Ученье – свет, а богов тьма - Жукова Юлия Борисовна - Страница 94

• Предыдущая
• 94/100
• Следующая

– Такой список присутствующих, что я себя чувствую попрошайкой, – усмехается Азамат. – Ладно, надеюсь, они скоро поймут, что в большинстве сфер мы и сами с усами.

Наконец, когда все расселись, открываются двери лифта, и из них выезжает генеральный секретарь Земного Союза, маршал Ваткин собственной персоной. Его инвалидное кресло, исполненное в стиле стим-панк, оборудовано по последнему слову техники и помимо собственно двигательного оснащения имеет микрофон прямо сразу с динамиком, вентилятор, подогрев, телескопические опоры для подъема на высоту стоящего человека и еще какую-то установку, похожую на пушку для фейерверков. Возможно, с тех пор как мы с Сашкой это обсуждали, еще чего-нибудь прикрутили и понаставили, просто я не в курсе.

Азамат смотрит на маршала, с трудом скрывая изумление. Он-то его видел только на видеоконференции, а лицо Ваткину как раз очень хорошо подлатали.

– Неужели здесь, на Земле, не смогли его вылечить? – шепотом спрашивает он у меня.

– Ему протезы ставить не на что, там надо все тело пересаживать, а он не хочет, дескать, пусть его вид всем напоминает, что такое война, – поясняю я.

Устроившись за столом, маршал обводит взглядом нашу делегацию, кивает Азамату, прищуривается на меня и дает знак начинать.

С первыми словами приветственной речи заместителя мы получаем сюрприз, Унгуц даже не удерживается от громкого аханья – синхронистом оказывается не кто иной, как мой препод муданжского из колледжа, он же ученик Унгуца, Валентин. К счастью, кажется, никто не решает, что мы несерьезно относимся к мероприятию, так что все проходит чин по чину. Все наши высказывания для официальной части под камеру написаны заранее, выучены и отрепетированы, а моя ария вообще коротенькая и сводится к наблюдению «сколько всего не сделано, сколько всего еще предстоит не сделать». Азамат, как всегда, красноречив и говорит на настолько чистом и изящном всеобщем, что многие земляне позавидуют. Наши отвечают довольно общими фразами, и ближе к концу я начинаю всерьез опасаться заснуть в прямом эфире.

Однако официальная часть все же завершается, после чего мы все приглашаемся на неформально-банкетную часть в другом зале, куда уже не пускают репортеров, а значит, можно расслабиться и поговорить как живые люди.

– Байч-Харах! – громогласно окликает Азамата маршал, как только двери между залами закрываются. – Наконец-то в реале! Я думал, помру раньше, чем ты вылезешь из экрана! Ну рассказывай, как жизнь. И как тебе удалось уломать свой дом престарелых сделать женщину министром.

Азамат быстро оглядывается, но Унгуца рядом нет – побежал здороваться с Валентином, а Ажги-хян не понимает на всеобщем.

– Как говорится, по знакомству, – отвечает он маршалу с улыбкой. – Элизабет не просто министр, она еще и моя жена.

Маршал снова на меня прищуривается и наконец, видимо, узнает.

– Батюшки-светы, да это ж Лизка Гринберг! Я тут сижу голову ломаю, откуда я ее могу знать. Вот это да! А брательник-то ни словом не обмолвился.

– Ну так правильно, – замечаю я, – работать надо, а не сплетни распускать.

Азамат с маршалом продолжают светскую беседу, пока все восполняют потери калорий, а я внезапно выхватываю из гула за спиной разговор на моем родном языке.

– Я так понял, они не привели его сюда.

– А точно не один из них? Он на человека-то вообще похож?

– Понятия не имею, его ж никто не видел.

– Ну тогда вряд ли, да и потом, была бы охрана какая-нибудь, а лучше аквариум…

– Да вы на их Императора посмотрите, я вообще не понимаю, кто придумал этих дикарей до высших должностных лиц допускать, он же тут в лучшем случае подбирает кандидатов для человеческих жертвоприношений в своих религиозных ритуалах.

Раз уж я это слышу, то Азамат и подавно, даже сквозь разговор.

