F 20. Балансировать на грани (СИ) - Вечная Ольга - Страница 52

• Предыдущая
• 52/55
• Следующая

— Но ведь Вы сами сказали, что никто не знает, как Олег отреагирует на мое появление. Возможно, ему станет лучше. Если ваш план провалился, давайте последуем запасному. Отвезите меня к нему, пока Олега снова не превратили в безвольный овощ, и он еще способен думать.

Убедить Николая Николаевича в целесообразности нашей встречи с Олегом оказалось еще проще, чем Инну Викторовну. Чувствовалось, что они невероятно устали за последнее время, сказывался возраст. Втроем мы половину ночи потратили на обсуждение предстоящей встречи, строили догадки, надеялись на лучшее, проще говоря, мечтали. Хотелось действовать. Ни у кого из нас не осталось сил ждать очередного проявления феноменального ума Олега в плане нахождения способа сбежать из больницы и отправиться искать меня на том свете.

Встречу назначили на следующий день. Я категорически отказалась слушать советы Игоря, решив, что лучше буду прислушиваться к себе, к своему внутреннему голосу и интуиции. Целью было вытащить мужа из выдуманного им мира, в котором вместо меня властвовало чувство вины, толкающее его к безрассудству.

Тяжелые двери клиники для нас распахнулись ранним утром. Не удивительно, что ни мне, ни родителям Олега этой ночью поспать не удалось. Когда в шесть утра я вышла из выделенной мне для ночлега комнаты, выяснилось, что Инна Викторовна уже печет блинчики. «Мне нужно было чем-то заняться», — смутившись, начала она оправдывать свое занятие.

Как выяснилось, двух визитов в психиатрическую больницу вполне хватает для того, чтобы почувствовать здесь себя, образно выражаясь, как дома. Не оставляла мысль, что я прекрасно знаю это место, часто здесь бывала раньше. Радости, разумеется, не ощутила. Скорее уныние и апатию, нехватку воздуха. Атмосфера угнетала, что-то незримое давило сверху на голову и плечи. Психиатрическая больница похожа на источник безысходности, однажды придя сюда с проблемой, ты навсегда привязываешься к этому месту, и уже под ярлыком «сумасшедший» весь остаток жизни вынужден возвращаться снова и снова. Отсюда не выходят здоровыми, лишь в состоянии ремиссии. По крайней мере, пациенты, подобные Олегу. Нет, я не ненавидела эту клинику, понимая, что очень часто буду бывать в подобных заведениях с Олегом. Иначе не получится. Да и не нужно иначе.

Тем не менее, хотелось ссутулиться, склонить голову и сжаться в комок. Шагая по длинному коридору первого этажа, я думала о том, что, возможно, больница такого плана и должна походить на тюрьму. Не будь здесь решеток, пациенты пробовали бы сбегать через окна. Олег первым бы побежал.

В кабинете Игоря за чашкой кофе пришлось переждать, пока Олег позавтракает, и его выведут подышать свежим воздухом. Никто из нас понятия не имел, как он отреагирует на мое появление. Игорь не мог дать ни единой гарантии, скажу даже больше, он опасался, что Олег, не соображая, что делает, может наброситься на меня. Несмотря на страх перед своим мужчиной, делящим мысли с захватившими его голову демонами, я отказалась от провожатых, посчитав, что если Олег увидит меня в окружении родителей или медперсонала, которым не доверяет, посчитает, что я — это не я, а какая-нибудь переодетая женщина. Тогда все старания окажутся напрасными.

Медсестра, снабдив Олега сигаретами, отошла на некоторое расстояние, чтобы не мешать нам. Вокруг в радиусе ста метров не было ни единого человека. Глубоко вдыхая прохладный воздух, я медленно шла по направлению к своему бедному, лишенному надежды мужу, изредка останавливаясь, чтобы передохнуть. Дорожки на территории больницы оказались неплохо асфальтированы и расчищены от грязного снега, что крайне облегчало мои передвижения. Родители Олега и Игорь наблюдали за нами из окна на втором этаже, санитары дежурили у выхода из здания, как говорится, на низком старте, готовые в любой момент сорваться с места и спасти меня от Олега в приступе безумия.

Он на меня не смотрел. Был погружен в себя, изредка шевеля губами, как будто с кем-то общаясь. Курил крепко затягиваясь, часто поднося сигарету к губам, выпуская черный густой дым из легких. «Когда выберемся отсюда, нужно будет заставить его бросить курить», — решила я, улыбнувшись себе. Мысли о будущем подбодрили. Посчитав их хорошим знаком, я сосредоточилась и подошла совсем близко.

