Ночь волчицы - Чуракова Оксана - Страница 46

• Предыдущая
• 46/64
• Следующая

Мор согласился принять христанство, потому что победа, которую подарил ему Харкур, показалась ему… волшебной. Он согласился креститься, потому что этот Бог казался милосерднее Мойры. Но сейчас он начинал задумываться, не совершил ли ошибки. Не обманули ли его?

Мало-помалу Бог любви, каким его представили, превратился в Бога различий, Бога презрения и обязанностей. Вместо того чтобы помогать Темной Земле развиваться, религия сковывала ее. Она выдумывала массу запретов. Принуждала думать так и не думать иначе. Верить именно в это. Вместо того чтобы объединить народ, она его разобщала. И этот епископ наверняка еще более требователен, чем были до него друиды.

Потому-то, не решаясь открыто показать свое нетерпение, Мерианд был рад отправить Ал'Роэгу обратно этого обременительного священника.

А хуже всего было то, что Мерианд так и не нашел Бога. Того Бога, чей живительный свет ослепил его в битве с туатаннами. По вечерам, оставаясь один, граф заглядывал себе в душу и не находил его. Обещанная любовь? Исчезла. Справедливость? Недосягаема. А ожидавшая его вечность? Но чего стоила вечность, если не можешь подарить себе несколько счастливых часов? К чему мечтать о рае, если не можешь достичь счастья на земле?

Действительно, чем больше он проводил времени с епископом, тем больше жалел, что принял эту религию. Он задумывался о том, что теперь с ним будет. Как можно из этого выпутаться. Может ли он продолжать лгать самому себе и собственному народу? В силах ли он признаться Ал'Роэгу, что окончательно отвергает его Бога? Как объяснить все это тем, кто крестился, последовав его примеру? Он оказался в тупике и не находил никакого выхода из положения, к которому привели недавние события.

Но сейчас главное — война. Ответы на вопросы придут потом. Если они должны прийти.

— О чем вы задумались, господин граф? — спросил подъехавший Эдитус.

Мерианд поморщился. Искренне он ответить не мог. Сейчас еще слишком рано.

— Об этой войне, Ваше Преосвященство.

Эдитус кивнул:

— Дни, которые предшествуют битве, всегда самые трудные. Быть может, даже тяжелее самой битвы.

— Вам уже приходилось участвовать в сражениях?

— Нет, — признался Эдитус, — но мне это не обязательно, чтобы разделять чувства других. Чтобы ощутить то же, что чувствуют в этот миг ваши солдаты. Сегодня вечером я постараюсь поговорить с ними. Они найдут утешение в слове Божьем.

— Мои солдаты думают сейчас о том же, что и я, Ваше Преосвященство. О своих женах и детях. У вас когда-нибудь была жена?

— Что вы такое говорите! — возмутился Эдитус. — Вам прекрасно известно, что нет. Людям церкви нельзя вступать в брак..

— Значит, вам не понять…

— Вы и правда так думаете? — не унимался епископ. — Думаете, что для того, чтобы познать любовь, нужна жена? Вы думаете, я никогда не любил? Никогда не желал женщину?

— У вас может быть тысяча любовниц, Ваше Преосвященство, но вы не поймете, что значит прощаться с детьми и с той, которая вместе с тобой произвела их на свет.

— У меня есть семья, вы это знаете. Родители, братья, сестры…

Мерианд улыбнулся. Он знал, что продолжать бесполезно. Да и он мог повести себя с епископом неучтиво. Лучше поскорее сменить тему.

— Атармайя еще далеко, — сказал он. — Я велю капитанам поторопить солдат.

Он простился с епископом и пустился галопом вдоль строя.

Поворачивать назад было поздно.

— Ни один солдат с нами не пойдет, — заявила Алеа за ужином.

— Как? — удивился Эрван, который подобно остальным еще не знал, что задумала девушка.

Всем присутствующим было известно, что Алеа несколько часов проговорила с генералом Данкрэ и после этой беседы приняла очень важное решение, но никто точно не знал какое. Она собрала всех своих близких — Эрвана, Кейтлин, Мьолльна, Фарио, Тагора, Фингина и пятерых остальных Великих Друидов Сай-Мины. Когда радость после взятия Тарнеи улеглась, всех встревожила мысль о войне, надвигавшейся с юга.

— Армия Земли останется здесь, в Тарнее, с вами, дорогой Фарио, и с тобой, Тагор.

