Эпоха Воюющих провинций - Вязовский Алексей - Страница 40

Уже смеркалось, и последним пунктом на сегодня у меня было запланировано посещение окия — домика гейши. Как понять, какой чайный домик из сотен представленных в Ёсиваре самый лучший? Конечно, тот, на веранде которого сидит больше всего красивых гейш! Вот в такой окия я с охраной и направился.

Посещение борделя меня, честно сказать, разочаровало. Нет, начиналось все хорошо, мы заходим в окия — девушки стреляют глазками, смеются, закрывая лица рукавами кимоно и веерами. Несколько гейш ох как хороши, несмотря на белые лица и попытки заслониться и не презентовать товар в выгодном свете. Впрочем, местные дамы — вовсе не товар. Нет, сначала, пока они молодые девочки-ученицы, — ими, конечно, торгуют (могут продать в другую окию). Но, после того как гейша раскручивается и получает постоянных клиентов, — все меняется. Они начинают править бал, за ними выстраивается очередь клиентов. Это, кстати, еще связано с тем, что владелец чайного домика обычно отказывает особо ретивым «ходокам». Как мне объяснил Эмуро Ясино, если ты выбрал себе гейшу, то вынужден встречаться только с ней! Иначе могут даже побить. Вот такая странная проституция.

На стене дома висит табличка с именем хозяйки и ее «подопечных». Так, почитаем. Владелица: Киёмидзу Хисо, имена девушек Таако, Табиса, Тачина, Тачико и еще с десяток гейш на букву «Т». Рядом с каждой указана цена за палочку и цифровой рейтинг. Три серебряных монеты момми за одну палочку брала Тачико. Курс серебра к золоту колебался от шестидесяти к одному, и, даже не зная единицы стоимости услуг, я поразился расценкам.

Навстречу нам выбежала о-тяя — владелица окия, та самая Хисо с таблички.

— Ах какая честь, господин дайме, что вы зашли к нам, — защебетала пожилая женщина. — Прошу внутрь, самая лучшая комната для вас!

Раз просят, почему бы не зайти. Тем более что для этого я и пришел. Да и любопытно посмотреть чайный домик изнутри. Мы с Эмуро разуваемся на входе, обуваем шлепанцы и начинаем экскурсию. Все очень традиционно — деревянный квадратный дом с небольшим японским садиком внутри, крытые галереи, раздвижные стены, ширмы. Мы проходим кухню, где готовят повара, большую гардеробную. В стенах множество ниш, где стоят красивые икебаны из ирисов и лилий. Центральная комната выложена белыми татами, на полу множество подушек и коротконогий столик. Рассаживаемся. Пьем чай, заедаем вагаси — сладкими рисовыми пирожными. Начинается разговор. Интересуюсь, в чем считается оплата гейш. Мама объясняет, что у девушек — почасовая фиксированная оплата. Подсчет времени ведется с помощью ароматических палочек. Палочка горит определенное время, как только она гаснет, зажигается новая. После вечеринки о-тяя считает количество огарков и выкатывает клиенту счет. В среднем палочка тлеет минут двадцать, если ты провел с какой-нибудь Тачико часа четыре, то придется выложить шесть серебряных монет! Или полкобаны. Одна кобана — три коку, то есть вечер с гейшей в среднем обходится в полтора коку!

Я еще раз впечатлился расценками. Целую семью крестьян год можно кормить на те деньги, что самураи оставляют за вечер в чайном домике. А ведь кроме фиксированных цен гейши еще получают чаевые, называемые «цветочными деньгами»!

Все девушки делятся на несколько классов. Наверху находятся о-каа-сан — самые квалифицированные гейши. С ними нельзя спать, можно только наслаждаться их искусством ведения беседы, игры на японской лютне (сямисэне) и флейте (фуэ), пением и традиционным танцем, искусством ведения чайной церемонии. Чуть ниже стоят майко — девушки, готовящиеся стать гейшами. Они прислуживают во время церемонии, попутно учась в процессе. Вот с майко как раз можно спать, и стоит это относительно недорого — всего одна серебряная монета за ночь. Ниже всех — сикоми. Обычно это девочки-подростки, которых недавно продали в окия. Их услуги не продаются, и они в основном находятся на подхвате — сбегай, принеси…

Беседу со мной Хисо повела очень ловко. Сам того не замечая, я разболтал ей в ответ на рассказы про гейш множество всяких вещей. Она искусно выведала у меня под ахи и вздохи детали битвы при Хиросиме, обстоятельства захвата Эдо. Хорошо, что я вовремя себя одернул и перевел разговор на праздник О Бон. Я собирался отблагодарить своих генералов и устроить им следующим вечером пирушку с гейшами. Для чего сделал Хисо заказ сразу на всех ее дам. Двадцать две девушки гейши и май-ко обошлись мне со скидкой в тридцать коку!

