Воронята (ЛП) - Любительский перевод - Страница 66

• Предыдущая
• 66/78
• Следующая

Телефон вновь начал трезвонить.

Он звонил всё время, пока Велк ходил до мусорки, которая стояла на другой стороне станционной двери (ЗАХОДИТЕ, МЫ ОТКРЫТЫ лгал изогнутый логотип вывески на двери) и он звонил не переставая, когда он вернулся к бордюру за картофелиной, которая у него выпала, и он не умолкал, пока тот вернулся туда, где была припарковано его машина.

Велк не был склонен к филантропии, но ему пришло в голову, что тот, кто был на другом конце телефонной линии, на самом деле очень пытался до кого-то дозвониться. Он вернулся к таксофону, который всё еще звонил, таким старомодным звонком, и действительно, когда он подумал об этом, то осознал, что телефоны так больше не звонят, и он поднял телефонную трубку с рычажка.

— Алло?

— Мистер Велк? — мягко начала Нив. — Надеюсь, Вы славно проводите вечер.

Велк вцепился в телефонную трубку.

— Откуда Вы узнали, где можно со мной связаться?

— Мистер Велк, числа и номера для меня очень просты, и Вас не сложно разыскать. К тому же, у меня есть несколько Ваших волос. — Голос Нив был тихим и жутким.

«Как будто это говорит неживой человек»,подумал Велк, «наверное, так должна звучать компьютерная голосовая почта».

— Зачем Вы мне звоните?

— Я рада, что Вы спросили, — подметила Нив. — Я звоню по поводу того предложения, о котором Вы говорили в прошлый раз, когда мы беседовали.

— В последний раз, когда мы разговаривали, Вы сказали, что не заинтересованы в помощи мне, — ответил Велк.

Он всё еще обдумывал тот факт, что у этой женщины есть его волосы. Её образ, перемещающийся медленно и тихо по его темной квартире, был не из приятных. Он повернулся спиной к станции обслуживания и посмотрел в ночь. Возможно, она была где-то там, в темноте, может быть, она следила за ним, и именно так она узнала, куда звонить. Но он знал, что это не так. Единственная причина, по которой он связался с ней в первый раз, то, что он знал, она настоящая. Что бы это «настоящая» не значило.

— Да, о помощи Вам, — сказала Нив. — Я передумала.

38

— Эй, Периш, — окликнул Гэнси.

Камаро был припаркован в тени пешеходной дорожки снаружи стеклянных дверей больницы. Пока Гэнси ждал появления Адама, он наблюдал, как они открывались и закрывались перед невидимыми пациентами. Сейчас он сидел за рулем, а Адам усаживался на пассажирское сидение. Адам странным образом был без отметин; обычно после стычек с отцом он был покрыт синяками и царапинами, но на этот раз единственное, что смог заметить Гэнси, это покрасневшее ухо.

— Мне сказали, что у тебя не было страховки, — сказал Гэнси. Ему также сказали, что Адам, вероятно, никогда не будет слышать снова левым ухом. Тяжелее всего было принять, что произошло что-то необратимое, но незаметное. Он ждал Адама, чтобы сказать, что нашел способ все оплатить. Но Адам только повернул больничный браслет на запястье.

Гэнси осторожно добавил:

— Я позаботился об этом.

Это было то место, где Адам всегда говорил что-то. Где он начинал сердиться. Где он ворчал: «Нет, Я не возьму твои чертовы деньги, Гэнси. Ты не можешь меня купить».Но он только крутил бумажный браслет.

— Ты выиграл, — наконец, произнес Адам. Он прошелся рукой по неровным волосам. Голос звучал устало. — Подвези меня забрать вещи.

Гэнси собирался завести Камаро, но убрал руку от зажигания.

— Ничего я не выиграл. Думаешь, я этого хотел?

— Да, — ответил Адам. Он не смотрел на него. — Да, думаю.

Обида и злость неистово боролись внутри Гэнси.

— Не будь говнюком.

Адам все ковырял и ковырял неровный край бумаги, где концы браслета скреплялись между собой.

— Я говорю, что ты можешь сказать: «Я же говорил». Или: «Если бы ты ушел раньше, такого бы не случилось».

— Я говорил такое раньше? Не стоит действовать так, будто это конец света.

— Это конец света.

