Граф и его графиня (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 65
- Предыдущая
- 65/96
- Следующая
И все чаще она осознавала, что проигрывает.
Боги, как же она ненавидела смерть… Безвременную, бессмысленную, жестокую, уводящую в неизвестные дали близких людей.
Что бы ни говорила Библия в оставленном ей мире – мол, порадуйтесь, они теперь там, где лучше, это вам не повезло…
Этого Лиля не признавала. Радоваться?! Драться и только драться! И она боролась за каждого пациента. Отчаянно. Безнадежно, но боролась. Несправедливо, когда уходят такие. Молодые, сильные… Смерть всегда болезненна, но в некоторых случаях – особенно.
Откуда-то появилась бледная и зареванная Миранда. А в синих глазах был только один вопрос. Папа останется жить, правда ведь?
Правда?
Что могла сделать Лиля?
Только передать ее на руки Алисии и Эдоарду – и ребенок прижался пусть и к неродной, но бабушке, делясь живым человеческим теплом.
Негромко поскуливала Ляля, прижимаясь к ногам своей маленькой хозяйки…
Сердце Джерисона Иртона остановилось первый раз на седьмом часу после отравления. И Лиля делала искусственное дыхание, стремилась хоть как-то помочь…
Второй раз и окончательно – оно остановилось еще через час. И Тахир оторвал от мертвого тела Лилиан, которая остервенело пыталась запустить сердце, заставить его биться… да хоть как!
– Прекрати. Он мертв.
Лиля дернулась раз, два…
– Пусти!
Тахир вздохнул – и сильно встряхнул графиню.
– Ты же видишь. Он мертв!
Лиля дернулась, осела на пол – и разревелась в три ручья. Бессилие? Злость? Стресс?
Тахир кое-как помог ей перебраться в кресло и оставил там. Сам посмотрел на тело графа.
Все было сделано правильно. И промывание. И прочищение. Но… сердце просто не выдержало. Такое бывает. Сильный яд, плюс начали они все далеко не сразу, а эта дрянь впитывается через слизистую, плюс наверняка были какие-то примеси…
Отнять жизнь легко, ты поди, спаси ее…
Он прикрыл тело графа легким белым полотном – и вышел за дверь. Там ждали.
Ждал Эдоард, и ему сейчас наверняка понадобится уход.
Ждала Алисия.
Ждала Миранда, которую надо будет успокаивать.
Ждал Ричард – он не мог уйти, не узнав о судьбе друга.
Ждал Август Брокленд – чтобы он оставил дочь без поддержки? Никогда!
Двор тоже ждал. И уже всем было известно, что покушались на короля, а вместо этого отравили графа. Про Анелию ничего не говорили, и то утешение. Никто не связывал ее с покушением.
Они ждали. И когда Тахир вышел из комнаты – встретили его вопросительными взглядами. Вспыхнувшими – и тут же затухшими.
Ему ничего не надо было говорить. Все всё поняли. Взвыла собака. Разрыдалась, прижавшись к Алисии, Миранда. Мертвенно побелел Эдоард – да так, что Тахир без лишних размышлений схватил его за руку, посчитал пульс – и тут же накапал в склянку настойки. Вот только короля им до кучи сейчас лечить не хватало.
Август помрачнел на глазах. Ричард же прошел внутрь.
На кровати лежало… тело. Вокруг него суетились докторусы, в кресле рыдала Лилиан Иртон… Рик сдернул простыню с лица друга.
Что чувствуют в таких случаях?
Боль? Недоумение? Растерянность?
Это было в полном составе. И – непонимание. Тяжкое и тоскливое. Как же так? Еще утром они смеялись, валяли дурака, перешучивались, а сейчас от друга осталась только оболочка. Пустая и тоскливая. И в ней нет чего-то самого важного.
Нет, ничего нет и никого нет…
Пустота и холод захлестнули принца, он резко развернулся и вышел.
Лиля не обратила на это внимания. Вот она твоя плата, твое сиятельство.
Дура, безмозглая дура!!!
Тебе был неудобен муж? Вот и получилось… Ты не желала ему смерти, ты просто желала, чтобы его не было в твоей жизни. И не твоя вина, что жизнь выбрала другое.
Ты можешь выть, кусаться, ругаться… Ты ничего не можешь сделать. Не исправить, не подумать – ни-че-го…
Останься он жив – и ты искала бы обходные пути, думала бы о разводе, бегала бы от него… Ты могла бы. А он – умер. И ничего не осталось. Только девочка с синими глазами.
