Исповедь Дракулы - Артамонова Елена Вадимовна - Страница 57
- Предыдущая
- 57/103
- Следующая
Наконец-то мне удалось уединиться. Рядом не было никого из близкого окружения, и я наслаждался столь редкими и от того драгоценными моментами полного одиночества. На камнях у самой воды я заметил двух человек – своего сынишку и Драгомира, они о чем-то болтали. Я приблизился незамеченным, речь шла о ловле форели. Жизнь показалась такой простой, такой далекой от интриг, заговоров и вероломства княжеского двора, но неожиданно Влад сменил тему:
– Драгомир, скажи, то, что рассказывают о строительстве замка, правда?
– Смотря что. Люди любят мести языками, придумывать невесть какие небылицы. Но то, что эти стены строили не простые рабочие, а знатные люди столицы – правда. Твой отец так наказал их за соучастие в убийстве твоего дяди. Он приказал мне схватить всех знатных бездельников, гулявших по Тырговиште в богатом платье и согнать сюда. Князь распорядился, чтобы они остались в тех одеждах, что и пришли на праздник, и не позволял выдавать им новой. Видел бы ты, Влад, как поизносились эти знатные господа, таская кирпичи!
– И поделом им!
– Поделом. Это были предатели, которые только и ждали момента, чтобы вонзить нож в спину твоего отца.
– А что было потом?
– Многие из этих господ не выдержали работы. Кто сорвался в пропасть, кого засыпало камнями, кто просто умер от непосильного труда. Но большинство трудились до конца. Они были почти голыми, однако продолжали строить замок. Когда работа была завершена, князь позволил им вернуться по домам. Так он наказал преступников – строго, но справедливо.
– Здорово! Отец над ними еще и посмеялся!
– И тут ты прав. У его высочества отличное чувство юмора.
Я не стал вмешиваться в их беседу, продолжая неспешно шагать вдоль сверкавшей на солнце быстрой реки. Здесь царил покой, здесь было по-настоящему хорошо.
Раскинув руки, Лидия стояла на самом краю скалистого берега, балансируя на острых камнях. У ее ног бурлил поток, а на лице застыло отрешенное выражение. Она напоминала лунатика, идущего по краю бездны. Снега сошли, и Арджеш не был таким полноводным, как весной, но и теперь горная река таила серьезную опасность. Я заторопился к видневшейся на уступе Лидии, но боялся испугать ее криком или словом. Она не видела меня, не замечала ничего вокруг, ее неподвижные глаза смотрели в бурный поток. Нас разделяло около двух десятков шагов, когда она, стараясь удержать равновесие, резко взмахнула руками и, оступившись, сорвалась в воду.
– Лидия!
Ее подхватило течение, понесло по волнам в мою сторону. Холод воды тысячами кинжалов вонзился в ноги, превозмогая боль, я бросился в Арджеш, пытаясь перехватить барахтавшуюся посреди потока женщину. Эти несколько мгновений стали настоящим адом – грохот ледяной воды, острые камни, каждый из которых мог убить, исчезавшие с каждым вздохом силы, немилосердное ослепительное солнце, застывшее в зените…
Я вышел на берег с драгоценной ношей на руках. Осторожно опустил на землю. Лидия не могла захлебнуться – слишком мало она находилась в воде, но сейчас была неподвижна, а ее мокрые волосы черными змеями разметались по пожухлой, выжженной солнцем траве.
– Лидия! Очнись!
– Влад? – она приподнялась на локте, с недоумением озираясь по сторонам. – Что со мной было?
– Зачем ты это сделала? Зачем? – я всматривался в ее глаза, пытаясь прочесть потаенные мысли.
– Я оступилась.
– Нет. Ты хотела умереть. Я видел: ты стояла на камне и смотрела вниз. Лидия, это же грех! Грех, который невозможно искупить. Зачем? Что толкает тебя к смерти?
– Нет. Я не хотела умирать. Просто засмотрелась. Вода звала меня. Там плавают серебряные рыбы с гибкими телами. Они проворны и стремительны. Арджеш их дом. Им хорошо там. Спокойно. Они ничего не боятся и никого не любят. Просто плывут вперед между острых камней. Это их жизнь – плыть вперед. Вот о чем я думала, когда смотрела в воду. Там покой.
Несмотря на то, что жаркое солнце припекало наши головы, Лидия дрожала от холода. Сейчас она казалась маленькой, хрупкой, словно вновь превратилась в ту девочку, что я впервые увидел много лет назад в цветущем яблоневом саду.
