Летающие острова - Бушков Александр Александрович - Страница 26
- Предыдущая
- 26/133
- Следующая
– Подождешь, – приказал извозчику Сварог. Тащиться назад пешком не хотелось.
– Отчего же не подождать, хоть до утра, если монета соответственная… – Извозчик поудобнее устроился на облучке, свесил голову на грудь и моментально задремал.
Следом за Паколетом Сварог вошел на темный двор, замощенный досками.
Справа, в загородке из жердей, беспокоились гуси, гоготали и вытягивали шеи в дыры. В маленьком деревянном домике горела тусклая лампа, свет пробивался под дверь мерцающей полоской. Над входом висели в ряд пучки сушеных трав – корнями вверх.
Они вошли. В комнате бабушки не оказалось никаких атрибутов колдовского ремесла – обычная комнатка небогатой опрятной старушки. Сварог ступил на домотканый коврик, лежавший у низкого порога – и в комнате раздался высокий, певучий звук, словно кто-то задел висевший на стене виолон. То ли пение потревоженной струны, то ли стон. Сварог прянул в сторону, и непонятный звук оборвался.
Старуха медленно встала. С морщинистого лица на Сварога смотрели молодые глаза строгой учительницы. И тут же низко поклонилась, прижав обе руки к груди:
– Добро пожаловать, светлый король…
– Ух ты, сработало! – восхищенно прошептал за спиной Паколет. – А я думал – чудит бабка…
– Вы, бабушка, меня ни с кем не путаете? – спросил Сварог.
– Камень не путает, – сказала старуха.
Теперь Сварогу припомнилось, что нога и в самом деле наступила на какой-то лежавший под ковриком посторонний предмет. Он нагнулся, поднял край половичка – там лежала широкая каменная плитка, плоская, почти квадратная.
– Осколок Асконского камня, – как о чем-то совершенно будничном, сказала старуха. – А камень этот, ваше величество, исстари славился тем, что стонал, едва его касался тот, кому на роду написано стать королем. А мне вот на роду написано умереть вскоре после лицезрения короля, над чьей головой засияет множество корон. Ну что ж, грех жаловаться, пожила…
– Бабка, ты что плетешь? – забеспокоился Паколет. – Не из таких переделок выходили…
– Помалкивай, – отрезала старуха спокойно. – Только и умеешь глаза отводить, чтобы кошельки вытаскивать. Потому и дальше не продвинулся…
Ему на роду написано быть королем, мне – прожить, сколько отмерено, и ни часом дольше, а тебе, мошеннику, – раз в жизни послужить хорошему делу…
Садитесь, ваше величество.
– Спасибо, конечно, – сказал Сварог, усаживаясь. – Только не верится что-то, хоть и предсказывали уже однажды. Плохо представляю, что мне делать с коронами, особенно если их много.
– Что делать – это уж ваша забота, – сказала бабка. – Кто ж вам это подскажет? Только берегитесь мостов…
– Мне и это уже говорили однажды, – сказал Сварог. – Стоп, стоп… А ведь вас свободно можно назвать бабкой-гусятницей?
– Так и зовут.
– Тогда вам привет от старой пряхи по имени Грельфи.
– Значит, жива еще? – кивнула старуха. – Вот кому повезло, никаких тревог и хлопот – угодила век доживать при императорском дворе. Ах, как мы с ней, будучи молодыми, спешили радоваться жизни… Так радовались, что этот вот шалопай, – она кивнула в сторону Паколета, – княжеским внуком мог бы быть, хоть незаконным, да княжеским… Ну да вам это скучно покажется.
Подумаешь, две девки с ветром в голове… Вы ведь за серьезным делом пришли? У вас на душе тревога…
Сварог рассказал.
– Вот оно что, – задумчиво сказала старуха. – То-то от королевского дворца в последние дни веет таким злом, что людям понимающим оно прямо-таки видится в облике черного ветра…
– Можете вы ее отыскать? – спросил Сварог.
– Попробую увидеть, где она, что вокруг нее… Достаньте ее вещичку, любую, хоть носовой платок. Попытаюсь. Человека с гиманом трудно отыскать белым колдовством, сразу вас предупреждаю, но черной магией, хвала Единому, и вовсе невозможно…
– Тем лучше, – сказал Сварог. – Значит, Сенгал ничего не добьется. А Орк со Стахором – тем более.