— Я не поеду с тобой? — нахмурился Тагор.

— Нет, брат. Мне будет тебя не хватать, но ты нужен туатаннам. Жители Сарра не знают их, и Фарио не сумеет быстро с ними поладить. Ты должен помочь капитану и своему народу как следует обустроиться здесь.

Юноша молча кивнул. Он знал, что сестра права. Он переживал, что не может сопровождать ее, но, к сожалению, она права. Опять права…

— Фарио, если никто здесь не против, я хотела бы назначить вас правителем Сарра.

— Правителем? — удивился капитан. — Я ведь всего лишь офицер из Саратеи…

— Да. Надо обсудить все сразу. Графству нужен правитель. Я считаю, что вы справитесь лучше других, пока на острове не кончится смута. Вы справедливый, вы показали себя хорошим полководцем, вы любите эту страну, и люди платят вам той же любовью. Именно такой человек сейчас нужен графству. Может, у кого-то есть возражения?

— Ну уж нет, это хорошо придумано! — отозвался Мьолльн.

Алеа поблагодарила его. Она еще не привыкла видеть его в синем костюме барда. Но костюм удивительно шел ему. И гном был такой счастливый.

— А у вас, Архидруид? — спросила Алеа.

— Мы доверяем вашему мнению, Алеа.

— Спасибо. Фарио, вы согласны?

Капитан кивнул:

— Ты оказываешь мне честь, Алеа. Да, я люблю эту страну. И надеюсь, что сумею быть таким же справедливым и рассудительным, какой стала ты.

Все поздравили капитана. За короткое время он сумел завоевать симпатии спутников Алеи. Не характером — он часто бывал довольно суров, — но своей честностью, прямотой и преданностью. Это был действительно хороший человек, и никому не показалось неуместным его назначение главой графства, которое не могло больше оставаться без правителя.

— Хорошо. Значит, вашей обязанностью будет сохранять мир в Сарре, отстроить заново то, что было разрушено в Тарнее, и создать армию, которая не побоится вторжений. Тагор, я надеюсь, ты поможешь в этом. Что же до туатаннов, пусть в Сарре они обретут долгожданный покой. Пусть твой народ наконец найдет землю, где сможет свободно жить!

— Нам будет очень хорошо здесь, — с улыбкой подтвердил Тагор. — Скажу больше, сестренка, многие семьи уже поселились в окрестных деревнях.

— Прекрасно. А теперь поговорим о Гаэлии.

Все взгляды снова обратились к Алее. Разговор подошел к главному. Ибо мирной жизни Сарра сейчас ничто не угрожало, а вот будущее острова становилось все более туманным.

— Я думаю, сомнений больше быть не может, — сказала Алеа. — Харкур и Галатия столкнутся через несколько дней. Генерал Данкрэ, с которым я, как вы знаете, разговаривала, считает, что Ферен Ал'Роэг как можно скорее пошлет свою армию и солдат Темной Земли в Провиденцию. Я разделяю его мнение и думаю, что все присутствующие со мной согласны.

Многие закивали в ответ.

— Да, — загадочно заметил Киаран, — история повторяется.

— Что вы имеете в виду, дядя? — удивилась Кейтлин, которая и сама не всегда понимала Киарана.

— Такая война уже была, — пояснил Великий Друид. — Конечно, прошло уже больше десяти лет, но это не так уж и много. Война с Харкуром.

— Только тогда Галатия напала на Харкур, — поправил Архидруид, — а в этот раз, видно, все будет наоборот.

— Но враги-то все те же. История повторяется. Зато в этот раз историю творишь ты, Алеа. Все это благодаря тебе.

— Не Алеа начинала эту войну! — вспыхнул Эрван.

— Конечно Алеа, — возразил Киаран, — и она не должна упрекать себя в этом, напротив! В этом ее главное предназначение. Ей суждено изменить историю острова, магистраж. Разве вы не видите, что творится?

— Вы говорите о войне?

— Не только. Война — всего лишь следствие всего остального.

— Но что же тогда? — не унимался магистраж.

— Для Гаэлии наступают новые времена! — спокойно и важно провозгласил Киаран.

Все были поражены, кроме Алеи. Словно она заранее знала, что скажет Великий Друид. Так оно и было. Потому что Алеа и Киаран поняли одну и ту же вещь.

• Предыдущая
• 46/64
• Следующая