Исчезновение принца. Комната № 13 - Уоллес Эдгар Ричард Горацио - Страница 6

– Разумеется, я специально пошел на эту уловку – разрисовать фосфором мишень, – с мрачным видом пояснил Фишер. – Но был лишь один способ заставить Дженкинса выдать себя – его нужно было неожиданно испугать. Когда он увидел на мишени, с которой тренировался, лицо застреленного им человека, да еще горящее потусторонним светом, он не сдержался. Чего я, собственно говоря, и ждал.

– Боюсь, что даже сейчас я не совсем понимаю, – признался Марч, – что именно он сделал и почему.

– А должны бы, – невесело улыбнувшись, ответил Фишер. – Ведь это вы натолкнули меня на правильное решение. Да-да, вы. И сделали это весьма толково. Вы сказали, что человек не станет запасаться бутербродами перед обедом в богатом доме, и были совершенно правы. Из этого следовало, что, хоть он и направлялся туда, обедать там он не собирался. Ну, или думал, что обедать ему там, скорее всего, не придется. Мне сразу стало понятно: он подозревал, что визит его будет неприятным, или прием окажется сомнительным, или же он сам откажется от гостеприимства. А потом мне вдруг пришло в голову, что раз Тернбулл в прошлом был грозой определенных сомнительных личностей, может быть, и сейчас он ехал туда для того, чтобы кого-то обличить. Подозрение сразу же пало на хозяина – Дженкинса. Я не сомневаюсь, что Дженкинс был тем самым «нежелательным иностранцем», которого Тернбулл обвинял в другом убийстве. Но, как видите, у этого господина в запасе был еще один патрон.

– Но вы же говорили, что убийца – очень хороший стрелок, – возразил Марч.

– Дженкинс – хороший стрелок, – сказал Фишер. – Настолько хороший, что смог выдать себя за мазилу. Хотите знать, что еще, после вашей подсказки, указало мне на Дженкинса? Рассказ моего двоюродного брата о том, какой он никудышный стрелок. Одним выстрелом он сбил кокарду со шляпы, другим попал во флюгер. Человек должен быть превосходным стрелком, чтобы стрелять настолько плохо. Только настоящий снайпер может сбить кокарду, а не саму шляпу, а то и голову. Если бы выпущенные им пули действительно летели произвольно, шансы тысяча к одному, что они не попали бы в такие неожиданные и необычные предметы. Они были специально выбраны, и именно потому, что они настолько неожиданны и необычны. Такие казусные случаи превращаются в анекдоты, которые потом рассказывают в обществе. Он не снимал подбитый флюгер с беседки, чтобы увековечить эту сказку, сам же притаился в ожидании со своим смертоносным ружьем, надежно защищенный фальшивой репутацией худшего стрелка в мире.

Однако это еще не все. Вспомните саму беседку. Я имею в виду ее внешний вид. Все то, из-за чего над Дженкинсом подтрунивают: позолота, кричащие цвета, вся эта пошлость, которая нужна для того, чтобы внушить всем, что он – не более чем выскочка. Но дело в том, что выскочки обычно так себя не ведут. Господь свидетель – в обществе нет числа выскочкам, и повадки их хорошо известны. И вот как раз так выскочка не стал бы себя вести ни за что на свете. Как правило, такой человек стремится как можно раньше разузнать, что правильно, а что нет, что можно, а чего нельзя, и первым делом полностью вверяет себя в руки всяческих оформителей и знатоков искусства, которые все делают за него. Вряд ли в мире найдется еще хоть один миллионер, который отважился бы изобразить на своем кресле такую золоченую монограмму, как ту, в ружейной комнате. И еще, обратите внимание на саму фамилию. Такие фамилии, как Томпкинс, Дженкинс или Джинкс, звучат смешно, но не пóшло. Я имею в виду, сами по себе они вульгарны, но не обычны. Если хотите, обыкновенны, но не обычны. Такие фамилии и выбирают, чтобы казаться незаметным, обычным человеком, но на самом деле они очень необычны. Среди ваших знакомых много Томпкинсов? Такая фамилия встречается намного реже, чем, скажем, Талбот. С одеждой у нашего парвеню примерно та же история. Дженкинс одевается, как какой-нибудь карикатурный персонаж из «Панча»[4]. Но это потому, что он и есть карикатурный персонаж. Я хочу сказать, что это вымышленный образ. Он – сказочное животное. Он не существует.

