Исповедь Дракулы - Артамонова Елена Вадимовна - Страница 56
- Предыдущая
- 56/103
- Следующая
Как и Влад-Монах, Дан обосновался в Трансильвании, интриговал с опальными боярами, о чем свидетельствовали перехваченные разведкой письма, но я пришел за его головой, руководствуясь, прежде всего, чувством мести, а не политической целесообразностью. Удача сопутствовала мне, позволив врасплох захватить кровного врага. После ночного боя были убиты или взяты в плен почти все сторонники Дана III, за исключением семерых человек, которым все же удалось бежать. Сам Дан не сумел ускользнуть от возмездия и теперь его ждала казнь.
Настало ясное утро, редкие розоватые облачка скользили по небу, горы окутывала легкая дымка, а их вершины золотились в первых лучах солнца. В такой день не хотелось думать о смерти, но судьба уже определила жребий каждого. Все было готово к экзекуции. Людей собралось немного – казнь знатного человека не была развлечением для простолюдинов и праздных зевак. Здесь, на небольшой, поросшей травой площадке, возле наспех вырытой могилы присутствовали только представители духовенства, Гергина, Драгомир, другие мои приближенные. Брат Иоанн, как всегда, держался поодаль. Он так и не привык находиться среди знатных господ, чувствуя себя среди них чужаком. Монах не захотел принимать сан священника и становиться моим духовником, сказав, что не может нести не предназначенный ему крест, однако мы остались друзьями, порой вели задушевные беседы. Обычно брат Иоанн не сопровождал меня в военных походах, но, узнав, с какой целью я направляюсь в Трансильванию, попросил взять с собой. Наверное, монах хотел отговорить меня от расправы, вознамериваясь душеспасительными речами погасить огонь мести. Что ж, как служитель Господа, брат Иоанн имел полное право на такую попытку… Я ждал, что монах начнет говорить о милосердии, однако он безмолвствовал. Тогда я подошел к нему сам.
– Ты одобряешь мои действия, брат Иоанн?
Он ответил не задумываясь:
– Я был простым солдатом, а боль в душе привела меня в лоно святой церкви. И сейчас я скажу как простой солдат, служивший под началом князя Мирчи, – надо отомстить за его смерть. Такое злодеяние не должно оставаться безнаказанным. Брат князя Владислава должен умереть. Око за око, жизнь за жизнь. Пусть сегодня прольется кровь рода Данешть! Это и есть справедливость.
Осужденного подвели к эшафоту. Я посмотрел в его лицо, перехватил долгий спокойный взгляд. Этот человек знал, что должен с достоинством принять свою смерть. Мне нравилось его поведение, мне почти нравился тот, кто волею судеб, стал моим кровным врагом. Дан так и не отвел глаз. Его смерть была неизбежна, но в это ясное, пронизанное розовым светом утро, я никак не мог произнести роковые слова. Гордый, смело смотревший в лицо врагу парень, представился мне Мирчей, и в какой-то момент мне показалось что, переносясь в прошлое, я участвую в том вероломном и подлом убийстве. Но у меня еще оставалась возможность все изменить, вырваться из замкнутого круга, пойти наперекор предопределению:
– Мы пришли к заключению, что ты Дан, сын князя Дана, виновен в государственной измене, в заговоре с целью свержения законной власти. Это преступление карается смертью, но мы милостиво решили дать тебе еще один, последний шанс. Если ты раскаешься в своих деяниях и поклянешься никогда не выступать против меня, я дарую тебе помилование. Говори же, от твоих слов всецело зависит твоя судьба, жизнь и смерть.
Дан не поверил. Я понял это сразу, по выражению глаз. Он полагал, что я ищу способ унизить врага, дабы тот, позабыв о достоинстве, склонил голову в мольбе, а потом, все равно бы принял смерть, но уже жалкий, сломленный. Наверное, так думали все присутствовавшие на казни, и никто не верил в искренность моего порыва. Никто… Даже брат Иоанн… Луч утреннего солнца коснулся отточенного лезвия топора, сталь вспыхнула отблесками красного, словно на ней уже алела кровь. Пауза затянулась, все с напряжением ждали развязки.