Обычно подобные торги ведут жены самураев, но, сославшись на отсутствие Тотоми, я расплатился лично. И ведь никто не посмотрел на меня косо! Институт брака в Японии не подразумевает сильной любви и чувственных наслаждений. Женят пары родители, да еще обычно в детском возрасте. Соответственно, когда юноша и девушка взрослеют и начинают супружескую жизнь, отношения мужа и жены больше напоминают выполнение служебных обязанностей. Особенно если это касается семей самураев, где взаимная любовь — вообще редкое явление. Вот и спускают пар мужчины в веселых кварталах. А если уж ты втрескался по уши в гейшу — выкупай ее контракт (несколько тысяч коку) и живи с ней как с наложницей. Подобное в японском обществе дозволяется.

На улице стемнело, толпы горожан праздновали О Бон (ради него я распорядился отменить комендантский час и убрать патрули) — пора было ехать в замок. Приняв рапорты генералов, поужинав, я отправляюсь на боковую. Еще один день прошел. Я жив, здоров и даже уже не так тоскую по дому.

Утро встречает нас бодрым рассветом. Жабы молчат, зато поют птицы. Настроение у меня просто замечательное, и я решаю искупаться. Традиционная японская баня поднадоела, и мы с охраной идем плескаться в замковый ров. Можно было бы прогуляться до моря, но не хочется ронять авторитет дайме. Увидят рыбаки, начнутся пересуды… А так мы, раздевшись, принялись бултыхаться, как дети. К моему удивлению, хотя все самураи, включая Эмуро Ясино, умели плавать, никто ни разу в жизни не нырял. Пришлось показывать им «бомбочку», «солдатика», обратное сальто со стены — благо ров глубокий и позволяет экстремальные прыжки. Наплескались по самое не могу.

После купания — завтрак и новая порция писем. Уже проходя мимо голубятни, я увидел несколько птиц с зелеными и красными лентами вокруг лапок. Значит, будут новости из Тибы.

Так и оказалось. Первое послание пришло от жены. Тотоми сообщала, что все здоровы, рады моей победе и молятся за меня всем существующим богам. Самое важное шло в конце письма. Во-первых, брат, выполняя мой приказ, взял штурмом монастырь Хоккэ. У тысячи Хайры потерь почти нет, сопротивление оказали около ста насельников — их расстреляли из луков и перекололи копьями.

Настоятель Дайдзёдзи убит, захвачено много ценностей — большие запасы бумаги, хлопка и шелка, риса, золота и серебра. Монастырские крестьяне с наделами переданы в собственность местных самурайских семей. Бунтов не будет, так как жена получила мой указ о снижении налогов. Более того, после того как крестьяне узнали, для чего монастырь покупал у них детей, а в Хоккэ оказалось около двухсот подростков, в основном девочек и девушек, то перед воротами обители начался чуть ли не стихийный митинг. Выяснилось, что насельники, публично ратуя за воздержание и скромность, сами вели развратный образ жизни, сожительствуя с отроками мужского и женского пола. И хотя на островах к половым развлечениям с подростками относятся очень толерантно (до сих пор в современной Японии один из самых низких порогов в мире возраста сексуального согласия — 13 лет), — монахи явно переборщили с развратом. За что и поплатились.

Есть и ложка дегтя. При штурме «моя» мать покончила с собой, вонзив кинжал в горло. Несколько минут обдумываю, как отнестись к этой новости. Сатоми Акико я ни разу не видел, сыновних чувств к ней не испытываю. Она выбрала свой путь, много лет жила рядом с извращенцами из секты Белого Лотоса, не мне, конечно, ее судить, но… В общем, даю команду устроить похороны и поминки и переключаюсь на следующие известия.