Жена Кукловода (СИ) - Данцева Юлия - Страница 39

• Предыдущая
• 39/82
• Следующая

- Итак, - начал Шталь, - напоминаю вам, что встреча носит примирительный характер. Я, как председатель сообщества, обязан заботиться о соблюдении Устава и мирном разрешении любых конфликтов. Все участники встречи обращаются друг к другу без использования псевдонимов, поскольку реальные имена всем известны. То, что на этой встрече присутствуют сабмиссивы, не совсем согласуется с правилами. Но таково было условие господина Каверина.

Последняя фраза царапнула Людмилу смутным беспокойством. Этот мерзавец явно что-то задумал.

- Господин Каверин, - обратился к нему Шталь, - можете изложить суть ваших претензий.

- Но я не вижу Анны Черкасской? – спросил он с сарказмом. – Неужели столь опытный сабмиссив позволяет себе опоздания?

- Конечно, нет, - ответил Шталь спокойно. – Ей даны указания ожидать в соседней комнате до того, как я посчитаю нужным ее позвать.

Каверин удивленно приподнял брови. Вежливо наклонил голову:

- Как будет угодно председателю.

Потом продолжил, с вызовом глядя на Руслана:

- Мои претензии просты и понятны. Господин Сикорский на том злосчастном вечере неделю назад позволил себе не только вмешаться в отношения между мной и моим сабмиссивом, но и сделать мне публичное замечание, поставив под сомнение мое право распоряжаться своей собственностью. Более того, он прикоснулся к моему сабмиссиву без разрешения, тем самым оскорбив меня действием.

- Это все? – спросил Шталь холодно.

- Не совсем, - Каверин усмехнулся, скривив губы, - поведение господина Сикорского повлекло за собой отказ сабмиссива выполнять свои обязанности по договору. Таким образом, мне не только нанесено оскорбление, но и причинен ущерб.

- Претензии ясны, – констатировал Шталь и обратился к Руслану, - господин Сикорский, вам есть что сказать?

Людмила замерла, слушая, как глухо стучит ее сердце и ноет в груди от тревоги.

Спокойный уверенный голос мужа придал ей сил:

- Позвольте не согласиться, - произнес он. – Я лишь попросил господина Каверина не устраивать публичных разборок со своим сабмиссивом, которая, кстати, отрицала, что в договоре предусмотрены публичные унижения. Признаю, что действительно, подал Анне руку, помогая подняться. Разрешения на это я у господина Каверина не получил. Но я не был осведомлен о том, что девушка является собственностью господина Каверина. Намерений оскорбить господина Каверина, словом или действием, у меня не было.

- Я правильно понял вас, господин Сикорский, - осторожно уточнил Шталь, - что вы готовы принести извинения господину Каверину за вмешательство и несанкционированные действия в отношении его собственности?

Руслан помолчал, а Людмила стиснула зубы, еле сдерживая рвущуюся наружу злость и обиду.

- Готов, - произнес, наконец, ее муж, и она едва не расплакалась от несправедливости происходящего. Ему не за что было извиняться!

– Но только, если получу убедительные доказательства прав господина Каверина на этого сабмиссива, в том числе на нарушение им ее жестких ограничений.

- Нет ничего проще, - воскликнул Каверин и, нагнувшись, взял стоявший у его ног кожаный портфель. Оттуда он извлек несколько прошитых листов, с набранным на них текстом и протянул их Руслану.

Он осторожно взял их в руки и стал внимательно просматривать текст. Людмила с замиранием сердца следила за выражением его лица. Оно становилось все мрачнее и мрачнее, и у нее все сильнее болело в груди.

- Вы удовлетворены? – спросил насмешливо Каверин.

- Почти, - произнес Руслан, передавая договор Шталю. – Хотелось бы еще убедиться в том, что при подписании этого договора был соблюден принцип добровольности.

- Неужели вы думаете, что я пытал девушку, чтобы заставить подписать договор! – рассмеялся Каверин.

Руслан промолчал, не сочтя нужным отвечать.

Шталь позвонил в колокольчик.

Из боковой двери вошла Анна. Бледное, печальное лицо и темные тени, залегшие под глазами. Людмиле сталь жаль ее.

