На берегу Севана (др. изд.) - Ананян Вахтанг Степанович - Страница 45

• Предыдущая
• 45/71
• Следующая

Однако опасность грозила им не ео стороны наших героев.

Коза, прибежавшая к роднику первой, вдохнула воздух, уловила в нем что-то опасное, осмотрелась и, увидев гигантские рога белого вожака, издала резкое «фурт, фурт» и скрылась. Стая коз и козлят последовала за ней. Сделав несколько грациозных прыжков, животные исчезли в ущелье.

— Видели? — спросил старик. — А ведь не верили, когда я говорил!

— И в самом деле бежали, да еще как! Точно от врага, — сказал Армен, пораженный увиденной картиной.

— Дедушка, как они похожи на наших домашних коз! — воскликнула Асмик.

— А как же: от этих диких коз и произошли наши домашние. И блеют они точно так же, как наши.

— А я никогда не слышала, чтобы домашние козы так фыркали.

— Да, дикие козы фыркают, когда чуют врага: это их сигнал, — дают знать об опасности. Так вот, такой сигнал они дают в это время года и завидев отцов своих детенышей. Точно волка видят… А ну, пусть Дарвин ваш, раз он такой умный, пусть-ка скажет, что это такое? Может быть, и я, неграмотный мужик, чему-нибудь еще у него научусь?

Вид у деда был задорный.

Ребята молчали. Они и в самом деле ни о чем таком никогда не читали.

— Ну ладно, — смилостивился дед, — не томитесь, объясню сейчас… Пусть эта тайна вам как память обо мне останется — другие люди ее не знают. Так вот: если летом козы ' будут жить в одном стаде, то козлята родятся через пять месяцев — зимой. Зимой от холода и мать и детеныши погибнут, не выживут.

— Значит, если козы сходятся в одно стадо в декабре или январе, то козлята появляются на свет в мае — июне? В теплые, солнечные дни? И зелени тогда много. Как умно устроила все природа! — сказал Армен, повторяя любимое выражение деда.

— Молодец! — похвалил Армена дед. — Правильно понял. В мае козлята родятся, а в начале лета, когда они подрастут, козлы и козы разбегаются в разные стороны — так, будто кто их дубинкой хватил… Козлы уходят на верхние склоны Далидага, козы с козлятами — вниз, на скалы.

— Почему на скалы? — удивился Камо. — Почему козлы уходят на лучшие пастбища, а козы — на худшие? Да еще с козлятами?

— Верхние склоны — горные пастбища — открыты, там спрятаться негде. Козлы — им что, они могут и убежать от волка, а не то такого дадут ему своими огромными рогами — хорошо, если жив уйдет! А куда же убежит козленок? Да и отпустит ли его от себя мать! Вот козы с козлятами и прячутся от волков, от лис и от орлов в расщелинах и пещерах.

— В расщелинах жарко и совсем нет зелени, — сказала Асмик.

— Да, но что поделаешь? Ведь козы-матери, как все матери в мире, жертвуют для своих детей всем, терпят лишения, — закончил дед и поднялся.

— Останемся еще, подождем коз. Придут же они опять к воде! — взмолилась Асмик.

— Придут, девочка, но не скоро — напугались. А вы небось перегрелись на солнце — голова, пожалуй, разболится. Идем… Да, вы тут им рай устроили! — добавил старик, в восхищении глядя на родник. — Вот бы несколько таких! Жаль животных. Видели, как они толкали друг друга?

— Будут, дедушка, сейчас еще ямки выроем! — вскочил с места Камо.

— Чем? Лопат-то нет!

— А кольями? — И Камо, выхватив у деда из ножен кинжал, вырубил в кустах несколько толстых нижних сучьев и заострил их концы.

Сделав несколько кольев, Камо роздал их товарищам.

— Рой здесь, — сказал он Грикору, очертив на земле круг, на шаг книзу от родника.

Еще шагом ниже от этого места начал рыть Армен, а дальше — Камо.

Вырыв таким образом три ямы, мальчики узкой канавкой соединили их с родником. Вода, вытекавшая из родника, перестала растекаться впустую по земле и начала наполнять вырытые ребятами ямки.

Дед сидел в стороне на камне и, покуривая трубочку, с одобрением смотрел на работу ребят.

— Камо, родненький, — сказал он, — разбей-ка соль и положи по куску у каждой ямки.

Камо разбил большой кусок соли на мелкие.

