Небесные овации - Лукадо Макс - Страница 13

земли змей, а за хвост их вообще никогда не поднимаем.

— Моисей!

— Есть, сэр.

36

Едва рука Моисея коснулась извивающегося хвоста, как змея окаменела. И

Моисей поднял свой посох. Тот же посох он будет поднимать во дворце фараона. Тот

же посох он будет поднимать, чтобы разделить воды Чермного моря и повести два

миллиона человек через пустыню. Этот посох будет напоминать Моисею, что Бог, коль скоро Он силен превратить палку в змею, а ту — обратно в палку, наверное, может что-то сделать и для Своего народа, упорного и жестоковыйного.

Может преобразить обыденное.

* * *

Или вспомним еще об одном пастухе из Вифлеема2.

Есть некоторые вещи, про которые все знают, что проделывать их нельзя. Ты ведь

не гоняешься за смерчем, чтобы заарканить его. Не пугаешь льва зубочисткой. Не

плюешь против ветра. Не идешь на медведя с пугачом. И не посылаешь пастушка на

битву с великаном.

Точнее, не посылаешь, если у тебя есть выбор. У Саула выбора уже не было.

Именно когда у нас не остается выбора, мы больше всего открыты для того, чтобы

изумляться Божьим чудесам.

Как же изумился Саул!

Царь пробовал вручить Давиду какое-то вооружение:

— Что тебе понадобится, паренек? Щит? Меч? Гранаты? Пулемет? Вертолет? Щас

мы сделаем из тебя Рэмбо!

У Давида же на уме было другое. Пять круглых камней и обычная праща из

кожаного ремня.

Воины охнули. Саул только вздохнул. Голиаф нагло рассмеялся.

Давид раскрутил пращу. И Бог свершил Свое дело. Всякий, кто недооценивает, что Бог властен сделать из самого обыденного, получит камень в лоб.

* * *

А тот слепец, которого увидели Иисус и Его ученики?3

Следующие за Иисусом подумали, что этот несчастный — удачная тема для

богословского исследования.

— Как по-вашему, почему он слеп? — спросил один.

— Должно быть, он согрешил, — откликнулся другой.

— Нет, не он сам, а его родители.

— Иисус, как Ты думаешь, почему он слеп?

— Он слеп, чтобы показать, что может сделать Бог.

Апостолы понимали, что происходит, они уже видели у Иисуса такой взгляд. Они

догадались, что Он намерен сделать, но пока не понимали, как именно Он это

проделает. «Молния? Гром? Заклинание? Хлопок в ладоши?» Они с интересом

наблюдали.

Иисус немножко пожевал губами. Зрители не отрывали глаз. «Что Он делает?»

Челюсти двигались, как будто Иисус что-то пережевывал.

Кое-кто поглядывал уже с нетерпением. Иисус просто жевал. Работал челюстями, пока не получил то, что нужно. Слюну. Он просто плюнул.

37

Если никто и не сказал этого, то уж наверняка кто- то подумал: «Ха-ха».

Сплюнув на землю, Иисус опустил палец в лужицу и стал перемешивать слюну с

грязью. Вскоре получился куличик, который Иисус и размазал по глазам слепого.

Тот же Бог, что превратил палку в жезл власти, а гальку — в смертоносный

снаряд, теперь сотворил из слюны и пыли целительный бальзам для слепца.

И

снова

обыденное

стало

величественным.

Снова

заурядное

стало

божественным, банальное — святым. Снова могущество Божье проявилось не в

уникальности орудия, а в его обыденности.

«Блаженны кроткие», — объяснил Иисус. Благословенно все обыденное.

Благословенны эти каналы, эти русла, эти орудия. Упоительно блаженны те, кто

верует, что Бог, коль скоро Он может пользоваться для исполнения Своей воли

палками, камнями и слюной, может употребить в качестве Своих орудий и нас.

Нам стоило бы кое-чему поучиться у таких орудий, как палки, камни и слюна. Они

не жаловались. Они не сомневались в мудрости Бога. Они не предлагали

альтернативные варианты. Может быть, причина, по которой наш Отец так часто

использовал для Своих целей неодушевленные объекты, в том и состояла, что они не

пытались учить Его, что Ему нужно делать!

Это напоминает анекдот об одном парикмахере, который занялся живописью. На

вопрос, почему он сменил профессию, бывший парикмахер ответил: «Холст не

указывает мне, что сделать, чтобы он хорошо выглядел».

Так и кроткие.

Именно поэтому весть первой пришла к пастухам. Они не спрашивали Бога, уверен ли Он в том, что все делает правильно. Если бы ангел сначала явился

богословам, они бы первым делом зарылись в свои книги с истолкованиями. Если бы

он пришел к людям знаменитым, те прежде всего убедились бы, что попадут в

вечерний выпуск новостей. Если бы он обратился к людям преуспевающим, они бы

предварительно пролистали свои ежедневники.

И он пошел к пастухам. К людям, которым не надо было заботиться о своей

репутации, блистать перед публикой и карабкаться по всяким там лестницам. К

людям настолько необразованным, что они даже не указали Богу, что хор ангелов не

должен выступать перед овцами и что имидж Мессии не позволяет Ему лежать в

яслях для скота завернутым в какие-то тряпки.

* * *

Маленькая церковь на окраине Вифлеема стоит в предполагаемом месте

рождества Иисуса. Внутри за высоким алтарем находится небольшая пещера, освещаемая серебряными лампадами.

Вы можете, войдя в основное здание, восхищаться интерьерами древней церкви.

Вы также можете попасть в тихую пещеру, где мозаикой звезд на полу отмечено

место рождества Царя. В последнем случае, правда, есть одно ограничение. Вы

будете вынуждены нагнуться. Эта дверь такая низкая, что с гордо поднятой головой в

нее не войти.

То же самое можно сказать о приходе ко Христу. Вы можете глядеть на мир с

гордо поднятой головой, но чтобы приблизиться к Спасителю, нужно встать на

колени.

38

Итак...

пока богословы дремали,

и знаменитости спали,

пока бизнесмены зевали,

кроткие на колени встали.

Они встали на колени перед Тем, к Кому придут только кроткие. Они встали на

колени перед Иисусом.

...Ибо они наследуют землю.

Глава 8

ПОХИТИТЕЛЬ РАДОСТИ

Он был профессиональным грабителем. Его имя нагоняло страх, как ветер

пустыни гонит перекати-поле. Тринадцать лет он терроризировал почтовую линию

«Уэллс-Фарго», подобно торнадо проносясь по предгорьям хребта Сьерра-Невада и

приводя в ужас самых закаленных жителей фронтир4. В журналах от Сан-Франциско

до Нью-Йорка его имя стало нарицательным обозначением опасностей жизни на

приграничной территории.

В расцвет эпохи его террора, с 1875 года по 1883 год, он лишил перевозимых

почтой ценностей и остатков личного мужества экипажи двадцати девяти почтовых

фургонов. Причем сделал все это без единого выстрела.

Его оружием была репутация. Его броней — распространяемый вокруг страх.

Лицо его скрывалось под капюшоном. Никому из жертв ограблений не удалось

его увидеть. Ни один художник не нарисовал даже приблизительный его портрет. Ни

один шериф не смог его выследить. Он никогда ни в кого не стрелял и никогда не

брал заложников.

4 Фронтир — новые земли на западе США. — Примеч. ред.

39

Ему это было ни к чему. Одного его вида было достаточно, чтобы парализовать

любого.

Черный Барт. Бандит в капюшоне, владеющий смертоносным оружием.