В поисках ковчега Завета: По следам скрижалей Моисея - Манро-Хэй Стюарт - Страница 20

Эфиопия оправилась от разорения, нанесенного вторжением царицы Гудит, но династия, пришедшая после нее, долго не просуществовала. Около 1137 года новый претендент захватил власть. Легенды намекают на то, что узурпатору помогла женщина из старой царской семьи. Существует предположение, что именно это предательство обусловило суровое отношение к женщинам, характерное для КН[55].

Загве были выходцами из обширных районов к югу от Аксума, кушитами. Как подчеркивается в колофоне КН, они не были "израэлитами":

Он даровал его единственному на Земле, тому, кто станет повелителем скинии закона священного, небес ного Сиона, то есть царем Эфиопии, А те, кто правил, были не из Израиля, и это было нарушением закона и заповедей, и недовольствием Господа.

Тем не менее этот божественный гнев заставил себя долго ждать, так как династия просуществовала около 130 лет и несколько ее представителей были канонизированы эфиопской церковью.

Если ковчег действительно был наследством двухтысячелетней израильской династии Эбна Лахакима и пережил разорение Гудит, то восшествие Загве должно было вывести его на первый план событий. Но в источниках, касающихся династической смены, ковчег не упоминается. Если же мы представим себе, что реликвия была унесена в безопасное место с падением старой правящей фамилии, чтобы помочь свержению узурпаторов праведным "израильским" царем Йекуно Амлаком в 1270 году, то также будем разочарованы. Во время этих периодов эфиопской истории ковчег остается под покровом молчания. Странный эпизод, связанный с царем Наакуто-Лаабом, когда он лишился своего табота Сиона, — единственное событие в агиографии Загве (созданной в XV веке), отдаленно напоминающее нам о ковчеге.

Удивительно то, что именно во время правления этой "не израильской" династии появляются свидетельства, что ковчег находится в Эфиопии, не принимающие во внимание версии об его многовековом пребывании здесь. Они появляются около 1200 года, во время царствования царя Лалибелы. Мы знаем это из записей Абу Салиха, который, в отличие от авторов КН, приписывает Лалибеле подлинно израильское происхождение, из дома Моисея и Аарона. В любом случае он ничего не заявляет определенно и предпочитает употреблять слово "говорят". Абу Салих аль-Армани — первый человек, который ясно заявил, что ковчег находится в Эфиопии. Впрочем, он добавляет, что тот хранится в царском городе Эфиопии, Адефе (Лалибеле) в Ласте, а не в Аксуме. И его описание ковчега вызывает серьезные вопросы.

Какая же связь существует между этим ранним ковчегом и деревянными алтарями, таботами, найденными в Лалибеле и некоторых других местах?

Абу Салих жил в Египте в конце XII — начале XIII века, то есть во время правления святого царя Загве Йемрахана Крестоса и царя Харбея. Совершенно точно, что он был современником самого знаменитого царя Загве, Лалибелы. Записи Абу Салиха очень интересны, но это не "свидетельства очевидца ковчега", как утверждает Грэм Хэнкок[56]. Рассказы Абу Салиха об Эфиопии — это повторение того, что ему говорили в Египте, хотя видно, что его описание ковчега базируется на подлинной информации. Возможно, ее первоисточником были рассказы эфиопов или египтян, вовлеченных в самый знаменитый скандал того времени — низложение епископа Эфиопии Микаэля за "злоупотребление служебным положением"[57]. Свидетельства Абу Салиха очень важны во всем, что касается эфиопской священной символики раннего периода[58].

