Воронята (ЛП) - Любительский перевод - Страница 67

• Предыдущая
• 67/78
• Следующая

Конечно, Адам знал, что Гэнси здесь — Камаро был громче, чем что-либо — но он продолжал идти.

— Адам, — повторил Гэнси. — Просто скажи, что не вернешься туда.

В ответ ничего.

— Это не должен быть Монмут. — Гэнси попытался в третий раз. — Но позволь увезти тебя, куда бы ты ни собирался.

«Пожалуйста, просто залезай в машину».

Адам остановился. Рывком он потянул закрытую дверь. Он сделал это недостаточно сильно, так что ему пришлось попытаться еще два раза. Они молчали, Гэнси хотел снова начать разговор. Слова рвались из его рта, умоляя, чтобы их выпустили, но он молчал.

Адам не смотрел на него, когда он сказал, наконец:

— Не имеет значения, как ты говоришь. Это то, что ты хотел, в конце концов. Все твои вещи в одном месте, все под твоей крышей. Все, что ты имеешь прямо там, где ты можешь видеть…

Но потом он остановился. Он схватился руками за голову. Его пальцы рвали волосы над ушами, снова и снова, костяшки побелели. Когда он втянул в себя воздух, он издал обрывистый звук, который оказался попыткой не заплакать.

Гэнси думал о сотне вещей, которые он мог сказать Адаму о том, как было бы правильно, как было лучше для Адама, как Адам Периш был своим собственным до того, как он встретил Гэнси, и не было никакого способа перестать быть своим собственным, лишь поменяв крышу над головой, как иногда Гэнси хотел быть им, потому что Адам был таким реальным, таким настоящим, каким Гэнси, казалось, никогда не сможет быть. Но слова Гэнси каким-то образом становились невольным оружием, и он не доверял себе, чтобы случайно снова его не разрядить.

За вещами Адама они ехали молча, и когда они покинули трейлерный парк навсегда, мать Адама наблюдала из кухонного окна, он не оглянулся.

39

Когда Блу первой прибыла на фабрику Монмут в этот день, она думала, фабрика была пуста. Безо всяких автомобилей на парковке, весь блок казался мрачным, бесчувственным. Она попыталась представить себя на месте Гэнси, видя склад впервые и решая, что это было бы прекрасное место для жизни, но у нее не получилось. Не больше, чем она могла представить себя, глядящую на Свинью и решающую, что это отличный автомобиль, или на Ронана и думающую, что он будет хорошим другом. Но каким-то образом это работало, потому что она любила эту квартиру, и Ронан начинал подниматься в ее глазах, и машина…

Ну, без автомобиля она все еще могла жить.

Блу постучала в дверь на лестничной площадке.

— Ноа! Ты здесь?

— Здесь.

Она не была удивлена, когда его голос раздался позади неё, а не по ту сторону двери. Когда Блу обернулась, то ей показалось, что сначала она увидела его ноги, а затем, медленно, остальное. Она все еще не была уверена, что он был фактически весь там, или он был там все время — сложно принять решение о существовании и Ноа в течение этих дней.

Она позволила ему погладить свои волосы его ледяными пальцами.

— Не такая колючая, как обычно, — печально сказал он.

— Я немного спала. Для качественных колючек надо спать. Я рада тебя видеть.

Ноа скрестил руки, затем выпрямил их, засунул в карманы, потом вынул оттуда.

— Я чувствую себя нормально, только когда ты рядом. Я имею в виду, нормально, как было до того, как они нашли мое тело. Но это все еще не так, как было, когда я…

— Я не верю, что ты на самом деле был другим, когда был жив, — сказала ему Блу. Но это была правда, в действительности она все никак не могла увязать этого Ноа с тем брошенным красным Мустангом.

— Думаю, — осторожно произнес Ноа, вспоминая, — тогда я был хуже.

Это направление разговора могло заставить его исчезнуть, так что Блу быстро спросила:

— А где остальные?

— Гэнси и Адам забирают вещи Адама, чтобы он смог переехать, — доложил Ноа. — Ронан ушел в библиотеку.

— Переехать! Я думала, он сказал… Погоди… Ронан ушел куда?

С большим количеством пауз и вздохов и глядя на деревья, Ноа описал ей события предыдущей ночи, закончив словами:

— Если бы Ронана арестовали за избиение отца Адама, его бы выгнали из Аглионбая, и неважно было бы, что произошло. Никто бы не позволил остаться там лицу, обвиненному в насилии. Но Адам выдвинул обвинения так, что Ронан сорвался с крючка. А это означает, что Адам должен переехать, потому что его отец теперь его ненавидит.