– Лидия, Лидия, – повторял я, с нежностью гладя ее по мокрым волосам. – Лидия, не оставляй меня, не надо…
Жалость к этому бесконечно дорогому существу охватила меня, и я чувствовал, что едва сдерживаю слезы, целуя ее холодные от воды щеки и лоб. И впервые за многие месяцы мои ласки не остались без ответа, и я почувствовал, как тонкие руки Лидии обвили мою шею, уста нашли уста, слившись в долгом поцелуе.
Прошлое вернулось, и словно впервые я страстно хотел обладать Лидией и готов был отдать саму жизнь за краткий миг счастья. Здесь, на берегу Арджеша, на жесткой земле, под знойным солнцем, мы любили друг друга, и казалось, нашей любви не будет конца.
Но проходит все. Даже то, что кажется вечным блаженством…
Лидия начала поправлять так и не успевшее высохнуть платье. Ее лицо вновь стало замкнутым, она была погружена в себя, спряталась, как улитка в раковину. Я поднял ее на руки, нежно прижал к себе, ощущая биение сердца:
– Не торопись, не уходи. Это наш день, он еще не закончился.
– Мне плохо без тебя, Влад. Я не хотела прыгать в воду, но последнее время часто думаю о смерти. Не потому, что хочу умереть, просто жизни нет. Ты – моя жизнь. А ты оставил меня, отдалился, стал чужим, и во мне не осталось жизни. Без тебя – я пустой сосуд, я не живу…
– Бедная моя Лидия! Ты единственный близкий мне человек…
Я вновь хотел поцеловать Лидию но, говоря о близком человеке, невольно представил Штефана и крепко задумался. В последнее время до меня доходило все больше слухов о тайных переговорах молдавского князя с находившимся в Турции Раду. То, что османы стремились вбить клин между Валахией и Молдовой, чтобы разделаться с княжествами по одиночке, не вызывало сомнений, но до сих пор я был уверен в Штефане. Настораживало, что последнее время наши отношения стали натянутыми, и это делало слухи о сговоре с султаном не такими уж беспочвенными. Конфликт начался из-за Килии – молдавского портового города на Дунае, с недавних пор перешедшего в совместное владение Валахии и Венгрии. Штефан считал Килию своей, а я не торопился отказываться от «ключа к Дунаю», позволявшему контролировать все торговые пути.
– Влад!
– Да?
Когда я поднял голову, Лидия смотрела на меня с отчаяньем, а по ее щекам текли слезы.
– Ты не думаешь обо мне, даже сжимая в объятиях! В твоей голове иные помыслы – политика, политика, политика…. Даже теперь ты не со мной, а где-то далеко-далеко. А я почти поверила, что мы вместе. Зачем ты спас меня, Влад? Сейчас я была бы уже мертва, и мне не было бы так больно…
Она поднялась и пошла прочь. Наше примирение было коротким, любящие сердца вновь разделяла бездна.
– Лидия!
Она даже не обернулась. Я настиг ее в два прыжка, подхватил на руки, покрывая ее лицо и шею страстными поцелуями.
– Ты дурочка, ты просто дурочка… Сегодня наш день, и в этот день мы будем счастливы, я обещаю.
У наших ног шумел Арджеш. Мы снова сжимали друг друга в объятиях, и снова наше счастье было так велико, что его невозможно было вместить в душу.
Вечер приближался. Пора было обустраиваться на ночлег. Лагерь разбили тут же, неподалеку от дороги, возле прозрачного и быстрого ручья. Как по волшебству, на пустом месте выросли походные шатры, заполыхали небольшие костерки. Вскоре запахло какой-то снедью, и пустынное, глухое место внезапно стало по-домашнему уютным. Это была последняя остановка на валашской земле, а впереди, за холмами, простирались владения османов. Я ехал в Адрианополь на встречу с султаном, везя с собой проект нового договора, подтверждавшего вассальные обязательства, некогда взятые Валахией перед Османской империей.
Тихонько ржали стреноженные лошади, неутомимо журчал ручей – мир вокруг был таким, будто не существовало войн и невзгод, нелепых проблем, которые люди выдумывали сами для себя, сокращая и без того недолгую жизнь. Я не стал дожидаться, когда приготовят ужин, а, позвав секретаря, направился в свою палатку, решив перекусить позже.
- Предыдущая
- 57/103
- Следующая
