Дом странных детей - Риггз Ренсом - Страница 9
- Предыдущая
- 9/66
- Следующая
— Все нормально?
Я был измучен и расстроен. Все, чего мне хотелось, это поиграть на компьютере и, включив телик, забраться в постель. Но не могли же мы отправить всех гостей по домам.
— Все отлично, — кивнул я, а мама улыбнулась благодарной улыбкой.
— Кто хочет взглянуть на наше новое приобретение? — пропела она, прежде чем налить себе бокальчик шардоне и возглавить шествие родственников на второй этаж.
Мы с Рики обменялись кивками, безмолвно договорившись пару часиков потерпеть присутствие друг друга. С того дня, как он едва не столкнул меня с крыши, мы не разговаривали. Тем не менее мы оба понимали, как важно создать для присутствующих видимость нашей дружбы. Я уже хотел было с ним поговорить, как вдруг на меня налетел дядя Бобби, схватил меня за локоть и затолкал в угол. Он был крупным парнем, водил большую машину и жил в огромном доме. Вскоре ему предстояло покинуть этот мир в результате сердечного приступа, вызванного долгими годами неумеренного потребления фуа-гра и бургеров, и оставить бизнес моим тупоголовым кузенам и крошечной незаметной женушке. Они с моим дядей Лесом были сопрезидентами корпорации «Смарт-Эйд» и обожали заталкивать собеседников в угол с таким видом, будто организовывали переворот, а не предлагали похвалить хозяйку за изумительный гуакамоле[5].
— Я слышал, что ты уже почти преодолел эту… э-э… всю эту историю с дедушкой.
Историю с дедушкой. Никто не знал, как это называть.
— Острую стрессовую реакцию, — произнес я.
— Что?
— Так называется то, чем я страдал. Страдаю. Да Бог с ним.
— Вот и хорошо. Я ужасно рад. — Он помахал рукой, словно отметая все эти неприятности и оставляя их в прошлом. — Так вот, мы тут подумали с твоей мамой… Как ты смотришь на то, чтобы этим летом приехать в Тампу и посмотреть, как работает семейный бизнес? Вместе поломаем головы в нашей штаб-квартире, а? Или ты предпочитаешь раскладывать товар по полкам? — Тут он так громко расхохотался, что я невольно попятился. — Хотя ты мог бы вообще никуда не ходить. А по выходным мы бы ездили на рыбалку вместе с твоими кузенами.
Последующие пять минут он пространно описывал свою новую яхту, вдаваясь в мельчайшие до неприличия детали, как будто это могло заставить меня согласиться. Закончив, он ухмыльнулся и сунул мне руку, ожидая, что я ее пожму.
— Так что скажешь, Джей-дог?
Полагаю, он был уверен, что я не смогу отказаться от такого заманчивого предложения. А я скорее согласился бы провести лето в сибирском исправительно-трудовом лагере, чем в обществе дяди и его избалованных детишек. Что касается работы в штаб-квартире «Смарт-Эйд», я знал, что избежать этого мне, скорее всего, не удастся. Но я рассчитывал, что до того, как меня запрут в корпоративную клетку, в моем распоряжении будет еще не одно свободное лето и четыре года колледжа. Я замялся, пытаясь придумать благовидный предлог для отступления.
— Я не уверен, что мой психиатр одобрит эту идею. Во всяком случае сейчас, — в итоге брякнул я.
Дядя Бобби озадаченно сдвинул кустистые брови и неопределенно кивнул.
— Ну что ж, конечно, дружище. Тогда будем действовать по обстановке. Договорились?
И он отошел от меня, не дожидаясь ответа, сделав вид, что увидел кого-то, в чей локоть ему срочно необходимо было вцепиться.
Вскоре мать объявила, что пора разворачивать подарки. Она всегда настаивала, чтобы я делал это при всех. В итоге процесс каждый раз превращался в большую проблему, потому что, как я уже упоминал ранее, врать я не умею. Это также означает, что я не умею изображать благодарность за передаренные диски с рождественской музыкой или подписку на «Охоту и рыбалку», которую регулярно вручал мне дядя Лес, ошибочно считавший меня любителем упомянутых занятий. Но я честно принялся распаковывать свертки, усиленно улыбаясь гостям и предоставляя им возможность полюбоваться очередным подарком. И вот от горы пакетов и коробок на столе почти ничего не осталось.