– Сенгал-то не добьется, магией Изначальных он ее не достанет. Что до горротцев – тут, ваше величество, вы крупно ошибаетесь. Они – самые опасные. Потому что никакая это не черная магия…
– Как так? – не на шутку удивился Сварог. – Всем известно…
– Заблуждение – это и есть то, что всем известно, – сказала старуха.
– Стахор вовсе не черный маг. Ну да, Горрот разместился на месте древнего королевства Шелориса. Ну и что? Под Джетарамом, глубоко в земле, покоится капище Черного Бела, но нынче там черной магией и не пахнет… Стахор оказался умнее многих и хитрее. Пока другие гонялись за тайнами старинной черной магии, он искал знания, забытые и новые, искал там, где до него никто искать не додумался. И набрал нешуточную силу. Так я чувствую, а словами объяснить не могу, не знаю я столь ученых слов… Берегитесь Горрота. Будь это магия, с ней не в пример проще и легче было бы справиться, а знания побиваются лишь знаниями. Идите, ваше величество, побыстрее раздобудьте вещичку от принцессы – коли уж вы появились, мне осталось недолго, нужно успеть, сколько смогу…
– Ну, дела, – сказал Паколет во дворе. – Что же, мне теперь вас вашим величеством называть?
– Зови просто – командир, – сказал Сварог. – Смекнул?
– Ясно. Вот только не нравится мне, что бабка о смерти заговорила.
Ох, не нравится. Бабка сроду не ошибалась…
– Должны же и колдуньи когда-нибудь ошибаться, – Сварог похлопал его по плечу. – Сам я до сих пор сомневаюсь насчет королевских корон над моей непутевой головушкой… Ну, держи ухо востро. Связь через «Жену боцмана».
Он под гогот гусей захлопнул калитку, шагнул в накренившуюся на рессорах коляску, откинулся на обитое кожей сиденье.
Извозчик мгновенно проснулся:
– Едем, ваша милость?
– Едем, – сказал Сварог. – Давай на Королевскую. Особняк графини Дино. Знаешь?
– Еще бы. С неделю назад возил туда художника, так ейные дворяне, пока ждал, у меня с упряжи три серебряных бляхи срезали, так мимолетно, что и концов не найти…
– Кстати, почему улица так называется? Короли там в самом Деле жили?
– Да нет, ваша милость. Жила там лет двести назад одна кондитерша, и была она, надо полагать, весьма соблазнительная – раз тогдашний король к ней, одевшись ловчим, ездил пять раз на неделе. Шило в мешке не больно-то утаишь, со временем опознали его величество, прозвали улицу Королевской, а потом оно так приклеилось, что старое название забыли, а новое в официальные бумаги залетело да так и осталось… Гуся ездили подбирать, ваша милость?
Он принял Сварога за любителя гусиных боев, каким оказался сам, и пустился в длиннейшие рассуждения о любимом виде спорта. Как всякому фанату, ему наплевать было, что Сварог молчит, – болтал за двоих, вполне серьезно подавая за Сварога реплики и вопросы, свято веря, что судьба послала ему родственную душу и оба оживленно беседуют.
Сварог лениво глазел по сторонам. В небе сиял Юпитер – стояло полнолуние, вернее, полноюпитерье, или, совсем точно, полносемелие (Юпитер здесь именовался Семел). Далеко перевалило за полночь, но жизнь продолжалась, самая разносторонняя, а то и непонятная, как всякая ночная жизнь. Наслаждаясь свободой, разгуливали «ночные дворяне». Дело в том, что по здешним законам должника дворянского звания кредиторам изловить было непросто. С восхода солнца до заката (отмечаемых ударами колоколов Главной Башни) дворянина можно арестовать в его собственном доме только за строго определенные преступления (в число коих неоплата долгов не входит). Точно так же его нельзя сцапать за долги на улице – с заката до восхода. Легко сообразить, что неисправные должники днем отсиживались дома, а с первым ударом закатного колокола величаво выплывали на улицы, от чего возникали разнообразные детективные коллизии: шпики кредиторов шныряли по пятам, стараясь подпоить или иным способом удержать потерявшего бдительность должника на улице – до рассветного колокола. Дошло до того, что на иных злостных неплательщиков стали принимать ставки – сколько они продержатся в столь пикантном состоянии. А там, понятно, пошли и махинации…
- Предыдущая
- 26/133
- Следующая