Девушка робко присела на указанный Шталем стул, стоявший почти посередине комнаты, опустила глаза в пол.

- Скажи, - обратился к ней Шталь, протягивая ей договор. – Ты подписывала этот документ?

Анна бросила на него взгляд и снова опустила глаза.

- Да, - ответила она тихо, бесцветным голосом.

- Содержание договора тебе известно? – снова спросил Шталь.

- Да, - опять ответила Анна, не поднимая глаз. Потом добавила, еле слышно. – Теперь, да.

- А точнее? – голос Шталя стал строже.

- Я подписала его, не прочитав до конца, - голос Анны дрогнул.

- Почему его не прочитала? – настойчиво спросил Шталь. – Господин Каверин дал такую возможность? Не ограничивал во времени?

- Нет, - выдохнула Анна. – Не ограничивал. Я… - ее голос задрожал… - просто… не дочитала его до конца. Он сказал, что это стандартный договор.

- Так, когда вы ответили на вопрос господина Сикорского, что договор не предусматривает публичных унижений, вы заблуждались?

Она больше не могла говорить и просто покачала головой. Ее губы дрожали, а из глаз готовы были покатиться слезы.

- Но я не принуждал ее подписывать договор! И он, действительно, для меня стандартный, – громко произнес Каверин, и Анна вздрогнула от звука его голоса.

Людмиле стало тошно. Она уже понимала, к чему клонит Каверин и чью сторону примет Шталь.

- Но вы не обговорили перед подписанием возможность нарушения отдельных жестких ограничений? – спросил Руслан Каверина.

Он усмехнулся.

- Я знал эту девушку как опытного сабмиссива, более четырех лет состоявшего в лайф-стайл отношениях с уважаемым председателем. И не мог даже предполагать, что она поступит столь легкомысленно. К тому же мои предпочтения известны в сообществе. Если так угодно, я могу показать свои предыдущие договоры. Они не отличаются от этого ни одной буквой!

- Господин Сикорский, - обратился Шталь к Руслану. – Вы убедились в том, что принцип добровольности при подписании договора был соблюден?

Людмила с болью смотрела на то, как он играл желваками на скулах, буквально заставляя себя произнести это слово:

- Да.

Она не понимала. Не хотела понимать. Как Анна могла поступить так легкомысленно?

- Могу я задать вопрос Анне? – спросил Руслан Шталя.

Тот кивнул.

- Скажите, а если бы вы дочитали до конца договор, и если бы господин Каверин сообщил вам о своих предпочтениях заранее, вы бы согласились на такие отношения?

Анна не поднимала глаз и молчала. По ее щекам скатывались слезинки и тихо капали на сложенные на коленях руки. Она даже их не вытирала.

- Анна? – голос Руслана тоже дрогнул, а Людмила впилась ногтями в ладони, чтобы сдержать рвущееся наружу негодование.

- Позвольте, я отвечу, - произнес Шталь, - условия о возможности нарушения доминантом жестких ограничений ранее практиковались Анной. Я могу это подтвердить.

Людмила совершенно была сбита с толку, растоптана и потеряна. Весь этот разговор напоминал ей театр абсурда, жестокий, неестественный, сюрреалистический. Ей безумно хотелось встать и убежать. Но стиснув зубы, она продолжала вжиматься в свое кресло, из последних сил стараясь сохранить самообладание.

- Надеюсь, господин Сикорский убедился в соблюдении принципа добровольности, - нетерпеливо сказал Каверин. По всему было видно, что этот спектакль начинал его раздражать, и ему не терпелось осуществить задуманное до конца. – Хотелось бы приступить собственно к примирительной процедуре.

Руслан возражать не стал, но Людмила видела, что он тоже едва сдерживает гнев.

- Каковы ваши условия? – спросил его Шталь.

- Я вовсе не жажду ничьей крови, - усмехнулся Каверин, - но из-за действий господина Сикорского я лишился своего сабмиссива. Думаю, что вправе рассчитывать на компенсацию.

- О какой сумме идет речь? – спросил Руслан ледяным тоном.

- Ну что вы! – с притворным возмущением произнес Каверин, - речь вовсе не о деньгах.

Он жадно и недвусмысленно посмотрел на Людмилу и облизнул губы.

• Предыдущая
• 39/82
• Следующая