— Но это ужасно, — сказала Блу. — Ноа, это ужасно. Я не знала про отца Адама.

— Он так и хотел.

Место для поездок. Она помнила, как Адам отозвался о своем доме. И теперь, конечно, она вспомнила его ужасные синяки и дюжину комментариев между парнями, которые ей казались непонятными раньше, скрытые отсылки к его жизни дома. Ее первой мыслью была одна неприятная — что она не была достаточно хорошим другом Адаму, чтобы он разделил это с ней. Но эта мысль была мимолетной, почти тут же замененной ужасным осознанием того, что у Адама не было семьи. Кем бы она была без своей?

Она поинтересовалась:

— Ладно, погоди, а почему Ронан в библиотеке?

— Зубрит, — вздохнул Ноа. — У него экзамен в понедельник.

Это была самая милая вещь, которую Блу когда-либо слышала о Ронане.

Тут зазвонил телефон, ясно слышимый через пол над ними.

— Ты должна ответить! — резко велел Ноа. — Скорее!

Блу прожила слишком долго с женщинами на Фокс Вей 300, чтобы усомниться в интуиции Ноа. Быстро подскакивая, чтобы не отставать от него, она следовала за ним на лестничную площадку, а затем по лестнице наверх к двери. Закрыто. Ноа показал ряд непостижимых жестов, более взволнованных, чем она когда-либо видела.

Он воскликнул:

— Я мог бы сделать это, если…

«Если бы имел больше энергии»,подумала Блу. Она коснулась его плеча один раз. Тут же, подкрепленный ее энергией, Ноа склонился над щеколдой, пошевелил замок и открыл дверь. Она бросилась к телефону.

— Алло? — она задыхалась в динамик. Телефон на столе был старомодный, черный, с дисковым набором номера, полностью в соответствии с любовью Гэнси к причудливым и едва функциональным вещам. Зная его, было возможно предположить, что у него был стационарный телефон только для того, чтобы оправдать нахождение этого аппарата на столе.

— О, здравствуй, дорогая, — произнес незнакомый голос на том конце провода. Она уже могла слышать характерный акцент. — Ричард Гэнси там?

— Нет, — ответила Блу, — но я могу передать сообщение.

Она чувствовала, это до сих пор было ее ролью в жизни.

Ноа подтолкнул ее холодным пальцем.

— Скажи ему, кто ты.

— Я работаю с Гэнси. — Блу добавила: — Над энергетической линией.

— О! — обрадовался голос. — Хорошо. Как чудесно познакомиться с тобой. Как ты сказала, твое имя? Я Роджер Мелори.

Он превращал во что-то чрезвычайно сложное некоторые звуки, из-за чего его было тяжело понимать.

— Блу. Меня зовут Блу Сарджент.

— Блэр?

— Блу.

— Блейз?

Блу вздохнула.

— Джейн.

— О, Джейн! Я думал, ты говорила Блу зачем-то. Приятно познакомиться, Джейн. Боюсь, у меня плохие новости для Гэнси. Не могла бы ты ему дать знать, что я пытался провести тот ритуал с коллегой — тем малым из Сюррея, о котором я упоминал раньше, располагающий к себе мужчина, правда, с ужасным дыханием — и у меня не получилось ничего хорошего. Мой коллега, он будет в порядке, доктора говорят, пройдет несколько недель и его кожа заживет. Они сказали, пересадка ткани работает блестяще.

— Подождите, — перебила Блу. Она схватила ближайший лист бумаги со стола, на нем, похоже, были какие-то вычисления или что-то типа того. Он уже на этом листе рассеянно нарисовал кошку, атакующую человека, так что она решила, что использовать его никому не повредит. — Я записываю. Это ритуал пробуждения энергетической линии, правильно? Что конкретно пошло не так?

— Трудно сказать, Джейн. Достаточно будет заметить, что энергетические линии еще сильнее, чем мы с Гэнси ожидали. Они могут быть магическими, они могут быть научными, но они, без сомнения, энергетические. Мой коллега довольно легко лишился своей кожи. Я был уверен, что потерял его, я и не думал, что человек может так истекать кровью и не умереть. Ой, когда будешь рассказывать все Гэнси, не упоминай это. У парня какие-то свои заморочки со смертью, и мне не нравится его расстраивать.

• Предыдущая
• 67/78
• Следующая