Вилла «Аркадия» - Мойес Джоджо - Страница 24

• Предыдущая
• 24/97
• Следующая

– Она все-таки пригласила вас зайти, – заметила Селия, сидя с ногами на софе и листая очередной журнал.

– Дело не в том, дорогая. Она не имела права так отвечать. Мы ее пригласили, поэтому ей следовало принять приглашение. Нельзя просто перевернуть все с ног на голову и пригласить нас.

– Отчего же? – поинтересовалась Селия.

Миссис Чилтон взглянула на миссис Холден:

– Оттого, что так не делается.

– Но вряд ли ее ответ можно назвать невежливым. Тем более если учесть, что она пригласила вас в ответ.

Женщины раздраженно переглянулись. Лотти, помогавшая Сильвии складывать головоломку на полу, подумала, что Аделина поступила очень умно. Ей не хотелось появляться в «салоне» на их условиях, но она поняла, что по одиночке дамы не найдут в себе достаточно решимости, чтобы посетить «Аркадию». Она увильнула от неприятного обязательства, переложив его на дам.

– Я не понимаю, в чем, по-вашему, она провинилась, – небрежно бросила Селия. – Не понимаю, зачем вообще нужно было ее приглашать. Вы тратите уйму времени, стараясь никого и близко не подпустить к ее дому.

– Но в этом все и дело, – строго заметила миссис Холден.

– Да, – согласилась миссис Колкухоун. И сразу потупилась: – По-моему.

Миссис Чилтон, щурясь сквозь очки, дочитывала письмо:

– Она желает нам всего хорошего в наших художественных устремлениях. И выражает надежду, что цитата великого поэта Райнера Марии Рильке послужит нам вдохновением: «Искусство тоже всего лишь способ жить, и как бы человек ни жил, он способен, сам того не сознавая, подготовиться к нему; в реальной жизни человек к нему ближе». – Она опустила письмо и оглядела присутствующих. – Что бы это значило?

Гай ходил подавленный уже несколько дней, как ей казалось. Задумчивый и серьезный. Поэтому миссис Холден не знала, то ли ей радоваться, то ли удивляться, когда увидела, что Гай, сидевший у газового камина в любимом кресле доктора Холдена, беззвучно хохочет, прикрывшись газетой.

На Уолтон надвинулся первый зимний шторм, сбросив с подоконников все незакрепленные ящики с цветами, которые так и остались лежать небольшими терракотовыми горками вдоль набережной. Закончив разговаривать по телефону, миссис Холден сообщила, что через час шторм придет и в Мерхем.

– Нужно запереть все ставни, Вирджиния! – крикнула она.

– Я прогуляю Мистера Бинса по дороге, пока не начался дождь, – вызвалась Лотти.

Миссис Холден бросила на девушку пронзительный взгляд. Ее сбивали с толку столь резкие перепады настроения Лотти: то она угрюмо молчит и слова от нее не добьешься, то вдруг бросается всем помогать. Селия была наверху, принимала ванну, и Гай предложил составить Лотти компанию: наверное, захотел подышать свежим воздухом. И вот теперь они гуляют почти десять минут, а Лотти до сих пор не услышала от него ни одного слова. Весь день он ни с кем не разговаривал, и Лотти, понимая, что это их последняя прогулка перед приездом его родителей, отчаянно хотела протянуть между ними какую-то ниточку, тонкую связь.

Едва они добрались до конца парка, с неба начали падать большие, тяжелые капли. Лотти помчалась так, что ветер засвистел в ушах, к пляжным домикам, разбросанным вдоль берега яркими цветными пятнами на фоне чернеющего неба, и махнула Гаю, чтобы бежал следом. Она помнила, что среди тех, на которых были номера от восьмидесятого до девяностого, затесалась парочка заброшенных строений, где проржавевшие замки отстали от дерева. Лотти рванула дверь и успела нырнуть внутрь, когда начался настоящий потоп. Гай влетел сразу за ней, но уже успев промокнуть. Он смеялся, задыхаясь, оттягивая от тела мокрую рубашку, а Лотти, сознавая его близость в замкнутом пространстве, начала с большим усердием вытирать тряпкой равнодушного Мистера Бинса.