Вы никогда не думали, каково это, быть человеком, которого не существует? Человеком с вымышленным характером, которому нужно соответствовать всегда и всюду, ради чего приходится отказаться не только от своих талантов: стать ханжой с новым лицом и посадить свои таланты под новый замок. Этот человек выбирал себе маску с выдумкой, очень изобретательно. До такого до него никто не додумывался. Негодяй хитрый рядится неотразимым джентльменом, уважаемым дельцом, филантропом и святым, но эдаким шутом гороховым в кричащем клетчатом костюме – такой маскировки еще никто не применял. Только подобный образ должен быть очень утомительным для человека, действительно способного на многое. Ведь это – повидавший виды тертый калач, хваткий, хитрый, зубастый. Он не то что стрелять, он вам картину нарисует и на скрипке сыграет. Такой человек может найти применение своим скрываемым талантам, но его всегда будет неудержимо тянуть проявить их там, где в этом нет никакой надобности. Если он умеет рисовать, он в задумчивости станет рисовать на промокательной бумаге. Я думаю, он не раз рисовал так лицо несчастного Пагги. Наверное, это даже вошло у него в привычку – то, что сначала он делал пером и чернилами, потом он повторил ружьем и пулями, точнее, выстрелами, но суть от этого не изменилась. Он нашел в глубине двора старую мишень и не удержался, решил тайком пострелять, как иногда тайком прикладываются к бутылке. Со стороны кажется, что дыры от пуль рассеяны по всей мишени в беспорядке, и это так. Но они не случайны. Все они находятся на разном расстоянии друг от друга, но именно в том месте, где он хотел их видеть. Нигде так не требуется математическая точность, как в утрированном шарже. Я и сам в свое время баловался рисованием и уверяю вас, расставить точки именно в тех местах, где они должны стоять, очень и очень непросто, даже пером, когда бумага под рукой. А сделать это из ружья, через весь сад – это истинное чудо, и человек, способный творить такие чудеса, будет всегда испытывать страстное желание это делать, пусть даже только по ночам.

Хорн Фишер замолчал. А через какое-то время Марч задумчиво произнес:

– Но он не мог подстрелить его, как куропатку, из одного из тех маленьких ружей.

– Да, поэтому я и пошел в ружейную комнату, – ответил Фишер. – Он воспользовался одной из винтовок Берка, но Берк узнал звук своего оружия. Именно поэтому и выбежал в таком растрепанном виде и без шапки. Но он не увидел ничего, кроме быстро удаляющейся машины. Он немного прошел следом за ней, но потом решил, что ошибся.

Они снова замолчали. Фишер сел на большой камень и замер так же, как во время их первой встречи. Он смотрел на серебристо-серую воду ручья, журчащую среди кустов. А потом Марч взволнованно воскликнул:

– Но сейчас-то правда ему известна!

– Никто, кроме меня и вас, не знает правды, – успокаивающим тоном ответил Фишер. – Но я не думаю, что мы с вами когда-нибудь поссоримся.

– Что вы имеете в виду? – мягко, словно успокаивая его, произнес Марч. – Что вы сделали?

Хорн Фишер какое-то время смотрел на небольшой бойкий поток, потом сказал:

– Полиция доказала, что это был несчастный случай.

– Но вы же знаете, что это не так.

– Я уже говорил вам: я знаю слишком много, – промолвил Фишер, не отрывая глаз от ручья. – Я знаю и это, и огромное количество других вещей. Я знаю жизнь этого общества и знаю, как все происходит. Я знаю, что этому человеку удалось внушить всем мысль, что он – неизлечимый простофиля, объект для насмешек. Кому придет в голову заводить дело на комиков, вроде старика Тула[5] или Малыша Тича?[6] Скажи я Говарду или Холкетту, что старина Джинк – убийца, они умрут от смеха у меня на глазах. Я не говорю, что их смех был бы невинным, хотя, по-своему, он может быть искренним. Боров мне нравится, я не хочу, чтобы он пошел по миру, а это случится, если Джинк не заплатит за пэрский титул. На последних выборах они были дьявольски близки к провалу. Но на самом деле причина, по которой я этого не сделаю, одна – это невозможно. Мне просто никто не поверит. Для всех это немыслимо. Подбитый петушок на золотой беседке все равно обратит это в шутку.