Боже, я могла коснуться его при желании. Олег же не проявил ни малейшего интереса к тому, что зону его комфорта нарушил посторонний человек, наоборот, опустил ресницы, показывая, как сильно ему безразлично происходящее вокруг. Некоторое время я, прислушиваясь к ощущениям, рассматривала его ссутуленные плечи, покрасневшие от холода щеки и длинные пальцы с грязными, поломанными ногтями, крепко держащие сигарету. Обут Олег был в летние тряпочные кеды на тонкой подошве, причем не зашнурованные. Поджимал промокшие и, вероятно, замерзшие ноги. Его голову согревала натянутая на лоб черная вязаная шапка, из-под которой торчали безобразно отросшие за эти месяцы светлые волосы. Выглядел он не свежим, даже замызганным. Расстегнутая наполовину куртка и пижамные штаны завершали образ просящего милостыню, опустившегося на самое дно социальной ямы бездомного. Щетина торчала пучками, а на шее выступила аллергия, возможно, от лекарств. Хотя Олег и был уверен, что меня больше нет на земле, из нас двоих скорее он походил на поднятый из могилы труп, чем я. Тем не менее, уйти мне не хотелось. Скорее забрать его отсюда, хорошенько отмыть и накормить.

Очевидно, что он не способен пережить мою смерть. Захотелось погладить его, рука дернулась, но я поборола порыв, решив, что в данный момент это лишнее.

Подавившись дымом, Олег кашлял несколько секунд, затем, сплюнув на землю, вновь погрузился в себя.

— Привет, — тихо говорю ему, — я хотела попросить у тебя сигарету, — и широко улыбаюсь, не в силах сдержать слезы, вспоминая наше знакомство. Тогда, на балконе Катиной квартиры, Олег казался мне странным, пугающим и непонятным. Но невероятно притягательным и сексуальным. С тех прошло около трех лет, навсегда изменивших мое отношение к себе, к своей жизни и к нему. Сердце сжимали тиски любви и нежности. Мой хороший, белеющий, раздавленный жизнью и обстоятельствами. Возомнивший себя способным вершить судьбы, но сломавшийся под гнетом принятых решений.

Он вздрогнул, выронив сигарету в снег, поднял ошарашенный взгляд. Несколько раз моргнул, рассматривая меня снизу вверх и широко улыбнулся. В его глазах было столько радости и обожания, что мое сердце пропустило удар, а затем разогналось так, словно я бегу марафон. Руки снова потянулись к Олегу, если бы он позвал, я бы упала в его объятия, разрыдавшись. Но он лишь продолжал смотреть и улыбаться.

— Ты же не куришь, — прошептал и подвинулся, предлагая мне присесть на нагретое им место. Я тут же приняла приглашение.

Олег жадно рассматривал мое лицо, не делая ни единой попытки дотронуться. Склонил голову влево, потом вправо. Он любовался и восторгался так, словно перед ним была неведомая диковинка. Даже дыхание задержал, — я определила по отсутствию пара изо рта, — в благоговении сжал ладони. Кажется, он думал, что перед ним ангел.

— Прости меня, Алечка, — сказал он, поджимая губы. Озаренное радостью лицо погрустнело, счастье ушло, уступая место тяжелым мыслям.

— Милый…, - я дотронулась до его щеки, и он потерся о мою ладонь, прикрывая глаза от удовольствия.

— Может, хотя бы сегодня ты меня поцелуешь? — прошептал.

— Конечно, — я приблизилась и коснулась его губ своими. Сначала осторожно, затем увереннее, в следующую секунду он приоткрыл рот, и я поцеловала сначала его верхнюю губу, затем нижнюю, не обращая внимания на отчетливый тошнотворный привкус никотина. Так надо было сделать, я чувствовала.

Мы целовались несколько минут. Вовсе не так, как целуются истосковавшиеся друг по другу любовники, скорее, как необходимые друг другу люди. Он ласкал мои губы трепетно и нежно, прикосновения его пальцев к моим шее и голове были невесомыми, словно Олег боялся, что действуй он хотя бы каплю настойчивее, я исчезну. Олег будто не верил, что сможет дотронуться до меня по-настоящему, словно я была прозрачная. Но я-то знала, что мы оба живы. Я вцепилась в его плечи, не позволяя отстраниться, затем просунула руку за шиворот, поглаживая его шею и лопатки. Доказывая, что я теплая и самая что ни на есть реальная. Спустя несколько минут он сам начал понимать это. Отстранился от меня и взглянул совсем иначе, как за минуту до поцелуя. Прищурился, анализируя происходящее. Мысленный процесс давался ему с трудом, лоб и переносица покрылись морщинами.

• Предыдущая
• 52/55
• Следующая