Софья (обманутые иллюзии) (СИ) - Леонова Юлия - Страница 136

• Предыдущая
• 136/166
• Следующая

Очнувшись от ступора, Софья махнула рукой в неопределенном направлении:

- Фели привезла меня, - чуть слышно обронила она.

-Фели? – нахмурился Чартинский. – Где же она?

Софи оглянулась по сторонам:

- Я не знаю, - пожала она плечами, - я не запомнила дорогу.

Адам покачал головой и, увлекая ее подальше от того места, где все еще стоял дормез madame Домбровской, принялся оглядываться по сторонам, полагая, что сестра воспользовалась его шарабаном для поездки. Софья послушно последовала за ним. Единственным желанием было оказаться как можно дальше от места, где рухнули все ее надежды. Свернув за угол, Чартинский разглядел собственную коляску и сестру, тревожно озирающуюся по сторонам. Рядом с Фели, облокотившись на козлы экипажа, стоял молодой человек в форме лейб-гвардии Гусарского полка.

- Ах! Вот же они, - с облегчением выдохнула Фелисия, разглядев брата и его жену.

Морозов перевел взгляд на приближающуюся пару и едва не лишился дара речи. Софья, даже не взглянув в его сторону, с помощью Адама забралась в коляску и, опустив на лицо капюшон, забилась в угол. Фели испуганно сжалась под свирепым взглядом Чартинского и торопливо передала ему поводья, усаживаясь рядом с Софи. Высунувшись из коляски, она робко улыбнулась своему недавнему собеседнику:

- Благодарю вас за то, что пытались мне помочь, - тихо проговорила она. – Слава Богу, мой брат и его супруга нашлись.

Морозов сухо кивнул головой, пытаясь еще раз разглядеть лицо молодой женщины под капюшоном.

«Невозможно! Того просто не может быть!» - покачал головой Сашко. Но все говорило об обратном. Во время беседы с хорошенькой француженкой, Сашко удалось выяснить, что его собеседница француженка лишь наполовину и у нее имеются родственники в России, а ныне она с женой брата приехала в Париж, чтобы разыскать кузена своей снохи.

«Стало быть, княжна Чартинская», - вздохнул Сашко, провожая глазами удалявшуюся от него коляску. Первой мыслью было разыскать Раневского и рассказать об увиденном, и он уже направился к дому, где разместился полковник, но остановился: «Может быть, все оставить как есть? - покачал головой Морозов. - Может быть, та женщина вовсе и не Софья Михайловна? Может быть, показалось? Ведь ее лицо лишь на миг мелькнуло под низко-надвинутым капюшоном».

Поручик Морозов прикрыл глаза, пытаясь вновь вызвать в памяти увиденный образ: «Нет, то точно была madame Раневская, или уже княгиня Чартинская». Помявшись еще некоторое время в нерешительности, Сашко все решил поговорить с Раневским.

В доме, где остановился полковник и граф Завадский в связи с приездом Мари, царила суматоха. Немногочисленная прислуга, недовольная тем, что им приходится прислуживать еще и русским, разместившимся в доме, перетаскивала багаж madame Домбровской в отведенную ей комнату, которую, впрочем, она занимать не собиралась, полагая, что Александр не будет против того, что она разделит спальню с ним. Насилу разыскав в этой толчее денщика полковника Тимофея, Сашко попросил его передать Раневскому, что у него имеется весьма серьезный разговор к его хозяину.

Тимошка проводил молодого человека в покои, занимаемые Александром. Раневский был не один. Граф Завадский и полковник о чем-то яростно спорили вполголоса, но как только Сашко вошел в комнату, спор прекратился. Недовольно нахмурившись, Андрей собирался выйти, но Морозов попросил его остаться:

- Не уходите, ваше сиятельство. То о чем я хочу сказать, вам тоже может быть интересно.

Вернувшись в комнату, Завадский присел в кресло у ломберного столика. Раневский остался стоять, окинув Сашко заинтересованным взглядом. Из приоткрытой двери смежных покоев послышался мелодичный женский голос. Сашко поморщился, madame Домбровская симпатий у него не вызывала, впрочем, неприязнь сия была взаимной. В последнее время, Морозов все реже виделся со своим благодетелем только по той причине, что ему не хотелось лишний раз сталкиваться с его maitresse (любовница). Заметив его гримасу, Раневский усмехнулся, но шагнув к двери, прикрыл ее.