– Извините, секундочку, – говорит он маршалу и разворачивается, громко и отчетливо оповещая бормотунов: – К вашему сведению, как таковой религии на Муданге нет, а любые жертвоприношения носят метафорический характер, однако если уважаемые господа интересуются…

Один из попавших в центр внимания сплетников тихо матерится, другой резко делает вид, что понимает только на всеобщем.

– Кстати, – продолжает Азамат, легко переходя на опорный язык мероприятия, – я что-то не припомню вас в книжечке. С кем имею честь?

– А, это мои коллеги, – втискивается в кадр тот самый знакомый мне товарищ по биоразнообразию. – Вот господин Сержо, координатор проекта по изучению муданжской фауны внеземного происхождения.

– Здравствуйте, – подает руку господин Сержо. Судя по голосу, это тот, который хотел аквариум.

– Очень приятно, – иронично улыбается Азамат, пожимая руку. – Разрешите уточнить, если мне не изменяет память, когда мы договаривались об изучении определенных представителей муданжской фауны, речь шла о том, что нам будет предоставлена возможность заниматься этим самостоятельно, насколько позволит ситуация…

– Совершенно верно, но мы также договаривались, что вы привезете образец. Вот как раз моя команда им и будет заниматься, – поясняет господин Сержо.

– Да, кстати, – включается в разговор маршал, – где этот твой негуманоид?

Азамат кидает взгляд на часы и припоминает:

– Полагаю, осматривает экспозицию музея изящных искусств.

Повисает несколько напряженная тишина.

– Вы что, его просто так к людям пускаете? – ахает Сержо. – Это же биологическая опасность!

– Да вы знаете, он меня не спрашивает, пускаю я его или нет, – усмехается Азамат. – Он на это исследование добровольно согласился, и ему вряд ли понравится сидеть в аквариуме. Вообще, если вы намеревались каким-либо образом контролировать его поведение и перемещение, то, боюсь, придется в самом скором времени менять программу проекта, потому что максимум, что вы сможете сделать, – это попросить.

– То есть он прямо совсем разумный? – уточняет другой сотрудник проекта. – В смысле, не шимпанзе, не дельфин, а, можно сказать, на человеческом уровне развития сознания?

– Я не специалист, мне трудно судить, я только хочу сказать, что с его мнением необходимо считаться.

– А у него есть мнение? – интересуется подошедшая дама, судя по беджику – из образовательной ветки. – Я так понимаю, у человекообразных обезьян, обученных человеческому языку, как раз не наблюдается способности выражать свое мнение и задавать вопросы. Ваш образец – задает?

– Даже слишком много, – фыркаю я.

– Давайте вы его просто сюда приведете, и мы на него посмотрим! – решительно предлагает маршал. – Всем же интересно, а от музея тут один квартал!

Предложение вызывает некоторый ропот, поскольку большинство побаивается оказаться в одном помещении с инопланетной разумной тварью, но маршал резонно напоминает, что тут охраны побольше, чем в музее, и пусть уж лучше тварь пугает собравшихся здесь подготовленных и защищенных людей, чем ничего не подозревающих посетителей выставок. Так что Умукху в рекордные сроки делают специальный пропуск, и маршал с Азаматом посылают кого-то его привести.

По такому поводу в банкетный зал набивается тьма тайно и явно вооруженной охраны, и все это выглядит крайне непривлекательно. Умукх – странное существо, кто его знает, что он отмочит, безобидное, но непонятное. Ирнчин, мыслящий в том же направлении, впервые за время мероприятия подает голос и на основании своих полномочий как министра национальной безопасности требует, чтобы охрана переходила к решительным действиям только и исключительно по команде маршала. У меня немного отлегает от сердца, но я по-прежнему неприязненно кошусь на защитничков.

И – сегодня день встреч. Это лицо я вряд ли когда-нибудь забуду.

– О, – говорю я неестественно живо, – Азамат, иди-ка сюда, я тебя познакомлю.

Хватаю слегка сбитого с толку мужа и подтаскиваю к одному из охранников, который тоже не понимает, что происходит, и косится на старших по званию.

– Вот, смотри, дорогой, – распаляюсь я, – этому человеку ты обязан тем, что я осталась на твоем корабле, а не улетела на Землю вместе с детками!

• Предыдущая
• 94/100
• Следующая