Движущиеся картинки - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 38
- Предыдущая
- 38/103
- Следующая
– Нет, – ответил Виктор. Нагнувшись вплотную к верблюжьему уху, он прошептал – на случай, если данная особь могла отличаться особой, голывудской жилкой: – Слушай, я – друг, договорились?
Злобный Сукин Сын дернул плотным, как ковер, ухом[11] .
– А как на нем ездят? – спросил Виктор.
– Когда хочешь, чтобы он шел вперед, обругай его и стукни палкой, а когда захочешь, чтобы он остановился, обругай его и стукни палкой со всего размаху.
– А что делать, когда хочешь, чтобы он повернул?
– Ну-у, это уже из Учебника Второго Уровня. Лучше всего слезть и повернуть его вручную.
– Приготовиться! – рявкнул Достабль в мегафон. – Итак, подъезжаешь к палатке, соскакиваешь с верблюда, сражаешься с огромными евнухами, врываешься в палатку, выволакиваешь девушку, вскакиваешь на верблюда и уносишься прочь. Понял? Справишься?
– Что еще за огромные евнухи? – спросил Виктор.
Один из огромных евнухов застенчиво поднял руку.
– Это я, Морри, – сказал он.
– А, привет, Морри.
– Привет, Вик.
– И я, Утес, – сказал второй огромный евнух.
– Привет, Утес.
– Здорово, Вик.
– Все по местам, – приказал Достабль. – Что тебе, Утес?
– Э-э, я тут думал, господин Достабль… Какова моя мотивация в этой сцене?
– Чего? Мотивация?
– Да. Э-э. Мне это очень нужно, чтобы, э-э…
– А как тебе такая мотивация: не сделаешь то, что нужно, – уволю?
– Идет, господин Достабль, – ухмыльнулся Утес.
– Так, – сказал Достабль. – Все готовы… крути!
Злобный Сукин Сын неловко развернулся и, взбрыкнув ногами под непонятным верблюжьим углом, припустил вперед замысловатой рысью.
Ручка крутилась…
Воздух сверкал.
И тут Виктор проснулся. Ему казалось в тот миг, что он медленно выплывает из некоего розового облака или, быть может, из прекрасного сновидения; вытесняемое светом дня, оно покидает твое сознание, оставляя тебе жгучее чувство утраты, когда безотчетно знаешь – как бы ни было прекрасно то, что готовит тебе день грядущий, ничто не может сравниться с безвозвратно утекающим сновидением.
Виктор закрыл и открыл глаза. Образы стали блекнуть, потом исчезли. Все мускулы болели, словно он и в самом деле недавно натрудил их.
– Что случилось? – невнятно спросил он.
Потом опустил глаза.
– Вот это да.
Вместо верблюжьей шеи его глазам предстала едва прикрытая девичья попка. Так, подумал Виктор, мои дела явно идут на поправку.
– Почему, – спросила ледяным тоном Джинджер, – я лежу на верблюде?
– Понятия не имею. А у тебя были другие планы?
Она соскользнула на песок и попыталась поправить свой наряд.
В эту минуту оба заметили, что окружены зрителями.
Здесь был Достабль. Здесь был племянник Достабля. Здесь был рукоятор. Здесь были статисты. Здесь были разнообразные вице-президенты и другие чины, вызванные к жизни самим фактом сотворения движущихся картинок. Здесь был Чудо-Пес Гаспод.
И у каждого, кроме пса, хихикающего себе втихомолку, был разинут рот.
Рукоятор продолжал машинально крутить ручку. Потом уставился на собственную руку так, словно уличил ее в чем-то неприличном, и остановился.
Достабль тем временем успел совладать с собственным трансом.
– Ух ты! – сказал он. – Вот канальство! Ну и дела!
– Магия, – выдохнул Солл. – Чистая магия.
Достабль пихнул рукоятора в бок:
– Все успел снять?
– Снять что?! – в один голос спросили Джинджер и Виктор.
И вот тогда Виктор увидел сидящего на песке Морри. В руке тролля зияла внушительного вида дыра. Утес пытался зашпаклевать ее чем-то. Поймав взгляд Виктора, Морри состроил жалостливую гримаску.
– Ты чего? Думаешь, стал Коэном-Варваром, да?
– Во-во, – сказал Утес. – Как это называется – так называть его, как ты его называл? А если ты и дальше будешь так своей железкой размахивать, мы потребуем надбавку по доллару в день – «на восстановление отколотых частей тела».
Виктор оглядел меч. На лезвии образовались несколько зазубрин, но он, хоть убей, не мог представить себе, откуда они взялись.
– Послушайте, – заговорил он в полном отчаянии. – Я действительно ничего не понимаю. Я никого никак не называл. Рисовать уже начали?
– Я сижу спокойно, вдруг что-то происходит, а в следующую секунду я уже лежу, уткнувшись носом в верблюжью шкуру, – раздраженно сказала Джинджер. – Имею я право знать, в чем тут дело?
Но их, по-видимому, никто не слушал.
– Ну почему мы не можем найти способ получить звук? – вопрошал Достабль. – Представляете, какой был бы обалденный диалог! Сам я ни слова не понял, но что-что, а хороший диалог от плохого я отличить могу.
– Попугаи, – ровным голосом произнес рукоятор. – Обычный зеленый очудноземский попугайчик. Поразительная птица. Объем памяти – как у слона. Наберите несколько десятков штук разного размера – и у вас будет полный голосовой…
Это положило начало обстоятельной технической дискуссии.
Виктор соскользнул со спины верблюда, нырнул под его шею и снизу вверх заглянул в лицо Джинджер.
– Слушай, – со всей возможной убедительностью заговорил он. – Это все та же история! Только в этот раз все было намного мощнее. Как во сне. Рукоятор повернул ручку, и мы точно уснули.
– Да, но что именно мы делали? – спросила она.
– Ты вот что делал, – повернулся Утес к Виктору. – Пригнал верблюда к палатке, спрыгнул с верблюда и давай мечом крутить, как мельница крыльями…
– А еще по камням скакал и смеялся громко, – подсказал Морри.
– Да, и ты сказал Морри: «Вот тебе, Гнусный Мирза-Овец!» – продолжал Утес. – После чего врезал ему мечом по руке, продырявил палатку…
– Мечом ты умеешь вертеть, – одобрительно заметил Морри. – Может, это показуха, но машешь лихо.
– Да я вообще не умею… – заикнулся было Виктор.
– А она лежит там, – рассказывал Утес, – вся из себя разреженная. Ну ты ее схватил, а она и говорит…
– Разреженная? – беспомощно спросила Джинджер.
– Разнеженная, – сказал Виктор. – Мне кажется, он имел в виду – разнеженная.
– И говорит: «О, да ведь это…» – Он запнулся. – Какой-то Вор… Богатый?… Бог Дамский?
- Предыдущая
- 38/103
- Следующая