- Говори же, - заинтригованный его визитом, подтолкнул Сашко к разговору Раневский.

- Я видел Софью Михайловну сегодня, - выпалил на одном дыхании Морозов.

Полковник покачнулся, словно его толкнули в грудь. Ухватившись за стол рукой, Александр медленно опустился в кресло. Перед тем, как Раневский закрыл двери, Мари успела разглядеть визитера в соседней комнате. В тревожном предчувствии сжалось сердце. Недолго думая, она выставила за двери Настасью и приникла к двери самым бесстыдным образом, подслушивая, о чем говорится в соседней комнате. Первые же слова Морозова повергли ее в состояние паники. Женщина заметалась по комнате: «Не может быть! О, я так надеялась, что ее нет в живых! - закрыв лицо руками, Мари едва не разрыдалась, но быстро взяла себя в руки. – Нельзя показать Раневскому, что мне все известно. Я обязательно что-нибудь придумаю» - закивала она головой сама себе и тотчас вновь вернулась к двери, чтобы услышать продолжение разговора. По мере того, как Сашко говорил, лицо Мари светлело.

Андрей ошеломленно молчал, ни разу не перебив рассказчика. Александр также был не в силах поверить услышанному.

- Может быть, ты ошибся? – выдавил он из себя. – Ты сам сказал, что видел ее лишь мгновение.

- Слишком много совпадений, - отозвался Морозов. – Та девушка, сказала, что жена ее брата русская и приехала в Париж, чтобы разыскать своего кузена. Стало быть, вас, Андрей Дмитриевич, - повернулся он к Завадскому.

- Княгиня Чартинская, - протянул Александр с горечью.

Грустная усмешка скользнула по его губам.

- Я не верю! – вскочил с кресла Андрей. – Не могла Софи…

- Я видел собственными глазами, - перебил его Морозов.

- Но неужели она даже не узнала тебя? – не унимался Завадский.

- Мне показалось, что Софья Михайловна была чем-то очень сильно расстроена, - опустил глаза Сашко.

- Ну, что же, по крайней мере, нам теперь известно, что и Софья, и Чартинский в Париже, - хрипло заметил Раневский.

Откашлявшись, Александр продолжил:

- Я должен увидеться с ней, должен услышать правду из ее уст.

- А ежели она не захочет вас видеть? – тихо спросил Морозов.

Раневский отвел глаза:

- Знать такова судьба, - вздохнул он.

Глава 41

После запруженных Парижских улиц, выехав за ворота Сен-Мартен, Адам подстегнул вороного, понуждая его прибавить шагу. Коляска все больше набирала ход, опасно накреняясь на довольно крутых поворотах. Чартинский молчал, но и без слов было понятно, что Адам едва сдерживается. Фели грустно вздохнула. Брат не оставит без внимания ее проступок и, наверняка, разговор, что обязательно последует за их возвращением домой, не доставит ей удовольствия. Наблюдая за отношениями брата с его женой, Фели гадала: «Что могло заставить Софи согласиться на брак с Адамом?» Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что для нее пребывание в усадьбе – тяжкое испытание. Для молодоженов, которые недавно связали себя узами брака, пусть даже при трагичных обстоятельствах, коими явилась война, князь и княгиня Чартинские были слишком холодны друг к другу. Слишком часто Фелисия подмечала мелочные и злобные выпады Софи, которые Адам покорно сносил, будто и в самом деле ощущал за собою некую вину, но иногда его терпение истощалось, и тогда между молодыми случались громкие ссоры, переходящие в глухое молчаливое раздражение друг другом. Все это было так не похоже на счастливое супружество, о котором Адам поведал ей и матери, едва появившись на пороге дома вместе с молодой женой более года назад, что невольно наводило на мысли о том, что обоим есть, что скрывать от всего света. Софья никогда не говорила о своих близких, о своем прошлом. Все, что Фели удалось вытянуть из нее – это то, что с Адамом она действительно познакомилась в Петербурге, в салоне Бетси. О Бетси Фелисия знала только то, что их с Адамом дядюшка, почти всю жизнь проживший бобылем, вдруг воспылал страстью к юной княжне Черкасской, и она ответила согласием на его сватовство, что в значительной степени уменьшило шансы Адама стать его единственным наследником.

• Предыдущая
• 136/166
• Следующая