Домик стоял без присмотра уже долгое время: сквозь щели в крыше виднелись несущиеся по небу облака, а кроме щербатой чашки и шаткой деревянной скамьи, мало что в нем напоминало о том, что когда-то здесь находили кров радостные отдыхающие. Большинство других домиков к тому же имели названия: «Кеннора» (или какой-нибудь другой неблагозвучный гибрид из хозяйских имен), «Морской бриз», «Свежий ветер». Влажные матрасы и шезлонги не исчезали перед ними в течение всего лета, а припорошенные песком обитатели передавали друг другу чашки с чаем. Во время войны все домики конфисковали на нужды армии и замаскировали, сделав их частью береговых оборонительных укреплений. Когда же их восстановили и снова покрасили в яркие цвета, Лотти, прежде не видавшая ни одного пляжного домика, сразу влюбилась в них и по многу часов прогуливалась перед ними, читая про себя названия и представляя, что она член какой-нибудь из отдыхавших там семей.

Мистер Бинс был абсолютно сух. Лотти примостилась на краю скамейки, отводя с лица мокрые пряди темных волос.

– Ну и буря! – Гай разглядывал сквозь раскрытую дверь черные облака, носящиеся вдоль горизонта, где вырисовывались темные фантомы.

Перекрывая шум дождя, чайки с криками летали над берегом, подхваченные ветром. Лотти взглянула на Гая и вдруг подумала о Джо, который в подобной ситуации начал бы с того, что они зря не захватили зонтик.

– Знаешь, грозы в тропиках просто жуткие. Сидишь на солнышке, ни о чем не подозреваешь, а в следующую минуту видишь, как по небу со скоростью поезда надвигается грозовая туча. – Он провел рукой по воздуху, сосредоточенно что-то там разглядывая. – И потом – бах! Дождь, какой и представить трудно, сразу заливает все ноги и течет по дороге, как река. А молнии! Сверкнет такая на полнеба и все осветит кругом.

Лотти, которой просто хотелось слышать его голос, тупо кивнула.

– Я однажды видел, как молния убила осла. Началась гроза, и его просто оставили в поле. Никому в голову не пришло увести его в укрытие. Я уже подбегал к дому, но обернулся, услышав оглушительный раскат, тут ударила молния, и осел даже не шевельнулся! Только подпрыгнул чуть-чуть, словно его сдули с земли, и упал на бок, вытянув ноги. Прямо с повозкой. Наверное, даже не понял, что его ударило.

Лотти не понимала, связано ли это как-то с осликом, но она опять чуть не расплакалась и, поглаживая шерстку Мистера Бинса, яростно моргала. Когда она выпрямилась, Гай по-прежнему разглядывал море. Слева уже пробивался кусочек голубого неба – буря заканчивалась.

Какое-то время они сидели молча. Гай, как заметила Лотти, ни разу не взглянул на часы.

– Что будет, когда тебя призовут в армию?

– Не призовут, – топнул ногой Гай.

– Вот уж не думала, что от этого можно отвертеться, – нахмурилась Лотти. – Даже если ты единственный ребенок в семье и все такое прочее.

– По причине здоровья.

– Ты что, болен? – Ей не удалось скрыть тревогу.

Кажется, он слегка покраснел.

– Нет… Я… В общем, у меня плоскостопие. Мать говорит, из-за того, что я всю жизнь бегал босиком.

Лотти невольно уставилась на его ноги, радуясь в душе, что у него нашелся один физический недостаток. Это делало его более человечным, что ли, более доступным.

– Не столь почетно, как «старая рана от шрапнели», да? – Он невесело улыбнулся, еще раз притопнув по засыпанному песком деревянному полу, тем самым показав, что смущен.

Лотти не знала, что сказать. Из всех ее знакомых только Джо служил в армии, да и то просидел все два года в теплом месте, на финансовой службе, что принесло немало стыда его родным, и в городе это даже не обсуждалось. Во всяком случае, в присутствии Бернардов. Лотти смотрела, как падает дождь и пенится море, угрожая затопить волнорез.

– Ты не смеешься, – сказал он с улыбкой.

– Прости, – ответила она с серьезным видом. – У меня, наверное, нет чувства юмора.

Он поднял бровь, и Лотти невольно улыбнулась.

– Чего еще у тебя нет?

– Как это?

– Чего еще у тебя нет? Какой у тебя недостаток, Лотти?

Она посмотрела на него снизу вверх:

– Плоскостопие?

Оба нервно расхохотались. Лотти испугалась, что сейчас начнет хихикать и уже с этим не справится. Они оба слишком близко подошли к какой-то грани.

• Предыдущая
• 24/97
• Следующая