Все ли ты сделала для его спасения? Все, тут себя упрекнуть не в чем.
Ты – рада в глубине души? Рада…
И до смерти тебе не освободиться от тяжкого груза. Больно, боги, как же больно…
– Лилюшка…
Август Брокленд вытащил дочь из кресла. И кое-как повел по коридорам в покои Алисии Иртон. Там было сейчас единственное, что нужно его девочке. Единственный, кто нужен.
– Мама… – всхлипнула Миранда, увидев ее.
И повисла у Лили на шее, разревевшись еще сильнее.
– Мама, мамочка…
Лиля крепко прижала к себе ребенка – и расплакалась вместе с ней.
Август посмотрел на Алисию. Та – на него. За дверь спальни они выскользнули вместе.
– Пусть побудут одни, – решила Алисия.
– Да, не повезло моей девочке.
Алисия с силой провела руками по лицу.
– Это страшная трагедия. Для нас всех…
– Для вас – тоже?
Август смотрел испытующе. Серьезно. И Алисия не стала врать. Все равно не получилось бы. Этот мужчина видел ее насквозь.
– По-своему я любила сына…
– Я сочувствую вашему горю. И… я постараюсь ненадолго увезти отсюда дочь. И внучку. Вы поедете с нами?
Алисия растерянно пожала плечами.
– Мне надо похоронить сына…
– Это – после похорон.
Не вопрос, нет. Предложение. И Алисия это понимала. Джерисон ушел, но жизнь – она продолжается. Что она выберет?
Именно здесь и сейчас.
Жизнь при дворе, правила, распорядок и интриги – или море, которое даже сейчас плещется в глазах Августа. И маленький, хотя бы на старости лет, кусочек счастья?
– Я п-поеду, – чуть охрипла Алисия.
Август кивнул.
– Я буду ждать. А сейчас… давайте распорядимся о патере и прочем?
– Давайте…
Мужчина и женщина под руку вышли из комнаты.
Жизнь продолжалась.
Эдоард был мертвенно бледен и словно бы постарел внезапно лет на десять. Но старался держаться. И Рик понимал его.
Больно?
Безумно. И непонимание – за что? Почему так?
Но есть дела.
Королевская работа. Даже когда ты теряешь родных и близких – на твоих плечах лежит государство. Ты – король. Ты – должен.
– Что делать с Уэльстером?
Эдоард испытующе посмотрел на сына.
– А что ты хочешь?
Даже сейчас… Рику становиться королем после него. Ему и решать. Проверка на корононосность. Мерзко?
Увы… жизнь короля именно такова.
– Ничего, – спокойно высказался Рик. – У нас два выхода. Первый – обнародовать историю и объявить войну Уэльстеру. Второй – замолчать это все, отменить смотрины из-за траура, проводить Лидию и потребовать с Гардвейга… сколько там второй принцессе?
– Она на два года младше Анелии.
– Пусть приезжает, живет здесь и воспитывается с девочками. Жениться мне все равно надо. Так или иначе.
Эдоард посмотрел на сына с уважением.
– А месть?
– Анелию я бы своими руками придушил, – оскалился Ричард, вдруг сделавшийся на миг похожим на хищного зверя. – Но эта дрянь умудрилась сбежать. А Уэльстер… Наши войны Авестеру в радость.
Эдоард посмотрел на сына с невольным уважением. Дикие решения? Страшные?
Сейчас им полагается пребывать в глубоком горе от потери?
Даже этого себе короли позволить не могут. Даже этого…
Ричард будет рыдать ночами в подушку, будет выплескивать горе в поединках, в работе, но не даст ему разрушить союз с Уэльстером.
– Ты молодец, сынок.
Ричард вздохнул.
– Ох, отец… Тебе лучше сейчас лечь и уснуть. Двору я все объявлю сам.
– Разве тут уснешь?
– Тахира попросим. Не загоняй себе сердце. Сам понимаешь…
Эдоард понимал. И знал, что если сейчас не отдохнет…
– Ладно. Зови Тахира.
Следующие несколько часов для Ричарда слились в одну полосу. И впоследствии он так и не смог вспомнить, что с ним было, что он делал, что говорил…
Он объявил, что было покушение на короля. Что случайно предназначенный для Его величества яд выпил граф Иртон. И под эту гребенку в Стоунбаг забрали еще пятерых заговорщиков, из тех, кто заговорился с Ивельенами. Поставил у тела брата почетный караул. Переговорил с казначеем. Временно принял на себя командование дворцовой гвардией – потом найдем подходящего.
- Предыдущая
- 65/96
- Следующая
