Иоанн Креститель-Человек "пустыни" (СИ) - Звездов Олег-Александр Михайлович - Страница 17

— “Конечно, мама, я многое узнал, но мне досталось”.

— “Следователь ты мой дорогой, иди поешь и отды­хай”. — “Мама, я знал, что ты поймешь меня правиль­но”. — “Иди, иди, “Цезарь”. — “Мама, так больше не говори, ибо за такие слова можно пострадать”. — “Даврий, о чем ты?” — “Мама Хиттура, о том, что в Риме творится что-то непонятное”. Хиттура задумалась. “Боже, неужели мой сын начал взрослеть я, дай Боже, чтобы он таким и остался. Куда Ты только нас не водил за Собой, и везде мы оставались только с Тобой. Пожалей всех нас и нашего сына”. — “Хит­тура, вы рождены только по воле Моей, и все зависит только от Меня. В первую очередь — это жизнь ваша и всей семьи. Твой сын со временем прославит­ся, ибо он встретится с Моим, но ему об этом не говори никогда”. — “Кто это со мной говорит?” — “Тот, именно тот, с кем ты говоришь и к кому ты обраща­лась”. — “Ой, мне страшно”. — “Нет, Хиттура, не бойся, ибо Я всегда приветствую слышащих Меня”. — “Да что же это такое?” — “Это Я, Бог Всевыш­ний”. — “Нет, нет, в это я не могу поверить”. — “Сможешь, Я тебе обещаю. Ты поверишь, и со време­нем во все Мое поверит твой сын, ибо он будет очень справедлив не только ко всем людям, но и ко всему Божьему. Сейчас он даже ни о чем не подозревает, но я скажу: еще не время знать ему многое, пусть развива­ется и здравствует во славу Божью, ибо она будет яв­ляться оберегом для него”.

Хиттура присела, внимательно посмотрела на Дав­рия. “Сын мой, неужели ты…” — она замолчала, ибо внутренний голос глаголил ей: “Хиттура, молчи, не гне­ви Меня”. — “Я все поняла”.

“Мама, я еще хочу поиграть”. — “Даврий, солнце уже ушло к Богу, и тебе нужно отдыхать”. — “Но я не хочу”. — “Нет, Даврий, пора”. — “Хорошо, сейчас я лягу, но завтра разреши мне”. — “Конечно, Даврий, зав­тра, завтра… Господи, да что же это со мной?” — “Успо­койся и уложи своего сына, ибо он за день так намаялся”.

Даврий нехотя лег в постель, спать не хотелось, ибо солнце еще делало свою прихоть, тускло, но оно еще светило. “Зачем ты светишь, ответь мне, но так, чтобы я понял”. — “Даврий”. — “Мама, мама, кто это со мной говорит?” — “Успокойся, это тебе присни­лось”. — “Нет, не приснилось, со мной кто-то гово­рил”. — “Нет-нет, дорогой, отдыхай”. — “Мама, не уходи от меня далеко, я боюсь”. — “Давай спи, все будет хорошо”. Он закрыл глаза, была полная темно­та. Изнутри себя он услышал голос: “Даврий, ты есть дитя Божие”. — “А кто есть вы?” — “Я твой Тво­рец”. — “Хм, и только?” — “Да, и только. Ты Меня видишь?” — “Нет, но мне очень приятно, ибо от Тебя идет сильное тепло”. — “Даврий, Я прошу тебя, будь вежлив со всеми людьми, с которыми придется встре­титься в жизни. Я тебя только напутствую, ибо со временем ты забудешь обо Мне”. — “Но как можно забыть?” — “Даврий, это в Моих силах, только не в твоих”. — “Что ж, если Ты неведомая сила, то очень добрая”. С этим Даврий и уснул.

Сон был необыкновенный, он где-то парил, неве­домая сила тянула его куда-то в бездну. Он хотел кричать, но у него ничего не получалось, но чувства были очень приятные. “Господи, что за свет я вижу пред собой, до чего же он ласков ко мне”. — “Даврий, ты еще ребенок, но ты уже видишь свое бессмертие, свою вечную жизнь”. — “Но я, но я пока не хочу умирать”. — “Дитя, ты не умрешь. Прошу тебя, лучше запомни эту красоту, ибо такое не каждому дано уви­деть при жизни своей”. Душа Даврия неслась с огромной скоростью навстречу Вечности.

Проснувшись поутру, он взялся за голову. “Боже, что это происходило со мной?” — “Даврий, сынок, с кем ты говоришь?” — “Да нет, мам, я просто… сам с собой говорю”. — “Ты случайно не заболел?” — “Нет, мама, я здоров. Сон мне приснился очень интересный, и вот я стараюсь его вспомнить”. — “Даврий, сон есть лишь сон”. — “Мама, я тебя понимаю, но этот сон был нео­быкновенный”. — “Все, хватит, иди лучше поешь и ты все забудешь”. — “Этого я никогда не забуду, ибо я парил, как птица, и мне казалось…” — “Так, хватит, луч­ше кушай”. Даврий посмотрел на мать. “Не могу я по­нять, ведь вы взрослые люди, и почему у вас такое отноше­ние складывается ко всему неведомому?” — подумал он.