Согласно им ковчег Завета состоит из

…двух каменных скрижалей с текстом заповедей, написанных рукою Бога для детей Израиля. Он покоится на алтаре, но не занимает его по всей ширине. Алтарь высотою по колено человеку и облицован золотом; на его крышке выложены два золотых креста, там же находятся пять драгоценных камней, четыре по углам и один и середине. Литургия с ковчегом проводится пять раз в году в царском дворце, и он покрывается тканью при перенесении из своей собственной церкви в церковь при царском дворце…

Упоминания о столь примечательном талисмане нет в житии Лалибелы, царя-святого, ни в рассказе о Небесном Иерусалиме, куда его перенесли, когда он лежал в коме, ни при постройке земного Нового Иерусалима в Эфиопии. Что бы это ни было, но "ковчег" Абу Салиха был забыт к моменту написания жития царя в XV веке. Также нет намека на него в египетских летописях, касающихся эфиопских епископов метрополии.

Ясно, что ковчег Лалибелы с его крестами был христианским артефактом, не относящимся к ковчегу Моисея. Мы легко можем видеть, что в своей алтарной функции он находится в отдаленной связи с современным эфиопским таботом или алтарной скрижалью. Мы не знаем, как этот "ковчег" переносился. Нет упоминания о шестах, столь характерных для ветхозаветного ковчега. Ковчег Лалибелы, скорее всего, переносился как современные таботы, на голове священника. Абу Салих рассказывает о "большом числе израилитов из семьи пророка Давида", спутниках ковчега, и можно предположить, что его несли на плечах несколько человек, так как он был слишком тяжел для одного. Или его несли по очереди. Позднее, у Альвареса, мы видим, что часть царских таботов переносилась священниками в паланкине.

Некоторые авторы, как мы видели, утверждали, что эфиопский ковчег или табот функционировал так же, как израильский ковчег. Но Абу Салих говорит, что с помощью ковчега совершалась литургия, неслыханное предположение для Ветхого Завета, где ковчег был неприкосновенной вещью, посредством которой "между херувимами" Бог разговаривал с Моисеем. С другой стороны, литургия в эфиопской церкви проводится и, скорее всего, проводилась во времена Лалибелы таким образом: табот располагается на алтаре. Он используется при каждой службе. В большинстве случаев табот остается в церкви, но на нескольких церемониях выносится. Ковчег Лалибелы функционировал подобно современному таботу.

Абу Салих описывает облицованный золотом (деревянный?) ларец примерно двух футов высоты и с изысканным христианским орнаментом, функционирующий как хманбара табот. Он писал, что ковчег размещался на алтаре и был уже его. По-видимому, это не был манбара табот современного типа, высокая, похожая на кафедру подставка, на которой помещается табот и церковные принадлежности. Ковчег Абу Салиха напоминает более редкий табот, кубической формы.

У него есть крышка, но нет херувимов, в нем лежат скрижали Закона. Может быть, собирая информацию, Абу Салих смешал два объекта, алтарь и скрижаль, манбара табот и табот, говоря о крышке или покрове с орнаментом из крестов, на котором проводилась литургия. Когда табот не использовался, то хранился внутри. Описание Абу Салиха включает в себя содержимое ковчега: "две каменные таблички", которые могут помочь нам понять, как использовались таботы. С другой стороны, кубические алтари Лалибелы были покрыты надписями, а это подразумевает, что они сами были сакральными объектами, служащими для евхаристии. Они, по всей видимости, были переносными, и их можно было легко поставить на больший по размеру алтарь, как это описывал Абу Салих. Подобный образец сейчас можно увидеть в Институте эфиопских исследований.

То есть "ковчег" Лалибелы, описанный Абу Салихом, был не чем иным, как маленьким переносным алтарем кубической формы. Не случайно подобные объекты дошли до нас именно от эпохи царя Лалибелы.

Почему же данный артефакт получил имя "ковчег Завета", по крайней мере согласно свидетельству Абу Салиха или тех, с кем он беседовал? Объяснение может быть очень простым, ранним примером постоянной путаницы в терминологии. Эфиопское слово "табот", обозначавшее на данном этапе кубический алтарь, понималось как имя ковчега Завета. Для данного предположения существуют довольно веские доказательства. Мы видели, что Лалибела сам называет их в высеченных надписях термином "табот", совершенно правильно с лингвистической точки зрения, так как корень "tbt" в семитских языках имеет значение кубического объекта, коробки.