Боль победы - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 26

• Предыдущая
• 26/85
• Следующая

Драконица, как только начало светать, поднялась на высоту двух верст. С земли в этом случае она будет казаться лишь темной точкой на небосводе, а может, и вообще станет незаметной в слепящих лучах солнечного диска.

Когда до города оставалось около трех верст, Шанти круто забрала к берегу и, сложив крылья, начала пикировать, целясь в прибрежную волну. В самой низкой точке она с хлопком раскрыла крылья и спланировала на берег, усыпанный беловатой галькой.

Бросив под куст мешок с одеждой и обувью, вошла в воду и с наслаждением поплыла в открытое море, приняв облик акулы. Мощный хвост взбивал волны, выметывая из них белую пену, ветер рвал горизонт – хорошо!

«Вот странно, – задумалась она, – дождь я ненавижу, а купание в морской воде – обожаю! Почему так? Может, мои предки были морскими ящерами? Но почему все-таки дождь мне так неприятен? Из-за того, что вода в нем пресная? Впрочем, не любой дождь ненавистен, а вот такой – затяжной, мерзкий. Гроза после яркого солнца, недолгая, шумная, снова сменяющаяся солнечными лучами, – вот это приятно. После нее и цветы пахнут сильнее, и травы… и дичь почему-то после грозы вкуснее – вероятно, наелась этих самых пахучих трав».

Сполоснувшись, Шанти повернула к берегу и, уже подплывая, приняла облик темноволосой, стройной девушки. Образ рыженькой губительницы мужских сердец, в котором она бродила по дворцу, сейчас был некстати – слишком уж запоминающейся была ее внешность, могли и заметить, запомнить. Шпионов Гортуса в Анкарре хватало.

Выйдя из воды, Шанти пошла туда, где оставила одежду, и вскоре учуяла запах пота, наркотических курений и дешевого спиртного – за кустом ее мешок потрошили четверо в полувоенной форме, по виду типичные рекруты-новобранцы. Она насмотрелась на таких, толпами приходящих в Анкарру по призыву императрицы.

Парни ошалело уставились на обнаженную красотку, потом один из них, рыжеватый, лет тридцати, с угреватым крупным лицом и здоровенными ручищами молотобойца, с придыханием сказал:

– О господи! Счастливый день! Парни, вы посмотрите, кто тут у нас есть! Я не был с бабой уже три дня, и последней была вонючая беззубая старая проститутка с чирьем на шее! О боже! Иди к нам, цыпочка, иди к папочке! – Он встал и, пожирая взглядом прелести девушки, поманил ее пальцем.

– Грох, может, не надо? – примирительно спросил худой парнишка лет двадцати. – Она на мою сеструху похожа. Представь, у тебя была б сестра и кто-то ее обижал, тебе приятно было бы?

– Иди на хрен отсюда, чистоплюй! – выругался рыжий. – Не хочешь, иди со своим кулаком балуйся, а мне баба нужна! Глянь, она уже разделась для нас!

– Не трогай, я сказал. – Хург вырвал из рук рыжего платье Шанти и, кинув ей в руки, преградил дорогу. – Девчонка чистая, домашняя, невинная, какого черта ты к ней вяжешься?!

– Ах ты сука… – Рыжий сделал незаметное движение, и Хург вдруг вздрогнул, согнулся и упал на гальку, держась за живот. – Получи, тварь! Против меня идти, гнида! – В руке Гроха заблестело лезвие ножа, с которого капала кровь. – Иди сюда, сучка! Удовлетворишь нас троих – останешься жива!

– Какой там жива, – буркнул один из парней, продолжавший потрошить мешок Шанти. – Ты Хурга замочил, а если кто узнает? Валить ее надо. Тем более что баба не простая – глянь, какая одежда дорогая, видать, из благородных!

– Да мне по хрену, из простых она или из благородных. Дырки у нее такие же, как у всех. Иди сюда, сучка! Да-да, ближе! – ухмыльнулся рыжий и поперхнулся словами, вытаращив глаза и болтая ногами в воздухе. Красотка одной рукой взяла его за горло и без напряжения приподняла над землей.

Секунду он висел, пытаясь схватить воздух широко разинутым ртом, потом попытался ударить девушку ножом, который держал в руке, но лезвие лишь скользило по чему-то твердому, как стекло. Потом его сознание погасло.

Шанти тряхнула рукой, как кошка, играющая с мышью, шея преступника с сухим треском сломалась, и он обвис как кукла.