“Мама, ты мне обещала, что сегодня пойдем смотреть бой гладиаторов”. — “Раз обещала, тогда пойдем. Но не страшно ли тебе будет?” — “Нет”. — “Даврий, но как мы тебя поведем, ведь детям…” — “Я знаю, запрещено посещать такие места. Мама, отец наш имеет силу среди членов сената”. — “Да, Даврий, ты хитер, хорошо, я пого­ворю с отцом. Но лично я, как мать, думаю, что после того зрелища у тебя вообще сны будут…” — “Мама, я хочу видеть, и тем более, обещанное слово нужно сдерживать”. — “Хорошо, я согласна, обещаю, что ты увидишь это страшное нечеловеческое зрелище”.

Они медленно шли улицами Рима, Даврий был на высоте, он чувствовал себя взрослым, ибо его прихоть, о которой он мечтал, исполнилась. “Скоро, очень скоро я увижу бой настоящих мужчин”. — “Даврий”. — “Да, мама”. — “Смотри, небо покрылось тучами, судя по всему, скоро пойдет дождь. А это значит, что зрелище, а точнее побоище, будет отменено”. — “Мама, но что же это такое? Я же хотел посмотреть”. — “В следу­ющий раз увидишь”. — “Все, с этого момента я возне­навижу дождь и до конца дней моих тучи будут являть­ся для меня чем-то неприятным”. — “Сынок, но я же не виновата”. — “Мама, идем лучше домой, я снова хочу уснуть и побывать в том неведомом Царствии, где я был сегодня ночью”. — “Дитя ты мое, о чем ты говоришь?” — “Я хочу, я хочу снова побывать там”. — “Что ж, идем, ибо одно из двух твоих желаний должно сегодня исполниться”. Даврий негодовал, он был ом­рачен, и все же он находил в себе силы, чтобы сдер­жать себя. Находясь уже в постели, он услышал пер­вые раскаты грома, в комнате появилась ослепительная вспышка, Даврий закрыл глаза. “Все началось так это не кстати, — подумал он, — у меня была возможность увидеть бой гладиаторов, сейчас она утеряна, и на ка­кое время, не известно никому”.

“Даврий, сынок, ты спишь?” Ему не хотелось отве­чать, с чем он и уснул под раскаты грома.

ВИФАВАРА. Захарий смотрел на своего сына, Иоанн спал. “Дитя ты мое, очень и очень скоро ты начнешь свой истинный жизненный путь. Меня скоро не станет, но я всегда буду видеть тебя и всех тех, кто будет воспевать тебя. Прошу тебя, дорожи всем Божь­им, величай Бога и воспевай Его, и Он повернется к тебе лицом, и ты, дитя мое, увидишь яркий свет Его. И это свечение будет твоим жизненным посохом, который тебя восславит и вознесет к небесам”. Захарий наклонился и поцеловал Иоанна. И в этот момент он почув­ствовал, что за спиной его еще кто-то находится. “Иуваль, это ты?” — “Нет, Захарий, это я, Елизавета. Я тоже смотрю на нашего сына”. Захария затрясло, по спине потекли холодные струйки пота. “Захарий, не бойся, повернись ко мне”. — “Елизавета, дорогая ты моя, говори потише, ибо разбудишь Иоанна. Дай я тебя поцелую”. — “Захарий, дух очень трудно…” — “Но все же я хочу тебя поцеловать”. — “Сейчас, погоди, несколько мгновений”. В комнате зашумел ветер, За­харию казалось, что вокруг него все горит, и вот из облачного свечения стало материализоваться физичес­кое тело его жены Елизаветы. “А вот сейчас, дорогой, ты меня можешь поцеловать, а я же поцелую свое дитя”.

— “Как мне все это непривычно”. — “Захарий, при­выкнешь, ведь скоро ты будешь такой, как и я. Не бойся, подойди ко мне и обними меня”. Он подошел, обнял Елизавету и заплакал: “Жена ты моя, как мне трудно без тебя”. — “Захарий, но ведь у тебя есть сын наш, а это все равно, что я, ибо он плод наш”. — “Я тебя понимаю, но все же мне трудно”. — “Захарий, пойми, только от Бога зависит все”. — “Я это все понимаю, но хотелось, чтобы все было иначе”. — “Ты второй раз просишь меня об этом, но учти одно, как угодно Богу, так оно и будет, а все остальное нас ждет впереди”. — “Елизавета, скажи мне, как там?” — “За­харий, отвечу так: очень хорошо, но…” — “Елизавета, дальше не говори. Знаешь, недавно я предал земле…”

— “Захарий, я знаю, и Авраама я недавно видела, он уже здесь, но пока проходит обработку”. — “А что это значит?” — “Сам скоро узнаешь”. — “Скажи мне, а ты видела Всевышнего?” — “Пойми, я нахожусь во власти Его, в Его Истине, а Истина — есть Он и только Он, и мы, все умершие, живем в Царствии Бо­жьем”. — “Елизавета, я тебя понял и не понял, но осознал для себя одно — то, что Он есть, Он реален, как сила и дух. Об остальном я говорить не буду”. — “Захарий, все, мне пора, но еще раз прошу тебя, будь спокоен, ибо я все время нахожусь рядом. Подойди ко мне поближе”. Захарий подошел, посмотрел в глаза своей жене, из глаз ее исходил очень сильный жар. Он удивился, почему все так происходит, и в этот момент Елизавета исчезла. Захарий посмотрел на Иоанна, но сын спал, он успокоился и сам прилег рядом со своим чадом, обнявши его, он крепко уснул. Может быть, ему что-то и виделось, но об этом знает лишь только сам Всевышний.