Ты услышишь мой голос (СИ) - Пиженко Эвелина Николаевна - Страница 206

• Предыдущая
• 206/230
• Следующая

Завтра он ей обязательно позвонит. Правда, поговорить не получится, вряд ли он сможет услышать её шёпот. Но он обязательно позвонит… он сам ей что-нибудь скажет…

— Ну, что, как тесть, всё нормально? — сидевшему рядом Говорову тоже не спалось.

— Да, нормально, — кивнул Дима, — сегодня встретил. Завтра уже ложится в клинику.

— А Наташка? Что с голосом?

— Всё по-старому. Говорит шёпотом.

— Это у неё на нервяке.

— Может быть…

— И что теперь будете делать?

— Не знаю… Пока никаких планов, — Дима говорил задумчиво, глядя куда-то перед собой.

— А что решил с Лапой?

— Тоже пока не знаю, Саня. Получил вольную, а что с ней делать, пока не придумал.

— Да уж… — Сашка покачал головой, — Неожиданно ты эту вольную заработал.

— Если честно, я совсем потерялся… Раньше только и думал, как поскорее из этой кабалы выскочить. А теперь получается, что выскакивать-то и некуда. Другой подходящей студии нет, денег, чтобы купить всё самому, тоже нет. Уходить в никуда не хочется… Работать «от квартиры»?.. На дешёвом аппарате?..

— Да, Дима, ситуёвина. Если бы мы под Лапу не ушли, то такой популярности бы не добились, однозначно, и такой базы бы не имели. Теперь вот гастроли за гастролями…

— Вот в том-то и дело, Саня…

— Но, с другой стороны… — Сашка нажал на кнопку лифта и откинулся на сиденье, — с другой стороны, Дима, у тебя с Наташкой сейчас бы не было таких проблем.

— Да это разрулится… — Дима прикрыл веки, — Разберёмся…

— Да ты-то разберёшься, — усмешка у Говорова получилась с оттенком горечи, как будто он говорил о чём-то личном, — только эта песня будет без конца.

— В смысле?

— В том смысле, что ты постоянно в одном котле варишься.

— А ты что, не в одном?.. — усмехнувшись в свою очередь, Дима искоса посмотрел на друга, — Мы там все в одном котле варимся.

— Я — другое дело, как и остальные.

— Ну, а я, что, особенный?

— Дима, ты только не обижайся, ладно? — Сашка бросил короткий взгляд на Морозова, — Если бы я тебя не знал, я бы подумал, что у тебя в твоей ситуации присутствуют собственные шкурные интересы. Или ты — придурок… — Сашка снова осторожно посмотрел на Диму, в ожидании его реакции на свои слова, — Только не обижайся…

— Да иди ты, Саня… — тот вдруг рассмеялся, — Какие у меня шкурные интересы?! У меня такая дикая усталость в последнее время, что вообще ничего не хочется делать, а чего я добился? Ни квартиры, ни собственной студии… Я всё мечтал свою студию оборудовать на даче у родителей. Чтобы можно было туда уезжать и спокойно работать… А, вместо этого, то долги выплачиваю, то чужие ошибки покрываю…

— Ошибки — это ты про Кристинку, что ли? — Саша подался вперёд и уставился на Морозова, — Ничего себе, ошибки… Разнесла студию вдребезги, даже я бы так не смог, наверное…

— Знаешь, я тоже так думал. Но, вот странное дело… На днях она попросила, чтобы я приехал к ней в больницу. Я приехал.

— И что? — Говоров снова усмехнулся, — Она кинулась к тебе на шею и умоляла её простить?

— А ты откуда знаешь? — Дима удивлённо посмотрел на друга.

— А что, угадал? — в свою очередь удивился тот.

— Ну, почти… — Дима посерьёзнел и опустил глаза, — Да, она попросила прощения. Я сам был удивлён, если честно. Но, она, действительно, изменилась…

— Дима… — Сашка покрутил головой, — Ты спас ей жизнь, и тебя умиляет то, что она сказала тебе спасибо и попросила прощения?! Да она просто обязана была сделать это, и не только… А ты воспринимаешь нормальные вещи с какой-то странной благодарностью.

— Почему? Она была искренней, во всяком случае, мне так показалось.

— Вот-вот, — хмыкнул Говоров, — именно показалось. На твоём месте я бы ей не верил, Димыч.

— Не знаю… В кризисных ситуациях люди часто меняются.

— Люди… Но только не Кристина.

— Почему? — Дима снова посмотрел на Сашку, теперь уже серьёзно, — Почему ты так сказал?

— Да тебе любой так скажет. Димыч, знаешь, как твоя болезнь называется?

— Ну, началось… — улыбнулся Дима, — Диагнозы ставим… Ну, и как?