Я потянулся к самому маленькому из трех оставшихся свертков. Внутри оказались ключи от родительского четырехлетнего седана представительского класса. Мама объяснила, что они решили купить новую машину, а значит, старая переходит ко мне. Мой первый автомобиль! Все принялись ахать и охать, но я почувствовал, что заливаюсь краской. Мне казалось, что я хвастаюсь, принимая такой роскошный подарок в присутствии Рики. Родители как будто пытались заставить меня придавать значение деньгам, хотя на самом деле мне было на них наплевать. С другой стороны, легко говорить, что тебе наплевать на деньги, когда у тебя их много.
Следующим подарком оказался цифровой фотоаппарат, который я выпрашивал у родителей все прошлое лето.
— Вау! — произнес я, взвешивая подарок на ладони. — Обалдеть можно!
— Я замышляю новую книгу о птицах, — сообщил папа. — И подумал, может, ты сделаешь для нее фотографии?
— Новая книга! — воскликнула мама. — Феноменальная идея, Фрэнк. Кстати, о книгах. Что случилось с последней из них, над которой ты работал?
Мне стало ясно, что она перебрала вина.
— Я дорабатываю кое-какие детали, — тихо ответил отец.
— Ах, ну да, — фыркнул дядя Бобби.
— Итак! — громко заявил я, протягивая руку к последнему подарку. — Это от тети Сьюзи.
— Вообще-то, — произнесла тетя, когда я начал разворачивать сверток, — это от твоего дедушки.
Я замер. В комнате воцарилась гробовая тишина. Все смотрели на тетю Сьюзи с таким выражением, будто она попыталась вызвать какого-то злого духа. Папа выпятил вперед нижнюю челюсть, а мама опрокинула в горло остатки вина из бокала.
— Разверни, и ты все поймешь, — добавила тетя.
Я сорвал остатки обертки и увидел старую книгу, безбожно зачитанную и давным-давно утратившую суперобложку. Это были «Избранные сочинения» Ральфа Уолдо Эмерсона. Я смотрел на книгу, словно пытаясь проникнуть взглядом сквозь обложку, и не понимал, как она очутилась в моих дрожащих руках. Никто, кроме Голана, не знал о дедушкиных последних словах, а доктор несколько раз обещал мне, что все, о чем мы беседуем в его кабинете, останется между нами, если только я не соберусь выпить бутылку «Драно»[6] или исполнить сальто с моста Саншайн Скайвэй.
Я перевел взгляд на тетю, ожидая ответа на вопрос, который не в силах был задать вслух. Она слабо улыбнулась и пояснила:
— Я нашла это в столе твоего дедушки, когда мы приводили в порядок его дом. Он написал на первой странице твое имя. Я подумала, это означает, что книга предназначается тебе.
Благослови Господь тетю Сьюзи. Все-таки у нее есть сердце.
— Ничего себе! Я не знала, что твой дедушка увлекался чтением, — защебетала мама, пытаясь разрядить возникшее в комнате напряжение. — Какая ты умница, Сьюзан.
— Да, — сквозь стиснутые зубы подтвердил папа, — спасибо, Сьюзан.
Я открыл книгу. На титульной странице и в самом деле была надпись, сделанная дрожащей рукой моего деда.
Я встал, чтобы выйти, опасаясь, что сейчас расплачусь у всех на виду. Из книги что-то выскользнуло и упало на пол.
Я нагнулся, чтобы подобрать этот предмет. То было письмо.
Эмерсон. Письмо.
Кровь отхлынула от моего лица. Мама наклонилась ко мне и драматическим шепотом поинтересовалась, не подать ли мне стакан воды. На мамином языке это означало: Соберись. На тебя все смотрят.
— Мне немного не по себе… — пробормотал я и, прижав руку к животу, бросился бежать в свою комнату.
Письмо было написано от руки на гладкой нелинованной бумаге. Почерк был причудливым, изобилующим завитушками, почти каллиграфическим. Оттенок чернил то и дело менялся, как если бы писали старинной чернильной ручкой. Я начал читать.
5
Гуакамоле — закуска из пюрированной мякоти авокадо, блюдо мексиканской кухни.
6
Популярные чистящие и моющие средства.
- Предыдущая
- 9/66
- Следующая