Машина скорой помощи проехала между ними и дверями больницы, сирена не была включена, но медработники выпрыгнули из кабины и заторопились к задней двери автомобиля, чтобы оказать помощь при каком-то тихом экстренном случае. Что-то за грудной клеткой Гэнси было накалялось.

— Съехать из дома твоего отца — это конец света?

— Ты знаешь, чего я хотел, — сказал Адам. — Ты знаешь, что это не то.

— Ты ведешь себя, будто это моя вина.

— Скажи, что ты не рад тому, как все обернулось.

Он бы не солгал, он хотел, чтобы Адам ушел из того дома. Но никогда и часть его не желала, чтобы достичь этого, навредив Адаму. Ни одна его часть не хотела, чтобы Адам был вынужден спасаться бегством, а не торжественным маршем. Ни одна его часть не желала, чтобы Адам смотрел на него так, как он смотрит сейчас. Так что он ответил правду:

— Я не рад тому, как все повернулось.

— Без разницы, — отмахнулся Адам. — Ты хотел, чтобы я навсегда оттуда съехал.

Гэнси презирал свой повышающийся голос, в голове его мать сказала: «Люди кричат??, когда их словарный запас слишком низок, чтобы шептать», но он слышал, что это происходит, несмотря на то, что он пытался сдерживать себя.

— Не так, как это вышло. По крайней мере, у тебя есть место, куда ты можешь пойти. Конец света… В чем твоя проблема, Адам? Я имею в виду, есть ли что-то в моем доме, что-то слишком противное для тебя, чтобы ты не мог представить себя живущим там? Почему все, что я делаю для тебя, ты считаешь жалостью? Это всего лишь забота. Мне надоело ходить на цыпочках вокруг твоих принципов.

— Боже, я сыт по горло твоей снисходительностью, Гэнси, — вздохнул Адам. — Не пытайся заставить меня чувствовать себя глупо. Кто говорит, что противно? Не притворяйся, будто ты не пытался заставить меня почувствовать себя глупо.

— Вот так вот я разговариваю. Мне жаль, что твой отец никогда не учил тебя значению слова «противное». Он был слишком занят, разбивая твою голову о стены вашего трейлера, в то время как ты просил прощения за то, что оставался жив.

Они оба задержали дыхание.

Гэнси знал, что зашел слишком далеко. Слишком далеко, слишком поздно, слишком много.

Адам распахнул дверь

— Да пошел ты, Гэнси. Да пошел ты, — сказал он, тихо и яростно.

Гэнси закрыл глаза.

Адам хлопнул дверью, затем он хлопнул ею снова, так как та не закрылась. Гэнси не открывал глаза. Он не хотел видеть то, что происходило с Адамом. Он не хотел видеть, если бы люди наблюдали, как какой-то мальчик ругался с парнем в ярко-оранжевом Камаро и в свитере Аглионбая. Именно сейчас он ненавидел свою форму с вороном на груди и свой громкий автомобиль и каждое слово с тремя-четырьмя слогами, которые использовали его родители в случайной беседе за обеденным столом, и он ненавидел отвратительного отца Адама и все позволяющую мать Адама, и больше всего, больше всего, он ненавидел звучание последних слов Адама, проигрывающихся снова и снова.

Он не мог сдерживать все, что было у него внутри.

В конце концов, он был никем Адаму, он был никем Ронану. Адам плевал в него своими словами, а Ронан тратил слишком много вторых шансов, которые он давал ему. Гэнси был простым парнем с большим количеством возможностей и дырой внутри, которая прожигала его сердце с каждым годом все глубже и глубже.

Они всегда уходили от него. Но он никогда не сможет уйти от них.

Гэнси открыл глаза. Машина скорой помощи стояла на том же месте, но Адама не было.

Гэнси потребовалось немного времени, чтобы определить его местонахождение. Он был уже в нескольких сотнях метров, пройдя через стоянку к дороге, его тень казалась маленьким синим предметом рядом с ним.

Гэнси наклонился через всю машину и опустил стекло с пассажирской стороны, затем завел Свинью. К тому времени, как он объехал вокруг парковку, чтобы попасть на стоянку, Адам направился к ухоженному шоссе, ведущему в больницу. На дороге было движение, но Гэнси пересек полосу, где шел Адам, заставляя автомобили в правом ряду сигналить.

— Куда ты идешь? — закричал он. — Куда ты собрался?

• Предыдущая
• 66/78
• Следующая