— Граблефилия.

— Как-как?! — Морозов вдруг расхохотался, — Повтори, а то я не врубился…

— Э, вы чё там ржёте, и без нас? — голова Мазура показалась из-за переднего кресла, следом за ним выглянул Зимин.

— Ку-у-да без стука? — Сашка шутливо нажал на Витькину макушку, — Сиди на месте, тебя не вызывали…

— Понял… — тот снова исчез за спинкой кресла, но через секунду появился вновь, — Только, если тебе снова кто-нибудь под педаль камешек подложит, не удивляйся…

— Если у меня под педалью окажется камешек, то у кого-то струна очень быстро лопнет, — хихикнул Сашка вслед скрывшейся голове Мазура, потом, как ни в чём не бывало, снова повернулся к Диме, — я сказал — граблефилия. Ты очень любишь свои грабли, Димыч. В том плане, что наступаешь на них с отчаянным упорством.

— Обоснуй, — пожал плечами тот.

— А ты что, сам не понимаешь? Помнишь, я тебе говорил, что от бывших женщин нужно держаться подальше? А ты никак от Кристины не оторвёшься, как истинный мазохист.

— Хорошо, а что мне делать? Я не психолог, Саня, я музыкант.

— Да?! — Сашка состроил изумлённое лицо, — Какое совпадение, я тоже…

— Мне всё равно, с кем работать, для меня главное — работать. Мало ли, что у нас было когда-то. Сейчас мы просто занимаемся творчеством. Меня это не напрягает абсолютно.

— Угу… — кивнул Сашка, — Раньше они занимались любовью, а теперь занимаются творчеством. Тема для передачи. Надо Юльке подсказать.

— Да иди ты… — Дима откинулся в кресле и снова прикрыл глаза.

— Да мне-то что, я пойду, — Говоров тоже откинулся в кресле и закинул ногу на ногу, — только, Дима, не все могут так, как ты. Ты вот можешь просто заниматься творчеством рядом со своей бывшей женщиной, а она вряд ли. Мало она тебе истерик закатывала? А сколько твоих усилий пропало благодаря ей? Она — гвоздь в твоём колесе, а ты как будто не замечаешь… Отсюда и твоя усталость, а про Наташку я вообще молчу.

— Хорошо, что ты предлагаешь? Бросить всё, уйти на улицу?

— Лапа же тебя отпустил?

— Отпустил. Но вас-то не отпустил. Я не могу группу бросить.

— А зачем её бросать? Все уйдём. Найдём себе замену и уйдём.

— В качестве кого мы уйдём? В качестве экс-участников группы?

— Дима, я не знаю, если честно… Но, как ни крути, ситуация кризисная. Во всяком случае, для тебя.

— Всё нормально, Саш. Я решил пока остаться в центре. Несмотря ни на что, я не могу бросить свои проекты, воплощать мне их, кроме «Кри-Стара», негде. Тем более, Кристина сказала, что улетает надолго. И, вообще… — он с подозрением взглянул на Сашку, — странный у нас с тобой разговор получается… Ты, вроде, не заинтересован в том, чтобы я уходил, а сам меня уговариваешь…

— Да я не уговариваю, — Сашка закрыл глаза и шумно вздохнул, — чего тебя уговаривать, сам не маленький… Мне твою жену жалко. Как она теперь?

— Вернусь, поедем по врачам…

— Ты с ней помирись сначала.

— Разберёмся…

На следующий день, проводив отца в клинику и дождавшись от него звонка, Наташа облегчённо вздохнула. Все подготовительные процедуры и волнения — позади. Осталось пережить саму операцию, которая была назначена буквально на следующий день.

«Только бы всё прошло удачно», — думала она, одевая Валерика на прогулку. Она старалась пока не думать о себе, она пока не могла думать о себе: и потеря голоса, и слабость казались ей сейчас сущими пустяками по сравнению со здоровьем отца. Она так и не избавилась от чувства вины перед ним за то, что в последний момент сбежала от Фишера. Где-то, на подсознательном уровне, она чувствовала, что предала его в той ситуации, ведь помощь предлагалась реальная, нужно было лишь пожертвовать собой… И, в то же время, она была уверена, что повторись всё, она поступила бы точно так же… Даже ради жизни отца она бы не смогла лечь в чужую постель, а ведь именного этого и добивался Фишер… В ней боролись двойственные чувства: с одной стороны, она презирала себя за слабость… С другой — она даже не могла представить, что он будет трогать её своими руками, целовать, дышать в лицо… и, самое главное, как она сможет жить после этого, ведь с души, как с тела, грязь не смоешь… А Дима? Он был бы потерян для неё навсегда.

• Предыдущая
• 206/230
• Следующая