Второй, что рылся в мешке и предлагал ее убить, вскочил… но не успел сделать и шагу – драконица сбила его ногой и, когда он упал ничком, ударом пятки сломала ему позвоночник.

Третий успел отбежать метров на пять, когда ему в затылок влетел камень размером с кулак взрослого мужчины, раздробив череп и убив его наповал.

Шанти осмотрелась – вокруг не было ни души. Подумала и, наклонившись над Хургом, попытавшимся ее защитить, перевернула его на спину.

Парень был еще жив, но скорее всего – ненадолго. Нож рыжего вспорол ему живот, и сквозь прорезь в рубахе виднелись сизые петли кишок, залитые густой кровью и своим содержимым. Парень застонал и открыл глаза. Увидев лежащих на берегу товарищей, не подающих признаков жизни, он уставился на склонившуюся над ним девушку и с трудом спросил:

– Ты… кто?

– Я Шанти. А ты?

– Я Хург. Ты прости, что напугали тебя… этот Грох такая гадина…

– А как ты оказался в его компании?

– Мы из армии Гортуса… рекруты. Забрали на войну… пригнали сюда… а еды мало… жалованье задерживают, вот мы и ходим на промысел. Воруем… с огородов выкапываем. Рыбу ловим. Я раньше не ходил с Грохом… но меня Жатор уговорил… мол, он удачливый, всегда с добычей. А он тварью оказался. Грабит людей. Я хотел уйти от них… ругались… вот, тебя встретили. Прости, что так вышло. Я бы не дал тебя обидеть, если бы смог.

– А ты и не дал, – вздохнула Шанти и подумала, что люди все-таки не такие гады, как ей казалось. Вот этот парнишка, единственный приличный тут человек, умирает за нее. А она стояла и ждала, пока эти разбойники наговорят побольше, чтобы ее совесть потом не мучила. Но откуда она знала, что рыжий негодяй схватится за нож?!

– Ты похожа на мою сестренку… – улыбнулся парень. – Такая же красивая, такая же…

Его глаза закатились. Хург умер.

Шанти с досадой подумала о том, что даже не знает, из какой он деревни… хоть родителям бы сказать, где он лежит. Пошарила у него в карманах – пусто, ничего, что могло бы указать, откуда он родом. Лишь на груди тонкая серебряная цепочка с крестиком, и все.

Застонал тот, кому она сломала позвоночник. Он не мог шевелить ногами, но пополз в сторону на руках, спасаясь от страшной «богини», вышедшей из моря.

Шанти проводила его взглядом, сделала к нему пару шагов… передумала, вернулась и закрыла глаза Хургу.

Снова пошла к раненому и не раздумывая схватила за голову обеими руками и свернула ему шею. Обшарила карманы – нашла пару серебряных монет, немного медяков, несколько цепочек и медальонов, – нахмурилась. Банда действительно занималась грабежом и убийствами. Вот тебе и рекруты…

Трупы бандитов Шанти оттащила в воду и, отплыв подальше от берега, пустила в свободное плавание. Акулы сожрут.

Хурга она после недолгих раздумий решила похоронить. Так-то Шанти не была сентиментальной, да и знала Хурга всего несколько минут, но ей показалось неправильным бросить его на корм акулам или же оставить гнить на берегу. Он вступился за нее, не пожалел жизни, и она должна оказать ему уважение. Последнее уважение. Все-таки он был хорошим человеком.

Она приняла облик драконицы и мощными когтистыми лапами стала рыть могилу под высокой сосной. Корни дерева рвались как нитки под напором полуторатонной землеройной машины, и через пятнадцать минут могила была готова.

Вернув себе человеческое обличье, Шанти отнесла Хурга к яме, аккуратно положила, накрыв лицо рубахой, сорванной с убитого бандита, а потом закидала рыхлой супесью пополам с галькой. Постояла, вспоминая, что должна сделать по людским канонам, но так и не вспомнила ни одной людской молитвы. Просто сказала:

– Покойся с миром, Хург, правильный человек. Я буду тебя помнить. Прими Господь его душу.

Затем повернулась и пошла к воде.

Отмывшись от земли и крови, Шанти надела платье, сапожки, курточку и направилась в город.

Андрей постучал по стенке рукоятью тяжелого пистолета, и кучер затормозил, громко крикнув на лошадей:

• Предыдущая
• 26/85
• Следующая