плыл селевой поток стаявшего снега, мусора и грязи. Когда кончались самодельные мостки, Митнику приходилось пересекать его, поскольку обходных путей здесь попросту не было.

Митник шел долго, не встретив никого по дороге, но когда он добрался до места, его приходу не удивились. Открыли ворота и придержали цепного пса, пока Митник шел к дому. Одноэтажному каменному строению, возведенному в позапрошлом веке. Этот дом поражал Митника. Его комнаты были просторны, потолки – недосягаемо высоки. Стены внутри украшали массивные металлические кольца. Митник как-то спросил у хозяев, что это, но ответ «коновязь» ничего ему не объяснил.

Его провели на кухню, где уже стояли две кружки горячего дымящегося чая. Митник сел. Обхватив кружку ладонями, понял, что продрог до костей, пробираясь через лужи. В дверь кухни заглядывали любопытствующие детские головы. Слышался сдавленный смех и громкий, возбужденный шепот.

– Здорово, Митник! – Хозяин появился через минуту. Присел напротив и принялся помешивать чай ложечкой. Та мелодично звенела, и Митник почувствовал, что устал. Мерное позвякивание убаюкивало. Чтобы проснуться, Митник снял руки со стола, выпрямился на табуретке. – Что-то ты рано. Мы ждали тебя в конце месяца. Принес что-нибудь интересное?

– Нет, – ответил Митник, делая глоток. – Учебники по маркетингу, но такого дерьма везде навалом. Я пришел взять заказ. Ты говорил, у тебя есть что-то для меня.

Хозяин прекратил звенеть ложкой. Склонился навстречу, положив ладонь на плечо.

– У тебя проблемы, Митник? Что-то… с семьей?

– Я хочу серьезного дела, – ответил Митник.

Хозяин снял ладонь с плеча. Откинулся на табуретке, опершись о стену.

– Не берись за серьезное дело, Митник, если только действительно не хочешь этого. Если тебе нужны деньги, я могу ссудить в разумных пределах. Без процентов и обязательств, Митник, мы не в банке.

– Нет, – ответил Митник, зная, что этот беспроцентный кредит может стать ему очень дорого. – Я хочу настоящего дела.

Работа затянулась до позднего вечера. Хозяин обрадовался, услышав, что ничто не мешает Митнику приступить к делу немедленно. Работать пришлось с чужой машины. Это было даже хорошо. Ему заплатили тут же. Пачка денег, перекочевавшая в карман Митника, была гораздо внушительнее той, что он заработал утром, но ее все равно не хватило бы ни на погашение долга, ни на оплату всех факультативов за оставшиеся годы учебы сестры.

Он думал об этом, когда шел обратно.

Ночное небо над его головой сияло отраженными огнями города. Лучи прожекторов плясали на низко бегущих тучах. Чуть выше, за гребнем крутого холма, начинался так называемый «Новый город». Конгломерат домов, отелей, парков, госучреждений, представляющий собой по сути одно огромное здание, чьи части, соединенные линиями скоростного трамвая, были закрыты для посещения нерезидентами. Митник работал там сразу по окончании школы. Его не хватило надолго. Низкоквалифицированный труд, штрафные санкции за малейшее нарушение дисциплины и постоянная угроза увольнения не беспокоили Митника. Он умел работать хорошо и хорошо себя контролировал.

Но ежедневно наблюдать бессмысленную трату ресурсов, так необходимых его семье, он не мог. Он влюбился бы в этот город будущего, такой чистый и сверкающий, ультрасовременный и созданный для комфорта, если б не столкнулся сперва с его изнанкой. Митник видел, чем обеспечено изобилие. Продукты лежали на полках до истечения срока годности. Но, даже купив что-то, люди не съедали и половины того, чем был забит их холодильник. Новые вещи приобретались не взамен отслуживших свое, а лишь затем, чтобы их владелец соответствовал неким принятым в этом обществе стандартам. Наверное, Митник мог бы вписаться в этот мир и стать там своим. Он был достаточно умен, чтобы понять, для этого ему не нужно высшее образование, о котором всегда так переживала мать. Он видел, что его знания, даже не подкрепленные вузовской корочкой, ценились высоко, и люди платили назначаемую им цену. Нужно было лишь понять и принять законы этого мира. Подстроиться под него. Стать другим человеком. Бросить семью.

Митник не смог.

За те три месяца, что он проработал в «Новом городе», он почти не видел ни мать, ни Аньку. Ему хватило бы времени на ежедневные поездки домой, в пригород, но его работодатель был недоволен частыми отлучками за периметр «Нового города». Выходные были заняты корпоративными мероприятиями. Долгие разговоры в скайпе не могли заменить ему живого общения с родными. За время его отсутствия Анька чаще стала прогуливать школу, ее оценки медленно поползли вниз. Митник пытался контролировать ситуацию. Звонил Анькиным учителям, разговаривал с одноклассниками. Он делал это в свободное от работы время. Но когда на очередном корпоративном тренинге психолог мягко предложил ему пересмотреть свои жизненные приоритеты, прозрачно намекнув на возможное продвижение при определенных условиях, Митник написал заявление об уходе по собственному желанию. Он надеялся, ему удастся выкрутиться, продержаться как-то до Анькиного совершеннолетия. Тогда они вместе могли бы помочь матери. До сего дня он твердо верил в это.

Выбравшись из балки, он присел на каменный блок, составлявший когда-то фундамент полуразрушенного дома. Посмотрел с пригорка вниз. Там помаргивали огонечками окна другого мира. Мира, в который Митник готовился окунуться с головой.

Он достал пачку дешевых сигарет, вызывающих рак легких, желудка, гортани и черт его знает, чего еще, и закурил, задумчиво глядя прямо перед собой. Взгляд упирался в противоположный склон балки. Слишком крутой, чтобы хоть один домишко смог прилепиться там. Затемненный, он казался границей, разделявшей играющее яркими огнями «Нового города» небо и сонно помаргивающую землю под его ногами.

Наконец он бросил окурок и, вынув из кармана куртки пистолет, вновь спрятал его в глубокий простенок. В другом кармане лежал телефон. Митник включил его. Резкая трель, разорвавшая глубокую тишину поздней ночи, заставила его вздрогнуть.

– Да? – спросил он, поднося трубку к уху.

– Митя! – Мать рыдала. – Аня в больнице!

Через час Митник сидел в районном отделении полиции.

Когда ему с трудом удалось пробиться сквозь истерику матери и узнать, наконец, что же сталось с сестрой, чувство вины упало на плечи свинцовым грузом. Анька бросилась его догонять. Мать, рыдавшая на кухне после его ухода, услышала лишь, как хлопнула, закрывшись, входная дверь. Мать метнулась к телефону, но Анька сбросила вызов точно так, как это сделал до нее Митник. Потом был корвалол и тщетные попытки дозвониться хоть до кого-то, томительные часы беспокойного ожидания, звонок с Анькиного телефона и незнакомый женский голос в трубке.

Ее нашли на территории заброшенного завода. Митник ходил туда, когда хотел побыть один. Ее жестоко избили и бросили умирать. Случайный свидетель, бездомная старуха, не побоялась вызвать полицию.

Когда Митник прибыл в участок, чтобы подать заявление, его встретил немолодой уже человек, представившийся адвокатом. Им отвели отдельную комнату.

• Предыдущая
• 4/100
• Следующая