Вилла «Аркадия» - Мойес Джоджо - Страница 23
- Предыдущая
- 23/97
- Следующая
– Ими было расшито мое свадебное платье, – сообщила она, приведя Лотти в ужас. – Это всего лишь платье, Лотти. Я храню только самое лучшее из прошлого.
Аделина настояла на том, чтобы прикрепить розочки к волосам Лотти. Ей захотелось увидеть, «как это будет выглядеть». Лотти сначала отказалась: что там Аделина «увидит», если вплетет ей в волосы кучу нитяных бутонов? Но тут вмешался Гай, сказав, что нужно попробовать. Что ей следует позволить Аделине расплести ее длинную косу, а потом сидеть тихо, пока та будет расчесывать и украшать ее волосы. Мысль, что все это время Гай будет смотреть на нее, показалась Лотти настолько восхитительной, что после недолгих протестов она наконец согласилась.
– Все равно перед выходом мне придется вынуть все розочки, а то с миссис Х. случится удар.
Мимо прошла Френсис, направляясь на террасу, и руки Аделины на секунду замерли, Лотти услышала, как она тихо вздохнула. За все полтора часа, что они пробыли здесь, Френсис не произнесла ни слова. Сначала Лотти не обратила на это внимания: она воспринимала только Гая, тем более что в последнее время Френсис чаще находилась на террасе, работала над фреской. Но затем и она тоже почувствовала некоторый холодок в том, например, как Френсис отказывалась отвечать на все вопросы Аделины (не хочет ли она выпить? не нужна ли ей новая кисть? не попробует ли она вкуснейших фруктов, что принес Гай?).
Лотти успела заметить, что Френсис, проходя мимо, плотно сжимала губы, словно с трудом сдерживаясь, чтобы не ответить резкостью. Ее квадратные костлявые плечи были напряжены, и она склонилась над своей палитрой, словно бросая вызов любому, кто захотел бы встать на ее пути. Со стороны могло показаться, что она полна агрессии, если бы не розовый ореол вокруг глаз и мокрые слипшиеся реснички.
Лотти решила, что ее расстроил Джулиан. Френсис никогда не была такой до его приезда. Само присутствие Джулиана в доме изменило ее поведение. Наверное, он разрушил все планы.
– Мне помочь тебе с рисованием, Френсис? – спросила Лотти.
Но Френсис исчезла в кухне, не ответив.
До приезда родителей Гая, которые хотели познакомиться с Холденами, оставалось четыре дня, и Лотти, сознавая, что на том, скорее всего, и закончится их совместное времяпрепровождение, тщательно откладывала в памяти каждую совместную минуту, каждую секунду – как ребенок, запасающийся конфетами. Задача была не из легких, поскольку она так часто старалась запечатлеть все в памяти, что казалась окружающим рассеянной. «Лотти снова не с нами», – в таких случаях говорила Аделина. А Лотти спустя несколько минут вскакивала, внезапно осознав, что превратилась в центр внимания.
Гай ничего не говорил, – вероятно, принимал те стороны ее натуры, о которых другие люди считали необходимым высказаться. Во всяком случае, он не задавал вопросов, и Лотти, которой до смерти надоело выслушивать замечания по поводу своего характера, была благодарна.
Банкрофты должны были приехать в субботу и намеревались остановиться в отеле «Ривьера», где заранее заказали лучший номер с огромной террасой и видом на залив. («Немного вызывающе, – прокомментировала миссис Чилтон, расстроенная, что гости не остановили свой выбор на ее заведении. – Хотя, наверное, чего другого от них ждать? Они ведь практически иностранцы».) С тех пор как Гай объявил об их неотвратимом приезде, миссис Холден с головой ушла в домашние дела, загоняв Вирджинию до полного изнеможения и ярости.
– Мне хотелось бы познакомиться с вашими родителями, Гай. Ваш отец, наверное, очень интересный человек.
– Он… Я бы сказал, к нему нужно привыкнуть, – ответил Гай. – Он более прямолинеен, чем большинство британцев. Некоторые считают его отчасти американцем. Немного наглым. А кроме того, он по-настоящему интересуется только бизнесом. Все остальное кажется ему скучным.
– А ваша мать? Как она справляется с такой природной силой?
– Она часто над ним смеется. По правде говоря, мне кажется, она единственная, кто осмеливается на это. Видите ли… У него взрывной характер. Он с легкостью нагоняет на людей страх.
– Но не на вас.
