Чудовище (Страшно красив) - Флинн Алекс - Страница 24

• Предыдущая
• 24/50
• Следующая

— Значит, ты понимаешь, каково жить, когда рядом с тобой никого нет?

Магда кивнула.

— В молодости думаешь лишь о перспективах. О последствиях начинаешь задумываться потом. Когда я решила поехать в Америку, мне все виделось в розовом свете. — Она невесело улыбнулась. — Думала, заработаю много денег, вернусь и все будет замечательно. О том, что застряну здесь на долгие годы, даже не предполагала… Но мне уже достаточно лет, и я смирилась с жизнью. А будь мне семнадцать…

— Я не смирился с жизнью, — возразил я. — Я решил жить для своих роз.

Мне понадобилось поговорить с Кендрой. Я попытался вспомнить, куда запихнул ее зеркало. Наконец вспомнил, что оставил его на пятом этаже, на самом верху старого шкафа. Я поднялся туда, достал зеркало и сказал:

— Хочу поговорить с Кендрой.

Она появилась не сразу. Похоже, ведьма мне обрадовалась.

— Я была занята, — сказала она.

— Почему же других зеркало показывает мгновенно?

— Потому что иногда я занимаюсь делами, которые тебе незачем видеть.

— Какими? Посещением туалета?

Она нахмурилась.

— Ведьмиными делами.

— Понял, — сказал я, но вполголоса пробормотал: — Кендра на унитазе! Зрелище, однако!

— Не угадал!

— Тогда что ты делаешь, когда я тебя не вижу? Превращаешь людей в лягушек?

— Нет. Чаще всего путешествую.

— Вот как? На обычных самолетах или на метле?

— Самолеты не слишком удобны. У меня нет кредитной карточки, а расплачиваться наличными небезопасно.

— Неужели кто-то может ограбить ведьму? А я думал, тебе достаточно повести носом, и самолет распадется на кусочки.

— Я ведьма, а не террористка. И зачастую я путешествую во времени.

— Ты серьезно?

— Вполне. Ты говорил, что хотел бы побывать и Париже и увидеть Нотр-Дам. А хотел бы увидеть, как он строился? Или попасть в Рим эпохи Юлия Цезаря?

— Получается, ты способна путешествовать по времени, но не можешь снять с меня заклятие? Я вдоволь нажился в шкуре чудовища. По-моему, этот урок крепко во мне засел.

— Повторяю: снять заклятие можешь лишь ты. И только тем способом, о котором я говорила.

— Тогда хотя бы возьми меня с собой в путешествие!

— Увы, не могу. Если я появлюсь где-то вместе с чудовищем, люди сразу поймут, что я ведьма. А ведьм в те времена пытали и сжигали. Потому я предпочитаю жить в вашем столетии. Здесь безопаснее. А такой громадный город, как Нью-Йорк, полон разных странностей.

— Хорошо. А ты могла бы сотворить другое колдовство? Ты говорила, что сожалеешь о заклятии. В таком случае ты можешь выполнить мою просьбу?

Кендра снова нахмурилась.

— Какую?

— Помочь моим друзьям, Магде и Уиллу.

— Твоим друзьям? — удивилась она. — А что с ними стряслось?

— Понимаешь, Уилл потрясающий преподаватель, но он слепой и никак не может найти хорошую работу. Никто не верит, что незрячий человек способен учить лучше, чем зрячий. А Магда… мне очень стыдно, что раньше я так обращался с ней. До сих пор говорю ей «ты», хотя она старше моего отца. Я думал, что она просто любит деньги. А у нее, оказывается, на родине взрослые дети. И внуки уже есть. Там плохо с работой, и почти все деньги Магда отсылает им. А съездить домой не может. Внуков видела только на снимках. Это несправедливо.

— В мире несправедливость на каждом шагу, — отозвалась Кендра. — С чего ты стал филантропом, Кайл?

— Я сменил имя. Теперь я Адриан. Эти люди — мои друзья, мои единственные друзья. Отец щедро платит им, чтобы они возились со мной, но не требует, чтобы они относились ко мне по-доброму. А они добры. Делают много такого, чего не обязаны делать. Ты не можешь снять с меня заклятие. Но ты наверняка можешь помочь им. Сделай так, чтобы к Уиллу вернулось зрение. Чтобы семья Магды переехала в Штаты или хотя бы, чтобы она съездила на родину и всех повидала.

Кендра обдумывала мои слова, затем покачала головой:

— Это невозможно.