— Этот рассыпался, — показал он один из мелких кусков старику.

— Ну, ничего, высыпь прямо в воду, — посоветовал дед.

— Ну и просолятся же козы! — пошутил Грикор.

Старик вместо ответа показал на край одного из нижних утесов. Из-за него выглядывала козья голова с двумя острыми рожками.

— Ждет, бедная, когда мы наконец уйдем. Истомилась от жажды… Ну, идем же! — решительно двинулся вперед дед.

Они отошли и спрятались за выступом скалы. Отсюда можно было осторожно наблюдать за родником.

Матери-козы, успокоившись, собрали своих козлят и повели их к воде. Утолив жажду и полизав соли, козы, делая легкие, грациозные прыжки, убежали на гребни Айцемнасара — «Козьей горы»…

— Как много нового узнали мы за сегодняшний день! — сказала Асмик, когда они возвращались в село. — Настоящая была экспедиция!

— Да, на самом деле, многому мы сегодня научились, — подтвердил Армен и посмотрел на деда.

Старик остановился посреди дороги. С его большой лысой головы обильными струями стекал пот. Дед отирал его своей овчинной папахой.

Обернувшись к Камо, Армен сказал;

— Дед твой — просто клад.

Дед Асатур, услышав, побледнел, у него задрожали губы.

— Какой клад? — еле слышно спросил он,

— Это мы о тебе.

— Обо мне? Откуда же у меня клад?

— У тебя самый большой клад, дедушка, — ласково сказал Камо.

Старик взволновался еще больше. «А вдруг догадались?… Пропал я, пропал!…» — с ужасом подумал он и непременно выдал бы себя, если бы Камо не добавил:

— Твой клад, дедушка, это твой характер. А еще то, что ты лучше всех, кого я знаю, понимаешь в природе.

— Ах, это… ты об этом кладе… — облегченно вздохнул дед. — Это, конечно, клад немалый. — Затем задумался ненадолго и вдруг спросил: — А верно, вот вы говорите «клад», я и подумал: что бы вы сделали, если бы нашли кувшин с золотом?

— Я бы построил электростанцию и при ее помощи поднял воду Севана сюда, на гору, а отсюда по каналам направил на поля нашего колхоза. Как оживились бы наши посевы! — размечтался Армен. — Это было бы для меня самым большим счастьем.

— Я бы купил тысячу телят и увеличил колхозное стадо, — сказал Грикор.

— А я, бы сдал золото правительству и попросил построить штук пятьдесят танков, а меня назначить командиром танковой бригады! — заявил Камо.

Мальчики с удивлением заметили, что старик не только не обрадовался их ответам, а еще больше помрачнел.

Они вернулись в село в хорошем расположении духа, но в глубине души у каждого из них лежало что-то тяжелое, омрачавшее их жизнерадостное настроение. Они до сих пор не нашли воды, а жестокая засуха продолжалась…

В начале июля, однако, произошел неожиданный случай, сразу освободивший ребят от томившей их тяжести. Но об этом потом. Пока мы посмотрим, куда это направляет свои стопы неукротимый Сэто.

Даже в те моменты, когда Сэто строил козни против фермы, в глубине души он не мог не чувствовать тайных угрызений совести.

Асмик, терпеливо сносившая все проделки Сэто, однажды после его набега на ферму все же была принуждена пожаловаться председателю колхоза.

— Дядя Баграт, уйми Сэто! Все время вертится вокруг фермы, смеется, бранит меня…

Баграт вызвал к себе Сэто.

— Знаешь ли что? — сказал он, сурово глядя на него изпод густых бровей. — Я не учитель, в разных способах исправления не разбираюсь и применять их к тебе не буду. Я человек военный, я знаю одно — дисциплину! Мой способ — вот он! — Баграт стукнул по столу тяжелым кулаком. — Как ты думаешь: есть власть у нас в селе?… Ну-ка, — обратился он к секретарю, — напиши прокурору, что Сэто Мартиросян ведет у нас борьбу против колхоза… Да, именно так и напиши. Я этого парня так прижму, что он сразу выправится…

Однако Асмик, встретив председателя вечером, упросила его к суровым мерам не прибегать.

— Дядя Баграт, мы придумали одно средство, — сказала она, — попробуем его. Если не поможет, тогда…

— Ладно, — согласился Баграт, — подождем. — И он погладил Асмик по голове.

• Предыдущая
• 45/71
• Следующая