– Да. – Он искоса взглянул на Лотти. – Впрочем, я ничем отца не расстраивал.
Невысказанное «пока» так и замерло в воздухе. Лотти почувствовала это, и у нее по спине пробежал легкий холодок. Она перевела взгляд с Гая на свои туфли, потертые от пробежек по пляжу с Мистером Бинсом. Доктор Холден даже заметил как-то раз, что не знает ни одной собаки, которую так часто выводили бы гулять. Тем временем Аделина поднялась и вышла из комнаты – наверное, отправилась на поиски Френсис. Наступила тишина, во время которой Джулиан продолжал разбирать литографии, время от времени поднося одну из них к свету и хмыкая то одобрительно, то недовольно. Стивен покинул свое место и потянулся. Когда он поднял руки, тонкая хлопковая рубашка задралась кверху, выставив на всеобщее обозрение бледный живот.
Лотти посмотрела на Гая и, поймав его взгляд, залилась румянцем. Когда бы он ни оказался в комнате (а иногда и за ее пределами), она остро сознавала его присутствие, словно улавливала крошечные вибрации в воздухе, и невольно трепетала в ответ. Она опустила голову, позволив тяжелым прядям с вплетенными розовыми бутонами закрыть ей лицо, но все равно сознавала, что он продолжает на нее смотреть.
Оба подскочили, услышав крик. Кричала Френсис, но слов было не разобрать. Второй голос, несомненно, принадлежал Аделине. Она говорила что-то ласковое, пытаясь увещевать, но Френсис снова взорвалась, воскликнув: «Невозможно!» Послышался громкий звон: какая-то кухонная утварь разлетелась вдребезги на каменном полу.
Лотти украдкой бросила взгляд на Джулиана, но тот оставался на удивление невозмутимым: поднял на секунду голову, словно убеждаясь в правильности своей догадки, после чего вернулся к литографиям, бормоча что-то насчет качества печати. Стивен присоединился к его занятию, ткнул пальцем в какую-то точку на листе, и оба закивали.
– Нет, не понимаешь, потому что предпочитаешь этого не делать. У тебя есть выбор, Аделина, выбор. Даже если тебе легче сделать вид, что его нет.
Они будто ничего не услышали. Лотти пришла в ужас. Она не выносила, когда люди ссорились: ей тогда снова становилось пять лет, она чувствовала себя беззащитной и слабой.
– Я не потерплю этого, Аделина. Не потерплю. Я говорила тебе уже много раз. Нет, я умоляла тебя…
«Пойдите остановите их, – мысленно приказывала Лотти. – Хоть кто-нибудь».
Но Джулиан даже бровью не повел.
– Хочешь уйти? – одними губами спросил Гай, когда она осмелилась перехватить его взгляд.
Когда она уходили, Джулиан, смеявшийся над тем, что сказал Стивен, дружески махнул им рукой. В кухне стояла тишина.
На гравийной дорожке он взял ее за руку, и Лотти, чувствуя жар его прикосновения весь путь до Вудбридж-авеню, забыла о громкой ссоре и розовых бутонах, так и оставшихся в ее волосах.
– Что ты с собой сотворила, Лотти, скажи на милость?! – воскликнула миссис Холден. – Похоже, тебя атаковали чайки!
Но Лотти было все равно. Отпустив ее руку, Гай дотронулся до одного бутона и прошептал:
– Сила природы.
Есть вещи, которые полагается делать по правилам. Следовать определенным стандартам, если хотите. Но ответ Аделины дамам мерхемского салона, видимо, далеко отошел от этих стандартов.
– Она извиняется, что в настоящее время не имеет возможности посетить наше собрание? Почему? Чем она так занята? Присматривает за маленькими детьми? Или готовится стать премьер-министром? – Миссис Чилтон больше других возмутилась письмом Аделины.
– Но она надеется, мы найдем время заглянуть к ней как-нибудь, – продолжила миссис Колкухоун, зачитывая текст с дорогого листа почтовой бумаги. – Вам не кажется, что это «как-нибудь» звучит не очень определенно?
– Тут я с вами соглашусь, – сказала миссис Чилтон, взмахом руки отказываясь от предложенного кусочка дыни. – Нет, благодарю вас, Сьюзен, дорогая. Этот фрукт расстроил мне пищеварение на прошлой неделе. В целом я нахожу ее ответ совершенно неприличным. Совершенно.
- Предыдущая
- 23/97
- Следующая