Дан гордо вскинул голову:
– Я никогда не стану просить пощады у внука Мирчи Старого! Кровавая вражда между нашими семьями началась по его вине! И на тебе самом, порожденном злым духом злодее, кровь нашей семьи. Ты убил моего брата Владислава, а теперь хочешь казнить и меня. Руби же голову, подлый убийца, я не боюсь смерти! Зверствуй с еще большей силой, но помни, однажды человек из семьи Данешть убьет тебя. Будь ты проклят!
Злость захлестнула душу, вернув уверенность в своей правоте. Произнося приговор я больше не жалел и не сомневался. Отдав приказ, я спокойно следил за тем, как Дана поволокли к плахе, как палач взмахнул сверкавшим под лучами утреннего солнца топором, как окровавленная голова казненного упала на молодую траву… Дан III преподал мне хороший урок – нельзя испытывать жалость и сострадание к врагам. Если бы я пощадил юношу, поддавшись своим чувствам, однажды он все равно бы пришел за мной, и не его, а моя голова упала бы в горячую пыль. Никогда бы наши семьи не примирились между собой, слишком много крови было пролито, а главное, у нас была одна цель – валашский трон, который мог принадлежать только кому-то одному. Мы все были прокляты…
Здесь царил покой. Поросшие стройными елями горы, бездонное небо, яркий, какой бывает только высоко в горах, солнечный свет и тишина… Тишина, которую нарушал только шум неугомонного Арджеша, катившего свои воды у подножия замка. Когда-то этот район Карпат был стратегически важен, здесь пролилось немало крови и отгремело множество сражений, но все это давно ушло в прошлое. В последние годы основные торговые пути пролегали в районе Брана, там была дорога на Брашов, а окрестности крепости Поенарь уже не представляли интереса для купцов и военачальников. Замок, построенный моими предками, постепенно ветшал, приходя в запустение, и если не считать нескольких маленьких деревень, населенных пастухами, этот край был дик и безлюден.
Однажды, проезжая вдоль Арджеша, я увидел развалины и подумал, что надо восстановить старую крепость – так очаровала меня завораживающая красота и спокойствие этого труднодоступного, дикого места. Здесь, как и когда-то в Снагове, я отдыхал душой, здесь, среди высоких гор и отвесных обрывов я испытывал покой – то, чего мне так не хватало в жизни и то, что я ценил как подлинное сокровище. А еще в трудный час здесь можно было укрыться от врагов, надежно удерживая оборону в течение долгого времени…
Я мечтал, чтобы замок на берегу Арджеша стал для меня убежищем, местом, где можно восстановить силы и получить передышку от борьбы, но жизнь сложилась иначе. И даже здесь, среди отвесных скал и дремучих лесов, каждый камень служил напоминанием о гибели брата. Новую крепость, частично сложенную из камней старой, возвели бояре и знатные горожане Тырговиште, виновные в смерти Мирчи. Это был рабский труд, стоивший жизни многим из строителей, и, поднимаясь по бесконечно длинной лестнице, я представлял, как таскали по ней под палящим солнцем камни важные господа, думать не думавшие, что их судьбы сложатся таким образом. Не знаю, можно ли было таким образом искупить их грехи, но этот мучительный труд стал для них хорошим наказанием.
Как только строительство завершилось, я решил посетить замок всей семьей, надеясь, что сумею отвлечься от мрачных мыслей, не оставлявших меня на равнине. Впрочем, семейной нашу жизнь назвать было трудно. Уже очень долго мы не общались с Лидией, словно умерли друг для друга. Она не желала видеть меня, не хотела ехать в горы, но я заставил ее отправиться в путь. А Влад был доволен, просто счастлив. Поездка в Поенарь много значила для нас с сыном. Он жадно ловил каждое мое слово, а я словно впервые знакомился с этим маленьким человеком, общаться с которым в столице мне не позволяли бесчисленные дела и заботы.
Но Влад был еще мальчишкой, а потому не мог усидеть на месте и сейчас бродил где-то поблизости, изучая окрестности. Как бы он удивился, узнав о секретных ходах крепости, ведущих в естественные пещеры и соединявших замок с внешним миром! Влад являлся наследником замка, и мальчику следовало знать о его тайнах все. Но пока время для этого еще не пришло.
- Предыдущая
- 56/103
- Следующая