— Почему? Ты же обладаешь потрясающими способностями. Или существует какой-то ведьминский кодекс, по которому превращать людей в чудовищ можно, а помогать им — нельзя?

Я думал, что на этом наш разговор закончился. Но нет.

— В каком-то смысле, да. Видишь ли, я не могу исполнять желания, даже когда ты просишь за других. Я не джинн из волшебной лампы. Если я попытаюсь сделать нечто подобное, сама окажусь заточенной в лампе или в кувшине.

— Вот не знал, что у вас столько законов.

— Увы! И их не перепрыгнешь.

— Надо же, впервые в жизни попросил не для себя, а для других. И здесь облом.

— Согласна. Наши правила гибкостью не отличаются… Подожди.

Кендра протянула руку и достала толстую книгу. Она полистала страницы.

— Нашла. Здесь говорится, что я могу выполнить твою просьбу, но только в том случае, если ты что-то сделаешь сам.

— Что-то не понимаю.

— Поясню: если ты сумеешь снять наложенное мною заклятие, я смогу помочь Магде и Уиллу. В таком случае мне будет позволено им помочь.

— Это то же самое, что «нет». Только звучит убедительнее. Я не могу снять заклятие.

— А ты хочешь?

— Нет! Я хочу всю жизнь оставаться чудовищем.

— Чудовищем в прекрасном розарии…

— Что толку? Чудовище и среди роз чудовище, — вздохнул я. — Да, я люблю возиться с розами, ухаживать за ними. Но даже если бы ко мне вернулся мой прежний облик, я бы продолжал выращивать розы.

Кендра вновь полистала книгу и вдруг удивленно наморщила лоб.

— Еще какие-нибудь сложности? — спросил я.

— Возможно, все не так уж безнадежно, — сказала ведьма.

— Безнадежно, — вздохнул я.

— Не думаю, — возразила она. — Иногда события принимают неожиданный поворот.

Я лежал и чувствовал, как засыпаю. И вдруг со стороны улицы донесся какой-то шум. Я заткнул руками уши, чтобы посторонние звуки не помешали мне заснуть. Вскоре зазвенело разбитое стекло. Тут мне стало не до сна.

Оранжерея! Кто-то забрался в мою оранжерею — мое единственное святое место. Я вскочил с постели и, не одеваясь, бросился в сад.

— Кто смеет тревожить мои розы?

Фраза была как из старинного романа. Сам не знаю, почему я ее произнес.

Стекла оранжереи отражали лунный свет и пятна уличных фонарей. Пролом выглядел как черная дыра. В углу я заметил чей-то силуэт. Вор выбрал самое неподходящее место для вторжения — возле деревянной шпалеры с ползучими сортами роз. Шпалера опрокинулась. На полу валялись смятые розы, поломанные ветки, битые горшки и комья земли.

— Мои розы! — взревел я и бросился на вора.

Он попытался скрыться через пролом. Но мои звериные ноги оказались быстрее и сильнее. Зубами я впился ему в ляжку. Вор завопил от боли.

— Отпусти меня! — кричал он. — Я вооружен! Я тебя застрелю!

— Как же, испугал!

Я не знал, уязвим я для пуль или нет. У меня кипела кровь. Меня захлестывала бешеная злоба. Угрозы вора меня не трогали. Я и так потерял все, что только можно. Если я лишусь еще и роз, то наверняка умру. Я швырнул злоумышленника на пол, придавил его ногой, завернул руки за спину и вырвал оружие. Вместо пистолета я увидел всего-навсего ломик.

— Эта штука еще не научилась стрелять, — прорычал я вору. — Но череп тебе она может раскроить.

Я замахнулся, полный решимости исполнить свою угрозу.

— Умоляю! Отпусти меня! — испуганно вопил он. — Не ешь меня. Я сделаю все, что ты хочешь!

Только тогда я вспомнил, как выгляжу. Вор решил, что я зверь и что сейчас переломаю ему кости, а потом закушу его мясом. Абсурдная мысль, однако в тот момент я был зол настолько, что мог откусить ему руку. Вор пытался сопротивляться, но силы были неравными. Я сгреб его и потащил в дом. Я волок его, как добычу, пока мы не оказались на пятом этаже, у окна. Я открыл окно. В лунном свете я разглядел лицо вора. Оно показалось мне знакомым. Наверное, видел где-то на улице.

— Что ты собираешься делать? — хриплым шепотом спросил похититель роз.

• Предыдущая
• 24/50
• Следующая